Сергей Царев - Предательство. Последние дни 2011 года
Сергей Георгиевич стал напряженно вспоминать информацию, которая была в СМИ недели четыре-пять назад. Вспомнил достаточно быстро — это были ответы Ходорковского на вопросы читателей сайта радиостанции «Эхо Москвы». Тогда он предсказал, что Россию ждет долгий застой, политический кризис и революционная смена власти. При этом он выразил надежду, что революция будет бескровной. Ходорковский упрекнул власть в том, что попытки сохранить империю вместо построения национального правового государства обошлись обществу очень дорого. А главную ошибку он видел в том, что в Конституции 1993 года была ликвидирована система сдержек и противовесов.
Со многими высказываниями Сергей Георгиевич был согласен, с некоторыми мог бы поспорить, чтобы уточнить, но нельзя было отрицать цельность взглядов Ходорковского на политическую ситуацию в России. Может быть, в этом кроется секрет того, что его не забывают, слушают и ему не угрожает забытость: интервью появилось на сайте в шесть часов утра, а к вечеру его посмотрело более девяноста тысяч человек. Неудивительно, что сразу же последовали комментарии.
Сергей Георгиевич вспомнил, что тогда же в Интернете читал стенограмму беседы Владимира Кара-Мурзы, известного журналиста и телеведущего, на одной радиостанции с рядом общественных деятелей, которые комментировали высказывания Ходорковского и отвечали на вопросы радиослушателей. С первой попытки найти нужный файл не удалось — поиск файла «Кара-Мурза» не увенчался успехом, пришлось поискать в общих папках. Нужная информация находилась в файле «Насколько реалистична картина будущего России, нарисованная Михаилом Ходорковским?».
Это была стенограмма радиоэфира. Быстро пробегая текст, Сергей Георгиевич наткнулся на знакомое имя — Игорь Чубайс, философ, профессор Института мировых цивилизаций. Он старший брат Анатолия Чубайса, главного «реформатора» России. Интересно, подумал Сергей Георгиевич, насколько трудно жить с мыслью, что твой брат, живущий в роскоши, вместе со своей командой «младореформаторов» обрек на вымирание миллион россиян? Понятно, что он не общается с младшим братом, но ощущение косвенной вины чувствовалось, когда Игорь Чубайс давал интервью на телеканале «Культура».
Игорь Чубайс был солидарен с выводами Ходорковского. Он высказал убеждение, что страна в состоянии системного кризиса, а управление страной нуждается в реальной трансформации, что чаще всего происходит революционным путем.
Сергей Георгиевич встал и подошел к стеклянной двери, ведущей на балкон. Вдалеке по дороге проносились автомобили, в этом месте лес подпирал дорогу только с одной, противоположной, стороны, метров через двести лес наступал с двух сторон. На фоне тишины и беззаботно снующих автомобилей как-то странно было думать о революции. Может быть, Ходорковский прав и в том, что надеется, что революция будет бескровной? Вот только не хотелось, чтобы застой продолжался долго. Устал российский народ от хапуг и лжецов, заслужил он достойной жизни и уважения.
Сергей Георгиевич вернулся за компьютер и продолжил просмотр файла. Интересное определение решения тандема об отказе президента Медведева баллотироваться на второй срок дал Иван Стариков, бывший заместитель министра экономики. «Политический договорняк» — так он назвал событие, происшедшее на съезде «Единой России» 24 сентября. Звучит точно, но Татьяна Александровна дала более жесткое определение — предательство. И с этим определением Сергей Георгиевич был согласен.
Мнение участников беседы в эфире радиостанции о предстоящем застое было единогласным, только мнение о продолжительности застоя было разным. Неожиданно Иван Стариков перевел разговор из политической плоскости в экономическую. Он отметил, что, несмотря на заявления руководителей страны о том, что Россия имеет огромные макроэкономические преимущества — низкий уровень внешнего долга, большие золотовалютные резервы, высокие цены на нефть, инвесторы не идут в Россию, а отечественный капитал переводит средства за рубеж. И это подтверждает диагноз и оценки Михаила Ходорковского.
В процессе беседы вопросы радиослушателей от общих проблем общества, по которым высказался Ходорковский, стали переходить на личность Путина. Так одна слушательница предположила, что Путин вернется в Кремль другим человеком, на что Стариков ответил словами Игоря Губермана: «Разуверясь в иллюзии нежной, мы при первой малейшей возможности обзаводимся новой надеждой, столь же явной в ее невозможности».
Изменится ли Путин, будет ли это Путин 2.0? И почему мы говорим об одном человеке, ведь Путин — это команда, скрепленная определенными интересами? И где та грань изменений, за которую окружение не позволит выйти?
Любопытство, как считал Сергей Георгиевич, двигатель развития человека. Если к любопытству добавить лень, тогда мы получаем два мощных источника развития техники. Именно они, по версии Сергея Георгиевича, стимулировали научный прорыв. В узком кругу друзей свою версию источников прогресса он объяснял следующим образом. Мужчина лежит на диване и смотрит телевизор. Ему интересно узнать, что идет на другом канале, но лень встать и подойти к телевизору, чтобы переключить канал. Вот и придумал он телевизионный пульт управления.
Конечно, было интересно узнать, насколько оправдаются предсказания Ходорковского. Желание узнать упиралось в отсутствие предсказанных знаковых событий, которые не наступили, которые надо ждать не один год. Расстроенный неопределенной перспективой развития страны, Сергей Георгиевич отложил стенограмму.
* * *— Стенограмма готова. Сергей Георгиевич, можно я пойду домой? — попросила Наташа, секретарь первого проректора.
— Иди, только занеси документы, которые надо подписать, — попросил Сергей Георгиевич.
— Из бухгалтерии принесли сто восемь договоров с китайцами. Может быть, мне поставить факсимиле?
— Нет, я их заберу с собой и по дороге подпишу. Николай здесь?
— Ждет в приемной, — сообщила Наташа.
— Ты иди, я сам закрою кабинет, а ему передай, что поедем минут через двадцать-тридцать. И передай ему договоры, подпишу в машине. А сам допишу отчет и тогда поеду домой.
— А Вячеслав Иванович давно уехал домой, — заметила Наташа.
— Не барское дело ректору договоры подписывать и долго сидеть на работе, — с иронией заметил Сергей Георгиевич.
Завершив дела, он вышел в коридор и стал закрывать входную дверь в приемную. В коридоре было безлюдно, все, очевидно, ушли. Тишина окружала, казалось, что тишина исходит от старых стен, опирается о пол и потолок, и ее невозможно прорвать. Сергей Георгиевич любил встречать и завершать рабочий день этим успокаивающим ощущением, придающим уверенность. Выключив освещение, он оглянулся. Дежурный свет растворил четкие линии коридора, словно он напоминал о своем возрасте.
На первом этаже у проходной беседовали водитель Николай и охранник. Увидев идущего Сергея Георгиевича, Николай отправился заводить машину, а охранник встал.
— Сергей Георгиевич, Вам просили передать этот пакет. Сказали, что это контрольные экземпляры материалов конференции. Если дадите добро, они завтра начнут печатать тираж.
Сергей Георгиевич кивнул и хотел взять пакет, но охранник, увидев в руках у проректора портфель, поспешил предупредить его действие:
— Пакет увесистый, давайте я помогу.
Вместе с Сергеем Георгиевичем он подошел к машине, положил пакет на заднее сиденье.
— Спасибо, Слава. Проследи, чтобы у экономистов все было в порядке, у них на кафедре мероприятие, отмечают юбилей.
— А Вы сейчас туда? — поинтересовался Слава.
— Нет, домой. Я уже был у них, поздравил и ушел.
— Не волнуйтесь, все будет в норме. Дежурная смена с начальством в том корпусе. Пока все не закроют, не проверят, не уйдут.
Только выехали на шоссе, как Сергей Георгиевич стал подписывать договоры.
— Когда будете отдыхать, Сергей Георгиевич? — спросил Николай.
— На том свете, — уставшим голосом ответил Сергей Георгиевич.
— Не шутите так. Без Вас там много лет обойдутся. А вот ректор в четыре часа уехал домой. В полдень был на Митинском радиорынке, покупал видеофильмы.
— Откуда такая подробная информация?
— Его водитель, Миша, сказал. Он уже вернулся.
— Каждому свое, — сказал Сергей Георгиевич, прекращая эту тему разговора, и стал подписывать договоры.
Николай в зеркале заднего вида видел, что Сергей Георгиевич подписывает договоры и складывает их стопочкой на заднем сиденье. Он переживал за него и не всегда сдерживал свои эмоции.
