Д. Пален - Живой товар
Положительное подкрепление рефлекса! Паши дальше, лошадка, я тебя иногда кормить буду.
Да уж, порадовала меня подружка, нечего сказать. А с другой стороны — и хорошо. Узнала бы сама об этом через год — куда хуже было бы… Еще один, как мой бывший…
— Говорила я тебе, Аська, веди его к нам. — Голос Нади звучал укоризненно. — Я бы тебе без всякой разведки сказала, что он за человек… А так — ты расстроилась, и я за тебя тоже…
— Спасибо тебе, Надюшка.
— За что? Вон глаза уже на мокром месте.
— За то, что теперь правду знаю. А глаза — ерунда. У меня тушь водостойкая. Никто и не заметит.
— Слушай, Асик, давай выпьем чуть — тебе как лекарство, а мне за компанию!
— Я тут с тобой сопьюсь!
Умеет все-таки Надежда со мной обращаться.
— Вместе сопьемся, вдвоем веселей! И еще — сегодня я тебя домой везу.
— Это в честь чего?
— А так — блажь. Возьму сейчас у директора машину и поедем.
— По делу, наверное.
— Конечно, по делу, — Надя вздохнула. — По соседству с тобой контора есть одна. Мы там оборудование выписали. Сейчас проплата пошла — я платежку им отвезу и выберу, что надо. Доверенность уже выписана. Я, честно говоря, только тебя и ждала.
— Ну ладно. Поехали.
Надя и в самом деле подбросила меня к самому дому — я даже туфель замочить не успела.
Ну, Колесников, держись! Я не люблю издеваться над людьми, но ты меня довел.
Что-то ты запоешь теперь, когда я правду знаю?!
* * *Сергей Васильевич Пуляев был Цимбалюку земляком, кумом, а в старые времена и хорошим приятелем. Если бы из личной цистерны каждого удалось как-то выделить ту часть проклятой, что они совместно уничтожили, то на «газончик»-бензовоз хватило бы. Но то давние были времена, а с тех пор Пуляев по службе крепко вырос — командовал областным угрозыском — и был Цимбалюку в какой-то мере даже начальством.
И не стал бы Роланд Федорович злоупотреблять старой дружбой, не та у него была натура, но когда ему утром из НТО ответили по телефону, что вчерашний привоз еще не разбирали, не говоря о сегодняшнем, и его материалы пойдут в работу не раньше четверга, он гордость свою в карман спрятал и поехал к Пуляеву на поклон — за содействием.
— Значит, Федорович, — говорил Пуляев, который старого приятеля и кума вовсе не забыл и заноситься перед ним ничуть не собирался. — Правильно я понял? Горелый автомобиль, два трупа с огнестрельными ранами, калашниковские гильзы, соскобы с кровяных пятен и монтировка с пальцами.
— Хромированная, — напомнил Цимбалюк, чтобы подчеркнуть, что отпечатки надежные.
— И ты хочешь, чтобы тебе все это криминалисты отработали вне очереди и за один день?
— Васильевич, — снова завелся Цимбалюк, — ты ж знаешь, у меня район спокойный, штат квалифицированный, с делами нашими деревенскими сами справляемся и без нужды я бы область не стал беспокоить. Но тут — дело серьезное, со стрельбой, это ж не драка в пивной. И не прошу я все сразу, мне бы хоть пальчики проверить по-быстрому. Серега, ты меня знаешь — для себя не стал бы просить, для дела прошу: помоги с пальцами!
— Эх, Роланд, до чего ж тошно — посмотришь в кино, как у них там — раз-два пощелкал на компьютере, и тут же тебе на экране, как фамилия, где сидит и рожа — анфас и профиль. А у нас дактилоскопический банк только с мая месяца формировать начали, программы распознавания толком никак не отладят, а все старое — по-прежнему на бумаге. Так что ты шибко не надейся. Хоть бы и сам Перепелица приказал, а только если хозяин монтировки за последние два месяца нигде не наследил, то искать его придется по старинке. Хорошо, если за неделю уложатся. А сказать я скажу. Будут твои материалы в первоочередных и отодвинуть не позволю — устраивает?
* * *Мюллер уехал домой не поздно — не было еще и восьми. Зоя обрадовалась, в кои-то веки муж в нормальное время пришел, хоть двумя словами перекинуться можно.
Но тут зазвонил телефон.
— Артур Митрофанович?
— Я.
— Артур, это…
— Узнаю, узнаю, узнаю! — Кононенко громко и радостно забил Хозяйкин голос. Хоть и проверяют ребята телефон регулярно, но осторожность еще никого в тюрьму не посадила.
— Мне надо поговорить с вами. Желательно сегодня.
— Сейчас я к вам приеду.
— Не надо. Я тут недалеко от вас. Разрешите зайти?
— О чем разговор! И Зоя рада будет.
Положив трубку, он нахмурился: что-то серьезное произошло, если Хозяйке срочно понадобилось с ним посоветоваться.
Вскоре раздался звонок в дверь и Зоя впустила Валентину Дмитриевну в комнату.
— Сейчас, Валечка, я чайку принесу.
Они давно знали друг друга. А когда Кононенко до нынешнего поста добрался, Зоя очень Валентину благодарила, хоть та была совершенно ни при чем: этого кадра сам Манохин себе подобрал. Посоветовали добрые люди.
— Зоюшка, чуть попозже. Ты прости, мне с твоим мужем посоветоваться надо.
— Хорошо. Я понимаю — дело…
— После нашего разговора, — сказала Валя, когда Зоя вышла, — я решила еще раз проверить… нашу документацию. Вчера, в воскресенье, покопалась в компьютере… Нашла кое-какие мелочи, которые могли попасться на глаза и другим сотрудникам. Конечно, все привела в порядок, но беспокоилась. Вечером посоветовалась с Евгением Борисовичем — и мы сочли необходимым проверить еще и столы сотрудников. Евгений Борисович пригласил нас всех в «Татьяну» — премию получить…
— Я в курсе.
Еще бы не в курсе — сам и подсказал.
— Потом всех по домам распустили, а я в IFC вернулась…
— И, судя по всему, ничего особенного не нашли. — Да. Только у Иващенко в столе идеальный порядок. Правда, она сегодня прибиралась — я видела.
— Именно сегодня?
— У них с Кириченко пауза получилась, почти час не было клиентов.
— Она что, какая-то особая чистюля?
— Да нет, не замечала. Не больше, чем все женщины.
— А что Кириченко — тоже порядок наводила?
— Нет, она сбегала за покупками. С разрешения Лаврука.
— Та-ак, — Кононенко задумался. — Подробнее: что вы нашли в компьютере?
Валя вкратце рассказала о папке «Письма».
— А кто еще мог это найти?
— Ну, во-первых, наш гений — Шварц.
— А он чем занимался сегодня?
— Машину чинил и матерился.
— Вы там не могли что-нибудь испортить?
— Нет, абсолютно. Он что-то о вчерашней грозе бурчал и о скачках напряжения.
— Вы сказали — во-первых, Шварц. А что во-вторых?
— Юля или Ася Иващенко. Скорее Ася. Она довольно большую работу по нашим базам данных сама ведет. И потом, голова у нее хорошая, времени свободного много, да и машиной она пользуется увереннее…
— А Белова?
— Теоретически могла, она на машине лихо работает, но занимается только деньгами.
— Что она сегодня делала?
— Копалась в бумажках. И Шварца ругала, что сломал машину, когда ей вот-вот отчет составлять.
— Сломал?
— Да нет, это у нее манера такая. Шварц, кстати, до обеда все сделал.
— Итак, в столах ничего, Шварц чинил машину, Иващенко наводила порядок, а остальные вели себя как обычно. Ну хорошо, Валентина Дмитриевна. Спасибо, что пришли. Буду думать.
— Хорошо, Артур, я пойду домой. А то мои мужчины сейчас появятся — а в доме ни мамы, ни обеда.
Валентина еще пощебетала в коридоре с Зоей, чмокнула ее в щечку и исчезла.
Погруженный в мысли Кононенко безмолвно ушел в свою комнату.
Опять Шварц и особенно Иващенко… Что-то часто она попадаться стала… Всех знает, везде вхожа, каждый с ней останавливается поговорить, а с Рыбальченко они даже вышли вместе. Правда, похоже, вели обычные бабьи разговоры: дети, неприятности, болячки, тряпки… Но Рыбальченко-то сегодня не просто так приезжала. И не в таком она теперь месте работает, чтобы с кем попало трепаться. Хоть и не знает об этом.
Нечего бабам вообще работать! Баба должна иметь мужа, восемь детей, сидеть дома и не соваться в дела…
Ладно, пока во всем этом ничего конкретного. Но потенциально Иващенко может оказаться опасной.
Невысокая, тоненькая, рыжая…
Все надо проверить. А для начала давай-ка, товарищ Иващенко, последим за твоими передвижениями. Поглядим, чем ты занимаешь личное время. А заодно и на твоего коллегу Шварца поглядим…
Мюллер потянулся к телефону — пусть Саша с группой с утра и займутся.
Глава 36
ЧАСТНЫЙ СЕКТОР
Не успела Аська растаять в толпе, ползущей вверх по тротуару в сторону метро, как из неприметной арки соседнего с «Татьяной» дома выполз темно-синий «БМВ». Дом был старинный, еще с конца того века, и арка старинная — низенькая, рассчитанная максимум на телегу с дровами, а не на грузовик с будкой. Тем не менее двор этого дома соединялся с двором манохинской лавочки через вполне современные железные ворота — крашеные, со смазанными петлями, надежным замком и смотровым глазком.
