Анна Данилова - Яд Фаберже
Когда полицейские уехали, забрав с собой тело Джейн Вули, в доме стало спокойнее. Мардж скрылась на кухне, и Вудз слышал, как она разговаривает сама с собой, время от времени всхлипывая. Эдит поднялась наверх, должно быть, приводить в порядок свою прическу. Встречая полицейских, она вышла, не успев уложить волосы. Арчи выпил холодного пива и растянулся в своем кабинете на диване. Он не знал, какими глазами он посмотрит на Лору, что скажет, как будет объяснять, зачем к ним приезжали полицейские, и в случае, если она все же видела, как из дома выносили накрытое белой простыней тело, то кому принадлежало это тело… Хотя разве смерть Джейн должна каким-то образом коснуться Лоры? Кто она ей? Никто. Так, может, ничего не скрывать и теперь, когда полиция уехала, рассказать Лоре все, как есть?
Арчи поднялся с дивана, подошел к зеркалу и пригладил на голове волосы. Он не мог больше откладывать разговор с Лорой, тем более что в этом уже не было смысла. Убили Джейн Вули, убили по неизвестным ему причинам. Лора если и расстроится, то уже очень скоро забудет об этом. В доме еще несколько дней поговорят об этом, но время сделает свое дело, и все рассеется. Он принял решение дать Фреду денег на похороны матери и с этой мыслью вышел из кабинета и отправился наверх, успокоить Лору.
Глава 11
…Шорох за спиной заставил ее оглянуться. Она увидела стоящую в двух шагах от нее Джейн Вули. В руках у бывшей садовницы был небольшой горшок с комнатными розами. Листья растения пожелтели, и несколько уже упало на землю горшка.
– Розы заболели, те, что растут на балконе. Надо бы их высадить в грунт и полечить специальными растворами. Я говорила Фреду, чтобы он взял в оранжерее более взрослые растения, но они были в два раза дороже… – проговорила Джейн и, обойдя Эдит, накинула пластиковый капюшон на голову и пошла по дорожке, тянущейся от террасы через весь сад, вплоть до каменной стены, отделявшей сад от леса. Эдит, оглянувшись, быстрым шагом последовала за ней. Она была поражена тем, как понятлива оказалась Джейн, которая сама, своими ногами пошла к месту своей смерти…
…Эдит вернулась в кухню к Мардж спустя четверть часа. Масло уже к тому времени успело немного размякнуть, в кухне было тепло. Намазывалось на хлеб оно легко, и Эдит сделала себе два бутерброда с маслом и селедкой. Мардж поставила рядом с ней сахарницу, положила серебряную ложечку.
– Вы с Джейн поссорились? – спросила Эдит, с аппетитом поедая бутерброд и запивая его сладким чаем.
– Нет, почему вы так решили? – Мардж даже остановилась посреди кухни, застигнутая этим вопросом. – Никто не ссорился.
– Но я видела, как она садилась в такси. Она явно куда-то спешила. Я спросила, куда она, и она крикнула что-то про тебя, Мардж, и про розы, которые заболели…
– А… – немного успокоилась Мардж. – Я поняла. Те розы, что она выращивала на балконе, заболели. Джейн, вероятно, хотела сказать вам, что ей нужно съездить в Лондон за специальными ампулами. Но вот только почему на такси? У Джейн не так много денег, чтобы она позволила себе поехать на такси. Обычно она договаривается с Салливаном, причем заранее, и тот возит ее на своей машине в город.
– Салливан? Понятно, что Джейн приезжает к тебе, вы же подруги. А что здесь делает Салливан? Ему что, тоже нечем заняться дома, и он все свое свободное время проводит здесь, в Гринвуде? Может, он таким образом хочет сэкономить на еде? Ведь все знают, как Арчи добр и готов пригласить к своему столу всех своих бывших слуг. В чем дело, Мардж?
– Дело в том, мэм, – густо покраснела Мардж, – что Фред, как вам известно, молодой человек. Так вот я скажу, потому что это уже невозможно скрывать… Дело в том, мэм, – повторила она, но уже более уверенным тоном, – что Фред Вули недавно женился, и у них с женой скоро должен родиться ребенок. Сейчас не так-то просто найти высокооплачиваемую работу в Лондоне, поэтому Фред держится за Гринвуд. Но он не может день и ночь работать в саду в то время, как дома его ждет беременная жена. Вот мы и договорились, что его будут время от времени заменять то сама Джейн, то Салливан. Фред знает, что он по каким-то причинам не устраивает вас и что вы ищете ему замену, а ведь он хороший садовник, и у него есть специальное образование. Вот он и хотел вам доказать, что он со всем справляется сам. Вы можете меня спросить, почему я говорю вам это так открыто, и я отвечу вам, что Фреда теперь не уволят. Арчи пообещал мне это. Вот и все.
С этими словами Мардж с грохотом поставила на стол тарелку с вареными яйцами, солонку и вышла из кухни, с силой хлопнув дверью. Эдит, порозовев от злости, поклялась себе, что, как только она станет хозяйкой Гринвуда, первой уволит Мардж, а уж потом избавится от всех остальных. И от Фреда в том числе. Ее покоробила фраза о том, что сейчас якобы не так просто найти высокооплачиваемую работу. Из этого следует, что Фреду здесь хорошо платят. А за что? За то, что он постоянно обманывает хозяина, делая вид, что работает в саду, в то время как подменяет себя Салливаном и собственной, к тому же еще не в меру любопытной матерью?
Эдит почувствовала даже облегчение от мысли, что ее скромный ужин закончился таким скандалом. Теперь Мардж запомнит этот вечер исключительно благодаря разговору о Фреде и его беременной жене, забыв о том, что Джейн покинула Гринвуд на такси. Между тем как труп Джейн Вули с проломленным черепом она несколько минут тому назад оттащила в беседку, спрятав от случайных глаз с тем, чтобы потом перетащить на лужайку перед домом, как раз в то место, где Мардж обычно вывешивает сушиться белье.
Эдит, покончив с ужином, поднялась к себе и включила телевизор. Не сводя глаз с экрана, где шло какое-то шоу, она представляла себе, как завтра утром Мардж наткнется в саду на труп Джейн, как вспомнит разговор с ней, с Эдит, на кухне. Интересно, она расскажет кому-нибудь, что Джейн уезжала отсюда на такси? Но где свидетели? И какая разница, куда и на чем она уезжала, если Джейн мертва и уже никогда не сможет рассказать никому о том, что же произошло в саду за те несколько минут, что они оставались на дорожке одни. И кто сможет заподозрить ее, Эдит, в убийстве бывшей садовницы? Это же бред. К тому же у нее есть алиби: она ужинала на кухне в присутствии Мардж. Потом поднялась к себе, Мардж видела это из холла, где смотрела то же самое шоу. Конечно, Арчи не сможет скрыть смерть Джейн и вынужден будет вызвать полицию. Вот полиция пусть и ищет убийцу. Пусть допрашивает Фреда, Мардж, Салливана, да кого угодно, но только не Эдит. Какой мотив может быть у Эдит? Никакого.
Ее мысли плавно скользнули к другой, более захватывающей теме: когда и как она убьет Мура? Она представила себе спальню в номере отеля, раскинувшегося на кровати сильного и уверенного в себе Мура. По утрам он пьет кофе. Крепкий, черный… Она уже знала, где возьмет яд.
Но события, развернувшиеся утром следующего дня, сыграли с Эдит злую шутку. Она, стараясь даже не думать о том, что дом полон посторонних людей в форме, которые явились в Гринвуд из-за убитой Джейн Вули, была потрясена тем, что Арчи попросил ее не волновать Лору и по возможности скрыть от нее этот несчастный, как он выразился, случай. Как же он любил ее! Как оберегал! Как заботился о ней! Пусть эта Лора дочь Мэй. Но какое отношение она имеет к Вудзу? Совершенно никакого. Она совершенно чужой ему человек. Значит, о ней, об Эдит, никто не позаботился. Ее подняли с постели, заставили одеться и давать показания, в то время как о нахождении в доме постороннего человека полиция так и не узнала! Почему? И за что Арчи так любит Лору? Ответ пришел сам собой: это не Лора. Это Мэй. И Эдит, уже не соображая, что она делает, и ослепленная ненавистью к воскресшей из мертвых русской, отправилась в ее комнату, чтобы рассказать о смерти Джейн Вули. И она рассказала. Она не помнила, в каких выражениях и в каком тоне. Помнила только, что на русском языке, чем сильно удивила Лору. После охов и ахов Лоры Эдит задала ей вопрос, ради которого и пришла к ней:
– Лора, скажи мне, как звали твою мать?
– Фамилия моей матери Захарова.
– Это по мужу, это фамилия ее последнего мужа, я правильно понимаю? И ты носишь эту же фамилию, потому что Захаров был твой отец… Но зачем, если ты не дочь Арчи, тебе понадобилось приезжать сюда?
– Захаров мне не отец, а отчим. Вот Арчи – это мой настоящий отец, – сказала она и вытерла ладонью выступивший пот со лба.
И тут Эдит достала фотографию, которую берегла словно специально для такого вот случая.
– Это ложь, – прошипела она, чуть ли не прожигая взглядом самозванку. – И фамилия твоей матери, которую Арчи звал не иначе как Мэй, не Захарова, а Красинская. Красинская Елена Владимировна. Ведь это она?
Это была самодельная фотография, сделанная отцом Арчи, Джеймсом Вудзом, в пору своей влюбленности в еще совсем юную Мэй, которая развлекала старика тем, что танцевала перед ним в балетной пачке. И на снимке была изображена Мэй собственной персоной. А фамилию ее Эдит услышала однажды от Арчи. Она подслушала его телефонный разговор с Мэй перед ее очередным приездом в Лондон, на аукцион. У нее было много фамилий, и одна из них запомнилась Эдит больше других. Ведь этой фамилией стала подписываться в зрелые годы одна известная русская балерина, Матильда Кшесинская. И теперь Эдит было важно узнать, как отреагирует русская самозванка на эту фамилию. Что скажет? Побледнеет или позеленеет?
