Максим Милованов - Рынок тщеславия
– Дроздова… Но это еще ничего не значит…
– А что, если она купила не один, а два одинаковых комбинезона?.. Как только мне пришла в голову подобная мысль, я отправилась на станцию Игумново, в гости к Антонине Петровне и Насте. Там я внимательно осмотрела комбинезон с карманом. Я почти не сомневалась, что такая женщина, как Татьяна Дроздова, не может подарить второсортный товар, а значит, обнаружить место покупки будет нетрудно. Я угадала. Комбинезон оказался фирменный. Производитель – фирма «Бенеттон» – всю свою продукцию реализует исключительно через сеть фирменных магазинов. Один из них нашелся буквально в ста метрах от дома, где живет Дроздова. Нагрянув туда с визитом, я обнаружила великолепную отчетность и кассовые ленты аж за последние три года. Изучив ленты за конец июня и начало июля прошлого года, я обнаружила покупку двух комбинезонов одного артикула, размера, цвета и цены за сутки до смерти Елены Самохиной. Любезный менеджер по имени Ян вспомнил, что эти комбинезоны приобрела их постоянная клиентка, живущая в доме со шпилем.
– Но ведь и это еще ничего не значит! – не сдавался Анатолий.
– Ох уж это мне скромное обаяние буржуазии!.. Ты, случайно, не припомнишь, как Елена Самохина познакомилась со всеми своими подругами?
– Помню. С Антониной Петровной – на рынке, с Вероникой – во время работы в НИИ, а с Дроздовой, кажется, в Институте переливания крови.
– Правильно! – кивнула Валентина. – С Татьяной Елена Самохина познакомилась в Институте переливания крови, где в то время арендовал помещение «Кабинет анонимной психологической помощи», в котором Дроздова работала ассистенткой. Кстати, весьма удачное решение: разместить кабинет психологической помощи в здании, где полным-полно онкологических больных. В числе клиентов оказалась однажды и потерявшая всякую надежду на выздоровление Елена Самохина. Заплатив немалые деньги, она пришла на прием к врачу-психотерапевту, чтобы поделиться своим горем. Однако ее встретил не сам врач, а его ассистентка. Самохина поначалу даже и разговаривать с нею не хотела, но слово за слово – и разговор завязался. Затем была еще одна встреча, и еще одна. Так постепенно профессиональное общение переросло в дружбу.
– Ну и что же в этом плохого? Мало ли случаев, когда взаимоотношения между больным и врачом перерастали в дружбу, а то и в любовь?
– А я и не говорила, что в этом есть какой-то криминал! Я хотела заострить твое внимание совершенно на другом факте, но немного увлеклась… Попробуй-ка угадать с первого раза фамилию психотерапевта, к которому мечтала попасть на прием Елена Самохина?
– Белиц? То есть я хотел сказать, Казаков!..
– Да.
– Белиц с Дроздовой были знакомы с детства. Они учились в одном классе. Пару часов назад я разговаривала с бывшей классной руководительницей тогда еще Ромы Казакова и услышала рассказ о том, как тот был безумно и безнадежно влюблен в Таню, тогда еще Калигину. А она не отвечала ему взаимностью. После школы их пути надолго разошлись. Следующая встреча состоялась, когда обоим стукнуло по тридцать пять. Казаков-Белиц на тот момент работал в захудалой больнице на должности психиатра. Встреча с Дроздовой перевернула его жизнь… Мало того, что он наконец-то был «допущен к телу» обожаемой женщины, так еще и карьера пошла в гору. Благодаря таланту и предприимчивости своей возлюбленной, Белиц бросил работу в больнице и, открыв частную практику, стал зарабатывать приличные деньги. А спустя несколько лет у него и вовсе появилась возможность не думать о хлебе насущном: «хозяйка» полностью его обеспечивала. Бросив свой не слишком любимый врачебный труд, Роман Антонович занялся тем, о чем мечтал еще со студенческой скамьи, – журналистикой. Правда, иногда ему приходилось выполнять разного рода щекотливые поручения своей дамы сердца…
Анатолий сидел в задумчивости.
– Ты спросишь, а где же мотив? – сказала Глушенкова. – Для того чтобы понять мотив, нужно совершить небольшой экскурс в прошлое. Нужно вспомнить о тех не столь далеких временах, когда самым популярным украшением стен была не вывеска «Обменный пункт», как сейчас, а плакат «Слава КПСС»… Должна заметить, что историческими раскопками занималась не я. Их блестяще провела супруга Вадима Дементьева – Алла. Не знаю, какое количество времени она угробила на просиживание в архивах, встречи с ветеранами труда, с торговыми работниками советской поры и прочими антикварными личностями, но результат ее исследований впечатляет!.. Семья Дроздовых имела заметный вес в обществе развитого социализма. Илья Иосифович Дроздов, муж Татьяны, занимал высокий пост в тогдашнем КГБ, а она сама трудилась на ниве торговли. Ее должность имела очень длинное и довольно звучное название. Если мне не изменяет память, полностью оно звучало так: «Заместитель председателя общества потребительской кооперации».
– Ничего себе! – удивился Анатолий. – Я знал, что в прошлом Дроздова была шишкой в торговле, но не думал, что настолько крупной! Что же получается – Средной рынок раньше находился под ее опекой? Ведь он, насколько я помню, до приватизации был кооперативным!
– Верно! Если бы не сфабрикованное против Дроздовой уголовное дело и не пять лет заключения, то Средной, как и многие другие рынки, наверняка был бы приватизирован именно ею, а не Станиславом Малицким.
– Уж не месть ли это? – предположил Панфилов.
– Скорее возврат собственности в руки прежнего хозяина!
– Постой, постой, – замотал головой Анатолий. – Что-то я не пойму! Какой еще возврат собственности? Каким образом она собирается вернуть рынки себе? Столько лет прошло, все изменилось!
Глушенкова продемонстрировала коллеге пачку газет.
– Про свадьбу Игоря Опарина и Динары Малицкой я знаю и без этих газет, – сказал Анатолий.
– Так что же тебе непонятно?.. Игорь Опарин становится управляющим огромной империи Малицкого, а его главным советником является Дроздова. Она же реальный руководитель…
– Но такое может быть только в том случае, если Малицкого упекут за решетку! Лично я в этом очень сомневаюсь.
– А я так просто уверена, что Малицкого не смогут посадить! Еще до того, как он окажется за решеткой, его убьют!
– Убьют?..
– Будет ли это обычный выстрел в спину, «самоубийство» или «несчастный случай», не знаю! – призналась Валентина. – Но в том, что Малицкий фактически уже покойник, у меня нет никаких сомнений. Только физическое устранение Малицкого способно дать Опарину и его теневому советнику реальную власть, а не ее иллюзию. Ведь с помощью современных средств связи и могуществе Малицкого можно руководить откуда угодно, даже из тюрьмы. А тот вариант, при котором Малицкий остается на свободе, и вовсе неприемлем. Рано или поздно он догадается, что стал жертвой чудовищного обмана. А уж мстить он умеет!
– А разве он еще ни о чем не знает? Я полагал, арест Дементьева и Хабибова должны были навести Малицкого на мысль, что кто-то копает ему могилу.
– Толя, милый! Ты повторяешь мое собственное недавнее заблуждение. Дело в том, что Малицкий весь год был абсолютно уверен в том, что именно Дементьев и Хабибов убили Елену Самохину. Уверен, так как сам приказал своим подчиненным избавиться от нее. А они не выполнили приказ только потому, что их опередили!
Лицо Анатолия Панфилова приобрело такое выражение, будто его только что уличили в абсолютном незнании таблицы умножения. Чтобы друг не чувствовал себя столь неловко, Глушенкова решила дать самое последнее и самое исчерпывающее пояснение.
– Давай, Толя, я расскажу тебе, как все было с самого начала. Конечно же, моя версия может быть в чем-то неточна, но я уверена, что принять ее за основу все-таки можно… Итак, представь себе такую ситуацию. Сидит однажды Татьяна Степановна Дроздова дома, пьет чай или кофе и мечтает о том, как бы ей срубить деньжат, как вдруг к ней в гости заявляется Елена Самохина и по секрету сообщает интересную новость. Ее бывший дружок Петька Быстров предлагает встретиться с неким богатым господином, чтобы обсудить выгодное коммерческое предложение. Прекрасно зная, что на Средном рынке планируется грандиозная реконструкция, которую нужно утверждать в комитете по благоустройству, Дроздова соображает, что за разговор предстоит Елене. Она советует своей подруге на всякий случай записать разговор на пленку. Та к совету прислушивается. Этим же вечером, а может и следующим, они снова встречаются, чтобы прослушать запись.
Понимая, что за спиной парламентера Хабибова маячит зловещая тень Станислава Малицкого, и имея представление о неприступном характере Самохиной, Татьяна осознает, что смерть подруги практически неизбежна. Саму Дроздову расширение Средного рынка до масштабов торгового комплекса «Д.О.М.» – вполне устраивало. Поэтому вместо того, чтобы попытаться спасти подругу, Татьяна начинает думать, нельзя ли извлечь из ее будущей смерти некую пользу… Возможно, Дроздова мысленно выписала себе индульгенцию, решив в дальнейшем взять на себя материальную заботу о дочери Елены, а может, она вообще не думала о морали. Судить об этом не берусь. Мое дело изложить факты, так как я их себе представляю.
