Анатолий Семенов - Преступление не будет раскрыто
— Мам, а мам! — Анечка дёргала мать за подол. — Я тоже хочу.
Олег взял девочку на руки.
— Ну посмотри, маленькая, посмотри. Потрогай, если хочешь.
Малышка схватила ордена обеими ручонками. Золотая медаль её почему-то не интересовала.
Дед, кряхтя, подошёл к буфету, вынул бутылку водки.
— Давай обмоем.
— Ты что, дедка! Поздно уже.
— Давай-давай! По стопке. На сон грядущий. Иначе не усну.
— Я водку терпеть не могу, — сказала Августа Петровна. — Но по такому поводу даже я, грешным делом, выпила бы.
— Ну, раз так, — сказал Олег.
На столе в миг появились давно приготовленные закуски.
— По обычаю или как? — спросил Олег. — Если по обычаю, то надо снимать их и на дно стакана.
— Ни в коем случае! — запротестовала Августа Петровна. — Портить такую красоту. Вы что!
Олег согласился и оставил награды на пиджаке. Выпили, закусили, поговорили и стали расходиться по своим местам.
Когда Августа Петровна и её дочь скрылись за дверью, Олег вынул из чемодана свои вещи и быстро переоделся. Все новое спрятал в шкаф.
— Я, дедка, пойду.
— Иди, если стосковался. А чего не при орденах?
— Завтра покажу.
… Антонина Леонтьевна на ночь запирала калитку ограды на засов, и Олег пробирался к её дому по проторённой дорожке огородами. Легонько постучал в окно. Тут же зажёгся ночной светильник. Олег бегом на крыльцо. Прямо в сенях обнял Антонину Леонтьевну и держал в объятьях до тех пор, пока она не задрожала от холода. Вместе с ней задрожал и он. В этот раз он долго не мог успокоиться. В спальне не смотря на просьбы Антонины Леонтьевны говорить о любви потише и не скрипеть кроватью, проявлял свои чувства особенно бурно. Наконец, удовлетворённый как никогда, блаженно улыбнулся, ещё разок поцеловал Антонину Леонтьевну в щёчку и притих под одеялом, готовясь ко сну. Антонина Леонтьевна ткнула его под бок.
— Что ж не при параде? — спросила она, глядя на брошенные как попало на спинку стула свитер и брюки.
— Ты уже в курсе?
— Как же я не буду в курсе, если все село только об этом и говорит.
— Хочешь посмотреть какой я при полном параде?
— Другие же видели. А я что хуже всех?
— Ты Тонечка, лучше всех. — Олег обнял её и ткнулся носом в чёрные, как смоль разбросанные по подушке волосы, запах которых дурманил его постоянно. — Завтра предстану перед тобой действительно в полном параде. Мне не хватало одной важной детали — гвардейского значка. Он где-то в тумбочке. Надо найти и привинтить.
— Интересно, , как ты представляешь себе дальнейшие наши отношения?
— Жениться хочу на тебе. Я об этом уже говорил.
— Ты ненормальный? На меня итак уже все смотрят как на волчицу, будто я задавила корову или лошадь. Представляю что будет, если поженимся.
— А мы уедем в Троицк — подальше от всех этих сплетен. Начальник милиции предложил мне работу и трёхкомнатную квартиру в новом доме. Поедем, Тонечка, в Троицк! Давай рискнём! Чего нам терять? Лесопилку да амбулаторию (Антонина Леонтьевна работала медсестрой в амбулатории). Решай, и я сразу звоню начальнику милиции, чтобы готовил квартиру.
— Начальник милиции — Замковский?
— Он самый. Иннокентий Архипович. Откуда знаешь его?
— Он приезжал арестовывать моего мужа. И допрашивал меня долго-долго.
Олег притих. Призадумался. Молвил нерешительно:
— Он многих допрашивает. Может тебя уже и забыл теперь.
— Как же! Забыл. Всё время смотрел на меня как кот. Все так и норовил заглянуть под подол юбки.
— Что это был за допрос? — возмутился Олег.
— А меня и следователь прокуратуры точно так же допрашивал.
— Представляю, какие были у них протоколы.
— В протоколах все нормально. Ничего лишнего.
— Как же нам быть насчёт милиции?
— Никак. На кой она тебе сдалась — милиция? Перед тобой теперь все двери открыты. Учиться надо. Карьеру делать.
— Нет, Тонечка. Никакая учёба, никакая карьера мне тебя не заменят. Где будешь ты, там буду всегда и я. Это для меня ясно как божий день. Поскольку милицейский вариант отпадает, будем жить здесь. Завтра я перееду к тебе насовсем. Не возражаешь? В конце-то концов, сколько мы будем прятаться? Все равно все знают.
— Ладно. Спи. Утро вечера мудрёнее. — Антонина Леонтьевна погасила светильник.
Утром как только Ленка ушла в школу, Олег отправился домой. Переоделся в новый костюм с наградами, привинтил гвардейский значок, набросал в чемодан все свои пожитки и сказал деду:
— Я, наверное, перееду, от тебя, дедка.
— Куда?
— На новое место жительства.
— Далёко?
— Недалечко. Всего два дома отсюда.
— А, вон оно что. К Тоньке. Ну, езжай, коли так приспичило. Прямо сейчас?
— Сейчас пока пойду окончательно договариваться. Олег надел новые туфли, новое пальто и шапку и пошёл свататься. Антонина Леонтьевна не проявила никаких восторгов ни по поводу обнов, ни по поводу наград. Лишь на золотую звезду Героя посмотрела пристально и как-то странно, как хищница, скрадывающая добычу. Состоялся короткий, но важный разговор.
— Чемодан я уже собрал, — сказал Олег. — Как говорится, голому собраться — только подпоясаться.
— — Господи. — Антонина Леонтьевна тяжко вздохнула и стала собирать на стол, чем богата.
— Мужик я крепкий, здоровый. Силёнка есть. В хозяйстве пригожусь. — Олег, перечислял свои достоинства, улыбался как дитё малое.
— Мужик, — хмыкнула Антонина Леонтьевна. — Был бы мужик, тогда бы и разговор совсем другой.
— Ничего, через год-другой возмужаю. — Ну так я иду за чемоданом.
— Садись чай пить.
— Сначала принесу чемодан. Я быстро.
— Неси, чёрт с тобой.
Олег взметнул кверху сжатые кулаки, тяжёлые как кувалды:
— Ура! — ликовал он. — Победа! Бросился бежать.
— Пальто одень! — крикнула Антонина Леонтьевна. — Дуралей.
Вечером, вернувшись с работы, Олег стал настаивать, чтобы Антонина Леонтьевна скорее оформила развод и зарегистрировала брак с ним.
— С этим подождём, — сказала она. — Спешить некуда.
Олегу такой ответ не понравился. Он во что бы то ни стало хотел полной победы и как можно скорее. Попробовал склонить её к браку ласковыми уговорами. Но Антонина Леонтьевна была непреклонна.
Через месяц она занервничала. Стала раздражительной.
— Что с тобой? — удивился Олег.
— Кажется, я подзалетела.
— Кажется или точно? — Олег воспрянул духом. Он очень хотел ребёнка.
— Месячные у меня никогда не задерживались. Вчера должны быть. Никаких признаков.
— Ну и чудесно. Я хочу сына.
— Какого сына? Ты что с ума сошёл?
— Нисколько.
— Даже и не думай об этом.
— Почему?
— Да потому что лет через пять бросишь меня, и останусь с двумя на старости лет.
— Ну что ты, Тоня! Ну что ты говоришь такое?
— То, что слышишь. Я поопытней тебя, и знаю, что такое совместная жизнь. Сама в своё время бросила старика. — Антонина Леонтьевна — усмехнулась. — Ты думаешь, что ты у меня второй? Нет, голубчик! Ты у меня третий по счету. Сначала я влюбилась как дурочка и вышла замуж за старого музыканта. Музыкант представительный, очень красивый. Моталась с ним по белу свету. Детей у нас не было. Он был уже не в состоянии их сделать, а ревностью изводил каждый день как пылкий Отелло. Мучилась я с ним мучилась, да и бросила в конце концов. Вскоре опять вышла замуж и приехала сюда. Жила пока гром не грянул.
Олег выслушал Антонину Леонтьевну, рухнул перед ней на колени и стал целовать ей руки.
— Нет, нет! Не подлизывайся. Все равно аборт сделаю.
— Попробуй только. Ты меня не знаешь.
— Ах, ах! Напугал. Езжай в свой Афганистан и бандитов пугай. А меня не испугаешь. Понял?
Олег продолжал стоять на коленях и целовать ей руки. Антонина Леонтьевна высвободила одну, положила ему на голову и стала ерошить волосы. Жёсткие и густые, слегка волнистые, они были как куделя из шерсти.
— Ты думаешь, мне хочется делать аборт? — сказала Антонина Леонтьевна. — Знал бы ты, какая это мучительная процедура.
— Вот и не делай.
— Но ведь ты сына хочешь. А если будет девочка?
— Очень хорошо. Пусть будет девочка. Родишь ещё.
— А потом ещё?
— Потом ещё.
— И будет у нас семеро по лавкам? Болтунишка ты. Было уже поздно, и Антонина Леонтьевна стала разбирать постель.
На другой день она радостно сообщила Олегу, что тревога была напрасной. Всё обошлось. Но задержка с месячными на два дня заставила её впредь тщательно предохраняться. Олегу это не нравилось, так как невольно вызывало нехорошие подозрения.
Однажды в Зорино прикатил досаафовский «газик». Человек в военно-морской форме капитана второго ранга разыскивал Осинцева. Нашёл на лесопилке. Представился:
— Инструктор областного комитета ДОСААФ Костенко. Меня направил к вам председатель областного комитета Баев с просьбой прибыть в Иркутск.
— С какой целью? — спросил Олег.
