Антон Леонтьев - Корона последней принцессы
Ведь у нее был муж, Яков… Хотя наверняка она уже давно стала вдовой – ведь Якова арестовали и, вне всяких сомнений, расстреляли: высокопоставленным чиновникам жизнь не сохраняли. Но Якова она никогда не любила – была ему благодарна, трепетно относилась к нему до того, как он начал пить и поднимать на нее руку. Но любить… Нет, любви не было. А вот к Полу…
Признание в любви все же последовало – от самого журналиста. Это произошло в тот день, когда его выписали из больницы. Последние его деньги ушли на оплату счетов, но еще больше счетов оставалось неоплаченными. Василиса начала уже работать в овощной лавке, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
Пол, как обычно, рисовал радужные перспективы, говорил воодушевленно о том, что они наймут лучшего адвоката, потребуют выступления на процессе в качестве свидетелей членов королевских семейств Великобритании, Бельгии и Дании, что он сам отправится в США, дабы отыскать брата Марии Заяц, якобы узнавшего в Василисе свою младшую сестру, и выбьет из него признание в том, что его ложные показания были оплачены герцогиней Зоей…
И вдруг на полуслове поцеловал Василису. Та не оттолкнула его от себя и не дала пощечину. Она все еще не могла решить, любит она Пола или нет, а поцелуй разрешил все сомнения. Журналист отпрянул от нее и виновато произнес:
– Ваше высочество, я не хотел… Прошу извинить меня…
Василиса улыбнулась и привлекла к себе Пола.
– Не говорите ерунды, господин журналист! И отныне я для тебя только Василиса!
* * *Последовали самые упоительные недели в их жизни. Василиса и Пол поселились в крошечной мансарде, которая казалась им королевским дворцом. Мэрфи прикладывал все усилия, чтобы заинтересовать маститых адвокатов делом принцессы и склонить их заняться им без гонорара. Василиса же как-то призналась любимому:
– Даже если у нас ничего не получится, даже если весь мир будет считать меня мошенницей, это не станет для меня трагедией. Потому что, Пол, у меня есть ты!
Они покинули Париж и переехали в Марсель. Поселились в небольшом, увитом плющом домике, ужасно уютном, с видом на Средиземное море. Пол сумел найти работу в одной из местных газет, а Василиса работала машинисткой. Пол настаивал на том, чтобы они продолжили борьбу, но Василиса сказала:
– Зачем нам это? Мы ведь и так счастливы!
– Дело вовсе не в деньгах, а в правде, узнать которую мир просто обязан! – возражал Мэрфи.
Василиса же хотела забыть обо всем, что было раньше: о расстреле ее близких, о Якове, о смерти Яшеньки, о десятилетии в социалистической Герцословакии. У нее был Пол, а у Пола была она – неужели требовалось что-то еще?
Однажды – заканчивался чрезвычайно жаркий июльский день – Василиса вернулась домой с работы. В проулке она заметила черный автомобиль, однако не придала этому значения. Пока возилась с ключом, услышала шелест шин, обернулась – и увидела вышедших из машины и направляющихся к ней двух типов, облаченных в одинаковые серые костюмы. Выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Внезапно Василиса поняла – они пришли за ней! Эти люди так походили на работников одной из спецслужб Герцословакии…
Василиса повернула ключ, рванула на себя дверь, влетела в домик – но типы последовали за ней. Один схватил ее за руку, а другой прижал к лицу тряпку, пропитанную хлороформом. Женщина сопротивлялась несколько мгновений, а потом потеряла сознание.
– Отлично! Грузим бабу в автомобиль и исчезаем отсюда, – сказал один тип другому по-герцословацки.
Они как раз запихивали находившуюся без сознания Василису на заднее сиденье, когда в проулок свернул Пол. Он в одну секунду оценил обстановку, бросился с кулаками на негодяев, крича:
– Оставьте в покое мою жену! Полиция! Немедленно вызовите полицию!
Один из типов ударил его в живот, а другой, вытащив складной нож и воровато оглядевшись, нанес Полу несколько ударов в грудь.
Журналист, хрипя, повалился в пыль.
– Уносим ноги! – произнес один из похитителей, и через секунду автомобиль, взревев мотором, исчез, увозя Василису в неизвестном направлении…
Алена
Секретарша распахнула дверь салона и пропустила в него Алену, Катюшу и Андрея. В комнате царил полумрак и пахло восточными благовониями. Девушка заметила курящиеся ароматические палочки и несколько витых свечей.
В большом кресле, спиной к ним, кто-то сидел. Секретарша, кашлянув, произнесла по-герцословацки с сильным акцентом:
– Ваше королевское высочество… Гости прибыли!
Она вышла из салона, затворив за собой дверь. Фигура, находившаяся в кресле, медленно поднялась и приблизилась к вошедшим. Лицо дамы, облаченной в темно-бордовый костюм, прикрывала вуаль.
– Рада познакомиться с вами, – произнесла она приятным мелодичным голосом по-русски с легким акцентом, а потом перешла на английский: – Прошу прощения, но у меня уже давно не было практики, поэтому я начала забывать русский язык. Хотя мой отец любил язык вашей родины.
Она протянула руку, затянутую в кожаную перчатку, сначала Алене, потому Катюше и, наконец, Андрею.
– Вы задаетесь вопросом, отчего мое лицо скрыто под вуалью? – продолжила дама, указывая гостям на софу. – Прошу вас, садитесь! Дело вовсе не в мнимой таинственности или ложной конспирации, ведь в наши дни вуаль больше привлекает внимание, чем позволяет сохранить инкогнито… Дело в том… – Дама тяжело вздохнула. – Дело в том, что много лет назад, в пятидесятые годы, я оказалась в руках герцословацких спецслужб. До того я жила на юге Франции, у Средиземного моря. И была счастлива, как никогда! Однако вождь Герцословакии, товарищ Хомучек, прослышавший о том, что в Европе объявилась принцесса Василиса, которая к тому же больше десяти лет жила в Экаресте и которую он некогда желал заполучить в любовницы, отдал приказание похитить ее и доставить обратно на родину…
– О, ваше королевское высочество, они вас пытали? – воскликнула Алена, которая ни секунду не сомневалась, что перед ней находится подлинная принцесса.
Василиса долго не отвечала, а потом наконец выдавила:
– Мне не хочется говорить о том времени… Я провела в заключении больше полугода, и это был подлинный ад. Мне удалось бежать, однако за свободу я заплатила несоизмеримую цену. Что же касается пыток… Они ничто по сравнению с душевной болью, которую мне причинили. У меня навсегда отняли человека, которого я любила… которого люблю до сих пор, несмотря на то что с момента его смерти прошло больше пятидесяти лет…
Дверь открылась, вошла секретарша, толкавшая столик на колесиках, на котором возвышался серебряный кофейник и фарфоровые чашки, а также блюдо с разнообразными пирожными.
– Ваше королевское высочество, ваша жизнь снова находится в опасности, как ни прискорбно мне это говорить, – произнес Андрей, когда секретарша покинула салон. – Ваша ликвидация поручена наемному убийце, но он вам уже вреда не причинит. Однако, когда станет известно, что киллер мертв, на вас нашлют другого! Вам крайне опасно оставаться в Экаресте, тем более в гостинице, где вас так легко найти!
Принцесса величественно склонила голову:
– Я чрезвычайно признательна вам за то, что вы хотите помочь мне и желаете спасти мне жизнь. Однако все эти годы я жила под чужим именем, обманывала окружающих и в первую очередь саму себя. Но теперь поняла: пора рассказать миру правду! Я должна это сделать, иначе правда сгинет вместе со мной. Что же касается киллера… Меня ведь уже несколько раз пытались убить. Позвольте предположить, что наняла его моя престарелая тетка, герцогиня Зоя?
Алена кивнула.
– Ваше королевское высочество, именно так! Зоя приказала убить вас, потому что боится…
– Она боялась меня с самого начала, – перебила принцесса. – Удивительно, ведь я дочь ее старшего брата, племянница, более того – крестница! Но Зоя считает, что от меня исходит опасность. Здесь замешаны политические и финансовые интересы. А ведь я не стремлюсь к власти, и имущество моей семьи мне тоже не требуется. Я провела несколько десятилетий на Востоке, и там мне удалось кое-что заработать, и мои капиталы позволяют вполне безбедно жить. Больше мне ничего не требуется – ничего, кроме того, чтобы правда стала известна всему свету!
– Ваше королевское высочество, но как вам удалось спастись? – пискнула Катюша. – Я имею в виду тогда, во время расстрела… И чье тело было сброшено на дно колодца?
Василиса печально кивнула:
– Я расскажу свою историю, но только не сейчас, потому что стоит мне закрыть глаза, как образы моих родителей и братьев встают у меня перед глазами. Господь уберег меня от гибели, однако это оказалось началом многолетней одиссеи…
Алена, затаив дыхание, слушала Василису. Вот оно, живое доказательство того, что ее папка был прав! Его убили, чтобы миру не стала известна правда! И если правда все же будет обнародована, то это, конечно, не вернет к жизни профессора Кочубея, но хотя бы придаст его смерти некий смысл…
