Мария Мусина - Заклятые подруги
— Глупости, — обратился Агольцов к Косуле с надеждой.
— Астрология, — послышался ровный голос Виктора Сергеевича, — может, и чепуха. Но факт остается фактом: человечка-то плохого ты, Юра, мне подвел. Я в астрологии не силен, но увидел в бумагах его сразу. Сколько людей могут родиться первого августа тысяча девятьсот пятьдесят шестого года? Правильно, сколько угодно. Но сколько из них мне долг не отдают? Да, редкое совпадение. И ты, Юра, оказывается, его уже давно пасешь. Во всяком случае, бумажка-то на него еще когда составлена. След ты, Юра, оставил, прозевал. А сегодня мне голову морочишь, что тебе о нем трудно справки навести, потому что он, дескать, закрытый больно и у тебя мало времени. Нехорошо, Юра. Ой как нехорошо. За год-то с лишним поди навел справки. Ты же знаешь, Юра, что бывает с теми, кто чужую долю крысит.
— Я? Твою долю? Крысил? — довольно натурально возмутился Агольцов. — Витя, Витя! Кому ты веришь, Витя? Да ее, — Юра ткнул пальцем в Верещагину, — подставили тебе. Подставили! Те, кто нас поссорить хочет. Разделяй и властвуй, Витя! Разделяй и властвуй!
Слава посмотрел на Виктора Косулю и понял, что для него вопрос был уже давно решен. Ну а Агольцов… Агольцов и так все прекрасно знал. К чему весь этот спектакль?
— Виктор Сергеевич, может быть, мы отпустим даму? — подал голос Кудряшов.
— Мы так не договаривались. — Юра посмотрел на него в упор.
— Это верно, — без заминки согласился Слава, — договаривались мы не о том. Но ведь одно другому не мешает. — И миролюбиво улыбнулся. — Что бы там женщина ни натворила — мужчинам лучше договариваться между собой.
Словно из-под земли неслышно появился слонообразный охранник.
— Валера, — сказал ему хозяин, — Ларису Павловну до дома сопроводи. Или куда она сама захочет направиться. Посмотри там, — кивнул лениво в сторону Агольцова, — чтобы все хорошо было.
— Я дождусь Вячеслава Степановича, — растерялась Верещагина.
Косуля встретился взглядом с Кудряшовым и развел руками: мол, не слушается, что я могу?
— Поезжай, Лариса. Лариса Павловна, — поправился Слава.
Верещагина колебалась.
— С вашим другом, — развеял ее сомнения Косуля, — ничего не случится.
Лариса стояла в нерешительности, внимательно вглядываясь в лицо Косули.
— Я вам обещаю, — сказал он.
— Я одна не уйду, — настаивала Верещагина.
Агольцов в упор посмотрел на опера.
— Я хотел бы, — начал Кудряшов, — объяснить наконец свое появление здесь…
— Я примерно представляю, что вы мне можете сказать, — не дал договорить менту Косуля. — Не трудитесь. Мы тут сами разберемся. Будьте так любезны, проводите Ларису Павловну.
Слава пожал плечами и, избегая смотреть в сторону Агольцова, направился к двери. Чопорно пропустил вперед Ларису. Задержался на пороге, обернулся.
— Я думаю, — улыбнулся Косуля, — представитель законности и правопорядка может быть спокоен: самое главное уже произошло. Нам всем уже не о чем переживать.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал о происхождении бумаг? — негромко спросил Агольцов.
Косуля промолчал. По грубо слепленному лицу промелькнула тень скорби.
Кудряшов набрал в легкие побольше воздуха и покинул помещение.
— Ты понимаешь, что ты натворила? — спросил он, когда массивный кирпичный забор остался далеко. — Нет, ты понимаешь?
Лариса равнодушно вглядывалась в бегущую навстречу дорогу.
— Оставь меня в покое. Я за рулем, — только таким ответом и удостоила.
Кудряшов, как завороженный, смотрел на эту женщину. «Я ее совсем не знаю, — подумал он. — Не знаю, не понимаю. И боюсь».
До дома Верещагиной они добрались молча.
— Что теперь? — Лариса впервые после отъезда с косулинской дачи взглянула на Славу. На ее лице никакие эмоции не отражались.
Кудряшову захотелось перекреститься.
— Что теперь? — повторила Верещагина.
— Теперь, Лариса Павловна, — срывающимся голосом сказал Кудряшов, — сидите дома и никуда не уходите. Если вам что-либо понадобится, мой телефон у вас есть. Вы поняли меня?
— Я арестована? — усмехнулась Верещагина.
Кудряшов хлопнул дверцей машины.
Глава 12
Явившись на Петровку, Воротов застал Кудряшова в состоянии задумчивости. Опер писал служебную записку, черпая вдохновение в ясных далях за окном. Заглянув через плечо друга, Игорь прочел: «Алел закат. Все было кончено. Они сами перегрызлись, как скорпионы в банке. Совесть моя чиста…»
Воротов молча вытянул из-под руки Кудряшова листок бумаги.
— Сильно вчера по голове били?
— Отдай, — непримиримо сказал Слава, — мне через десять минут начальству сдаваться.
Воротов положил ладонь на Славкин лоб.
— За меня объяснительные всегда Валька Тихомиров писал. Но он погиб месяц назад, — грустно сообщил Кудряшов.
Воротов примостился у компьютера и, часто заглядывал в кудряшовское творение, принялся составлять разумное объяснение вчерашних безумств майора милиции.
— Как же ты, дорогой, оперативные дела ведешь? — хмыкнул Игорь, дойдя до очередного кудряшовского перла.
— Так и веду, — понуро сознался Слава, — иногда удается сдерживать себя. Сегодня же силы положительно покинули меня.
— Ордер на арест подписан. Надеюсь, спецназ вызывать не придется?
— Думаю, справимся, — тяжело вздохнул Кудряшов.
— Готово. — Игорь продемонстрировал выведенный на принтере листок с текстом. — Дуй к начальству.
Кудряшов еще раз удрученно вздохнул, не глядя, подмахнул составленный Воротовым рапорт и скрылся за дверью.
«Только полные идиоты, — подумал Игорь, — никак не могут понять, что вовсе не обязательно лупцевать до потери почек, чтобы услышать признательные показания. Чтобы сподвигнуть человека говорить правду, не нужно быть семи пядей во лбу. Гораздо сложнее заставить его делать то, что не имеет никакого смысла. Но некоторым и это удается».
Когда вернулся Кудряшов, по-мазохистски бодренький после полученной от начальства нахлобучки, Воротов уже сосредоточенно перебирал возможные варианты первого допроса убийцы.
Задержание же, как и предполагалось, прошло без осложнений.
Вопрос: При задержании у вас нашли прибор индивидуальной защиты типа электрошок. С помощью этого прибора вы привели Алевтину Коляду в беспомощное состояние, а затем вытолкнули тело из окна?
Ответ: Да. Это тот самый электрошок.
Вопрос: В ночь с 19 на 20 мая сего года вы впервые применили этот прибор?
Ответ: А что было 19 мая? Ах да… Да, впервые. Я пришла к Алевтине и убила ее.
Вопрос: Где вы находились 3 мая около 21 часа?
Ответ: Не помню.
Вопрос: Где вы находились 7 мая около 23 часов?
Ответ: Не помню.
Вопрос: 12 мая около 23 часов вас видели в районе метро «Кожуховская». Что вы там делали?
Ответ: Не помню. Гуляла, наверное.
Вопрос: Что вы делали 17 мая около 21 часа в районе Сокольников?
Ответ: Не помню.
Вопрос: Следствие располагает сведениями о том, что имеющийся у вас прибор типа электрошок вы применяли до 19 мая, то есть до убийства Алевтины Коляды. Признаете ли вы это?
Ответ: Нет, не признаю.
Вопрос: После убийства Коляды вы еще раз побывали в ее квартире. Зачем?
Ответ: Чтобы окончательно уничтожить присутствие на земле этой ведьмы. До этого я только сожгла ее туфлю. Туфля свалилась с ноги Алевтины, когда я тащила ведьму к окну. Сожгла. Пепел развеяла по ветру. Но мне не давали покоя ее кольца. В них была ведьмина сила. Я знаю. Я вернулась в квартиру Коляды, чтобы их забрать. Открыла дверь ключом, который у меня был. Стала искать кольца. Я примерно знала, где они могут лежать. И тут: «Руки вверх». Оборачиваюсь. Стоит человек. Без оружия. Электрошок был у меня с собой… Человек упал. Я хотела и его выкинуть из окна. Но он уже не дышал. Я не стала с ним возиться. Забрала кольца Коляды. Поехала в лес. Разожгла костер. Кинула их в огонь. Огонь их уничтожил. Когда костер догорел, я проверила золу.
Вопрос: Действовали ли вы, убивая Алевтину Коляду, в состоянии аффекта или все было спланировано заранее?
Ответ: Заранее спланировано.
Вопрос: Какую цель вы преследовали, решившись убить Алевтину Коляду?
Ответ: Они все меня за простушку считали. Вот я им и доказала. Моей целью было освободиться от Алевтины, от ее влияния на мою судьбу.
Вопрос: В чем заключалась ваша зависимость от убитой?
Ответ: Она лишила меня способности самостоятельно ориентироваться в людях, в обстоятельствах, в проблемах моей личной жизни.
Вопрос: Как развивались ваши взаимоотношения с убитой?
Ответ: Сначала мне казалось, что Алевтина Коляда мне сочувствует. Я полностью доверяла ей. Она знала обо мне абсолютно все. Потом я поняла, что она использует это знание против меня. Она так поступала всегда. На первых порах влезала в доверие, а потом люди становились ее рабами.
