Александр Граков - Паром в никуда (Город пропащих - 2)
- Извини, забылся,- Раздольский нежно касается ее щеки и снимает с волос заблудившегося в лунном свете муравья.- Знаешь, я вот все думаю почему Бог не сделает, чтобы любящие друг друга сердца с детства принадлежали друг другу? Представляешь, сколько бы счастливых было на земле? Смотри, как мало нужно любящим: кусочек этого пруда, вишневый сад и небольшой кирпичный домик в нем. Идиллия в лунном свете...
- Не утрируй, Ефрем,- Елена Сергеевна переворачивается на спину, прикрыв глаза, позволяет ему ласкать свою грудь, едва прикрытую полоской бикини.- Жизнь познается в борьбе - это уже прописная истина. За любовь, кстати, тоже нужно бороться, иначе это будет не любовь, а нечто среднее между инстинктом и приятной необходимостью. А как же тогда непременные атрибуты: слезы, тоска, ненависть и ревность, наконец? Убери эти чувства и от любви останется быстро надоедающая преснятина, а если точнее обыкновенная случка, процесс воспроизведения потомства. А теперь насчет твоего упивания ее бескорыстием : отними сейчас у тебя, да и у меня все то, что распихано по вкладам и потайным уголкам - что останется от любви, если не на что будет купить прозаический стакан молока и кусок хлеба? Молчишь, Раздольский? То-то, большая любовь требует соответствующего обрамления. Это как хорошо написанное полотно, прилепленное скотчем к грязной бетонной стене. А заведи его в позолоченную раму, да вывесь в тон с богатым интерьером - получишь истинное наслаждение красотой. Что, и дальше будешь спорить?- Елена, хитро улыбаясь, пристально уставилась в его глаза своим затаенным взглядом.
- Да что с тобой спорить, если в тебе практицизма больше, чем любви,Раздольский, смеясь, навалился на Елену Сергеевну, обцеловывая ее лицо, подбираясь к точке за ухом. Наконец он достиг губами заветного уголка Елена тяжело задышала, вздрагивая всем телом, ее руки обвили тело Ефрема, подбираясь к единственному элементу одежды - плавкам...
- Хорошо лежим,- грубый голос, раздавшийся над самыми головами, разрушил лунную идиллию на фрагменты серой ночной обыденности, заставив Елену Сергеевну испуганно вскрикнуть, а сердце Раздольского сжаться от нехорошего предчувствия. Над ними темной глыбой навис участковый Бородин в своей обычной милицейской форме, а немного поодаль из кустов выломились еще три или четыре неясно-подобные личности.
- Ф-фух, это вы, капитан,- Елена Сергеевна, разглядев, наконец, ночного пришельца, вздохнула с заметным облегчением.- Ну нельзя же так, Степан Ильич - ломиться в чужую жизнь, даже не постучав.
- Пардон, мадам,- развел руками тот, делая вид, что не понял намека,не нашел дверь в Природе. И потом, мне до зарезу необходим ваш...э-э-э, супруг. В участок пришла ориентировочка из Центра, на троих особо опасных преступников. Так вот, один из них - точная копия Ефрема Борисовича.
- Бог мой,- Елена Сергеевна засмеялась нервным смехом.- Ну вы же знаете, капитан, что он здесь ни при чем.
- Знаю, не знаю, мое дело проверить ориентировку,- ухмыльнулся Боровин.- Юра, ну-ка отведи господина Раздольского в дом и более тщательно проверь документы. А мы с Еленой Сергеевной пока искупаемся в пруду,- он начал торопливо разоблачаться.
- Шагай,- сержант толкнул Ефрема Борисовича в спину.- Будешь сопротивляться - нацеплю браслеты.
Это было как в кино: милиция, ночь, обыск,"браслеты". Словно вернулись сталинские времена полувековой давности, когда людей брали прямо из постели. Но это ведь не сон, не иллюзия...
- Слушайте, здесь явно допущена какая-то ошибка,- запротестовал было Ефрем Борисович. - У меня адвокатская фирма в России и филиал за границей...- он оглянулся назад, надеясь что-то разглядеть там, за кустами.
- Топай, я сказал, фраер нещипаный,- пинок под зад прервал его объяснения.- Чего вертишься, найдется и на твою маруху петушок.
А капитан Боровин между тем за это время успел разоблачиться до трусов. Елена Сергеевна, потерявшись, с открытым ртом следила за происходящим, не понимая, то ли вновь смеется капитан, то ли всерьез решил арестовать Раздольского. Наконец ее прорвало.
- Степан Ильич, надеюсь, вы пошутили насчет задержания Ефрема Борисовича?
- Конечно пошутил, дорогая,- капитан, завидя бутылку вина, присосался к ее горлышку и опорожнил в один присест.- Мешал он мне, твой Раздольский, с самого первого дня мешал. Вот ты мне скажи, почему таким облезлым козлам достаются прекрасные женщины вроде тебя, тогда как простой российский мент обязан довольствоваться объедками с чужого стола, а? - принятое на водку вино быстро делало свое дело - Боровин пьянел и возбуждался на глазах.
- А почему на "ты"?- оскорбилась было Елена Сергеевна. - Мы что, с вами...
Договорить она не успела - капитан схватил ее за горло, второй рукой рванув узенький лифчик бикини, и опрокинул в траву.
- Да потому что я сейчас познакомлюсь с тобой так близко, что между нами исчезнут как моральные преграды, так и физические,- он грубо захватил край узеньких плавок вместе с кожей.
- А вот этого не надо,- вдруг произнесла Елена Сергеевна так спокойно, что Боровин даже отрезвел на минуту.
- Чего этого?
- Грубить не надо, Степан Ильич, вам не идет,- довольно непринужденно рассмеялась Елена Сергеевна.- Если уж смотреть правде в глаза до конца - вы мне понравились в прошлый раз, когда произносили красивые тосты и стихи. А сегодня, извините...Но это поправимо. Я сама сниму то, что вам мешает, а вы постарайтесь не изнасиловать меня, а доставить хотя бы минимум удовольствия, идет?
- А...что для этого надо?- подрастерявшийся капитан пытался собрать воедино разъехавшиеся по пьяне мысли.
- Для начала хотя бы отпустите мое горло, а заодно и руки, чтобы я могла продемонстрировать вам последнюю стадию стриптиза,- вновь рассмеялась Елена Сергеевна.- Кстати, свои трусы можете не надевать.
Последняя фраза явилась решающим фактором в пользу ее доводов совсем обалдев, Боровин отпустил ее и приподнялся. Размаха для женской ноги оказалось недостаточно, тогда Елена Сергеевна поджала правую и тут же с силой выбросила ее, целясь пяткой в ничем не прикрытую капитанскую мошонку. И, конечно же, попала - взвыв от тягучей тупой боли, Степан Ильич покатился в траву, зажимая руками естество. А она, недолго думая, рванулась к недалекой воде, собираясь рыбкой ускользнуть от насильника и...упала, больно ударившись правым боком - ярость победила боль и капитан провел подсечку свободной рукой.
- Ах ты, стерва,- он навалился на женщину, распаленный желанием мести и, рванув на ней трусики, отшвырнул в сторону клочок материи.Удовлетворить просишь? Это мы сейчас, по полной программе,- капитан замахнулся, намереваясь рубануть ребром ладони по беззащитной шее в районе ключицы.
- Ефре-е-ем!- Елена Сергеевна успела вскрикнуть во весь голос от охватившего ее ужаса, а затем потеряла сознание от шокового удара. И беззащитная в своей наготе оболочка, не подчинявшаяся больше ее воле, равнодушно приняла в себя чужеродные и тело, и семя насильника...
Ефрем Борисович понял все, когда увидел, как трое милиционеров, загнав во двор красивый автомобиль, довольно шустро принялись разбирать его на части, относя их в полосатый УАЗ, стоявший у калитки. Он же был начитанным человеком, этот адвокат, и прекрасно знал, в каких случаях, кроме несения службы, может пригодиться милицейская форма.
- Роня,- позвал сержант, усадив Раздольского на лавку,- покарауль фуцина, покуда я пошурую в хате насчет документов.
- Всегда готовы,- один из "слесарей" бросил ключи и сел возле Ефрема Борисовича, закурив сигарету. Автомат он повесил на плечо. И в это время от пруда раздался сначала вой Боровина и его отчаянные маты, а затем полный боли и ужаса крик Елены Сергеевны.
- Не дергайся,- Роня, уловив движение Раздольского, перебросил автомат на грудь.- Нажрешься свинца за милую душу. Ничего с твоей шмарой не будет - у нашего шефа балдометр на пару сантиметров меньше моего,- Роня заржал, восхищенный собственным остроумием. Вдруг из домика выскочил сержант Юрка, размахивая какой-то корочкой.
- Что там капитан с этой бабой делает?
- А что еще можно с бабой делать, как не трахаться?- продолжал заливаться Роня.- Что, хочешь присоединиться?
- Наоборот, отмежеваться, и чем дальше, тем лучше. Как бы завтра самого капитана не трахнул кое-кто другой,- загадочно ответил Юрка, исчезая в зарослях. Он еще что-то там крикнул, но Ефрем Борисович уже не слушал. Сейчас наступил тот самый момент, когда можно было осуществить план, который возник в голове Раздольского как-то спонтанно. Он поднатужился и...громко испортил воздух так, что Роню отмело от него, как от прокаженного.
- Ах ты, козел!- заорал он, замахиваясь на Ефрема Борисовича прикладом автомата.- И воняешь, как козел.
- Приношу свои глубокие извинения,- пролепетал Раздольский, прижимая к груди руки,- но подперло дальше некуда. Если не отпустите в туалет, может случиться еще большая беда.
