Леонид Матюхин - Тридцать сребренников рублями
Доро замолчал, ожидая вопросов, но Наталья лишь вопросительно смотрела на него.
— Видите ли, — продолжил молодой человек, — мне было важно, чтобы вы случайно не упомянули мое имя в разговоре с Викентием.
Теперь, наконец, Клюева начала что-то понимать.
— Вы кто? — тихо спросила она. — Вы из милиции?
— Нет. Не совсем. Я до недавнего времени действительно был сотрудником органов. Следователем по особо важным делам… Но потом мне пришлось уйти с работы. Для этого были свои основания… Но дело не в этом. Причины в вашем… знакомом. Тот, кого вы называете Викентием, ответственен за целый ряд преступлений. В том числе — за смерть нескольких моих друзей.
— И вы решили с моей помощью найти Викентия…
— Простите, но я не мог не использовать такую возможность.
— Но ведь это же… Это…
— Знаю. Мягко выражаясь, это не очень благородно, — завершил за Наташу фразу Денис. — Но, чтобы обезопасить преступника, иногда приходится идти на… на некоторые хитрости. А в том, что он преступник, вы и сами имели возможность убедиться. Верно?
Клюева лишь как-то вяло повела плечом.
На некоторое время в палате вновь воцарилась тишина.
— Значит, мы с вами несколько лет тому назад не встречались на озере? — прервала затянувшуюся паузу девушка.
— Увы…
— Но откуда же тогда вы знали, что кто-то на озере предлагал мне щенка?
— Когда я впервые позвонил вам, вы сами спросили, не тот ли я Алеша, что предлагал вам щеночка, — напомнил Денис.
— Ну да, конечно… — кивнула головой Наташа и вновь замолчала.
По всему чувствовалось, что настроение у Клюевой испортилось основательно. Это и понятно — кому приятно узнать, что его водили за нос?
— Я ещё раз приношу свои извинения за вынужденную ложь, — повторил Денис. — Поверьте, с гораздо большим удовольствием я бы познакомился с вами как Динис Доро, нежели как анонимный Алеша.
— Ладно, — будто решаясь на что-то важное, бросила девушка, — Что было, то было… Скажите, Алеша… Извините, Денис, а что у вас за странная фамилия — Доро? Или это тоже псевдоним?
— Да нет. Это фамилия моего отца. Скорее всего, у него в роду были испанцы. Доро — De Oro — Золотой, из золота…
— Вы так думаете, или точно знаете, что ваши предки действительно были испанцами?
— Увы, — развел Денис руками, — Кем были предки моего отца, он сам точно не знает. Его отец, мой дед, погиб, когда папе не было ещё и десяти лет. А его мама умерла и того раньше. Так что папу воспитывала его бабушка по материнской линии. А ей о происхождении папы практически ничего не было известно.
— Наверное, об этом можно было бы навести справки в архивах.
— Конечно. Я не раз думал об этом. Но все как-то недосуг. Да и не так-то все это важно. Меня в гораздо большей степени занимают биографические тайны того, кто назвался Викентием Евдокимовичем.
— Интересно, почему вы считаете, что только назвался? — пожала плечами Наталья. — Ведь это вполне могут быть его собственные имя и фамилия.
— Не думаю. Человеку, желающему сохранить свое инкогнито, получить в настоящее время фальшивые документы не так-то уж сложно. И что характерно, отличить их от настоящих можно — как ни странно — в основном лишь по более высокому качеству исполнения… — Денис помолчал. — Мне трудно поверить неужели вы так-таки никогда не интересовались его телефонами? Домашним там, или служебным?
— Домашнего я не спрашивала. Мне казалось, что при наших отношениях он должен был сам, без моих вопросов, просьб и подсказок назвать мне номер своего телефона. Поэтому, если его не называл — для этого, очевидно, были свои достаточно веские основания.
— Ну а служебный телефон? — допытывался Денис. — Мне трудно представить себе, чтобы ни вы, ни ваши родители не имели телефона так очаровавшего вас человека…
— Я… — Наташа немного помялась, как если бы сомневалась, стоит ли ей продолжать, но в конце концов решилась, — Я однажды спросила, нельзя ли мне время от времени звонить ему на работу. «Служебный телефон, милая, предназначен лишь строго для служебных разговоров», — назидательно заметил Викентий. И это было сказано таким тоном, что я сочла за благо больше не возвращаться к этой теме.
— А ваш отец? Сомневаюсь, чтобы Викентий позволял себе разговаривать с ним в подобном ключе…
— У него рабочий телефон Викентия был, — кивнула девушка. — Я это точно знаю. Папа неоднократно звонил ему при мне из дому. Помню, последний раз он сообщал Викентию, что кто-то там наконец вернулся из командировки.
— Значит, телефон можно отыскать в записной книжке вашего батюшки? обрадовался Доро.
— Нет… Как ни странно, после гибели родителей я не нашла дома ни одной записной книжки папы. Исчезли все. И старые, и последняя, которую, кстати, подарил ему именно Викентий.
— Дела… А вы не припомните, Наташ, были ли у Викентия какие-нибудь общие с вашим отцом знакомые?
— Конечно были. Отец свел его со многими из своих коллег и друзей. А так как жили мои родители широко, по старинке, у нас дома постоянно собирались какие-то компании. Так что Викентий познакомился почти со всеми нашими знакомыми.
— Так я себе это и представлял, — Денис на секунду задумался. — И ещё одно. Попытайтесь вспомнить, не проявлял ли Викентий особого интереса к кому-либо из друзей или сотрудников вашего отца?
— Да нет, кажется… Вот если только к Дегтярину? Но только тот никогда не был особенно близок с папой. Они и познакомились-то недавно, когда года три тому назад Петра Николаевича перевели в Москву откуда-то с юга.
— А кто он, этот Дегтярин?
— Петр Николаевич? Он полковник. Работал вместе с папой. Его коллега, следовательно, — задумавшись, Наташа вначале несколько приподняла, а затем резко опустила, как бы «уронила» вниз плечи, и её лицо тут же исказила легкая гримаска боли. — Но папиным подчиненным он не был. Что вас ещё может интересовать?
— Ну например — чем он конкретно занимался?
— Не представляю. Тоже, наверное, какими-нибудь поставками.
— И что, у этого Дегтярина с Викентием сложились хорошие отношения?
— Хорошие? Я бы сказала — отличные. Они стали просто неразлучными друзьями! Лина Степановна — это жена Петра Николаевича — как-то рассказывала, будто Викентий даже не один раз ночевал у них на даче.
Упоминание о даче сразу заинтересовало Денису.
— И что за дача у Дегтярина? — поинтересовался он. — Не знаете, далеко от Москвы?
— Видите ли, у него, собственно, даже две дачи. Одна принадлежит ему лично. Только он не ней практически не бывает. А вторая, принадлежащая Лине Степановне, располагается в очень уютном поселке не более чем в двадцати пяти километрах от Москвы, — охотно поделилась Клюева. — Это, собственно, скорее даже не дача, а великолепный трехэтажный коттедж. Почти замок. Кирпич, черепичная крыша, отличный ухоженный участок.
— А можно поинтересоваться, откуда это у жены полковника такое великолепие?
— Поверьте, тут не скрывается ничего, что могло бы представлять интерес для «компетентных органов», — слегка поморщилась Наташа. — Никакого криминала. Просто Лина Степановна несколько лет тому назад наследовала очень большую сумму от умершей в Питтсбурге прабабушки. Большую часть денег забрало, как водится, государство, а остатка вполне хватило, чтобы купить в Москве отличную квартиру и построить за городом этот особняк.
— Что, как приехали в Москву, так сразу и получили наследство?
— Нет. Уведомление о том, что Лина Степановна вдруг оказалась богатой наследницей, они получили ещё по прежнему месту службы Петра Николаевича. Буквально за месяц до перевода в столицу.
— Да, везет же некоторым… — протянул Денис.
— Не завидуйте, — посоветовала Клюева. — Вдруг у вас тоже обнаружатся какие-нибудь родственники за рубежом? И в один прекрасный день вы тоже внезапно окажетесь миллионером.
— Не в деньгах счастье, — усмехнулся Доро.
— Уже слышала. Не в деньгах, а в их количестве?
— Не думаю. Деньги конечно же нужны. Но вы только представьте себе сколько же богатых и даже очень богатых людей искренне считают себя несчастными! Так что счастье — это категория, напрямую не связанная со счетом в банке. В этом я абсолютно уверен… Ну да оставим философские изыски.
Доро понимал, что Наталье скорее всего уже требовался отдых. Поэтому он решил закругляться.
— Прежде чем меня отсюда попросят, я хотел бы записать адрес трехэтажного «терема» Лины Степановны, — заметил он. — Хорошо?
— Если у вас найдется листок бумаги, я вам даже нарисую, как туда проехать.
Пока девушка занималась «рисованием», Денис попытался выяснить, какая сфера деятельности отца Клюевой или его коллег могла особенно интересовать Викентия. Однако припомнить что-либо определенное в этом плане Наташа так и не смогла.
