Наталья Солнцева - Все совпадения неслучайны
Горский понуро кивнул.
– Должен тебя огорчить, – продолжил Никита. – Не будь вы приятелями, Корнилин мог бы прожить дольше. Впрочем, он все равно подписал себе приговор своими картинами. Это… как бы утечка информации…
– А ювелир Ковалевский, Игнат, Вика из Велино, Ник, Алена, Богдан… все те люди из ресторана «Халиф», Татьяна Бардина, ребята из «Зодиака»?
– Иван… – добавила Лида. – В их смерти кто виноват?
Этот вопрос волновал всех, и каждый намеревался рано или поздно задать его.
– В большой игре – большие ставки, друзья мои, – медленно, отчетливо вымолвил Никита. – Чем значительнее игра, тем сильнее противник. Надеюсь, это всем ясно? Скажу, что многие хотели бы оказаться сегодня на нашем месте, отобрать у нас инициативу и воспользоваться магическими фигурками в своих целях. Они ни перед чем не остановятся! Нам надо быть предельно осторожными. Те люди, которые невольно оказались причастны к амулетам, статуэткам или рубинам, поплатились за это жизнью. Некоторые просто не знали, с чем имеют дело…
Все молчали. Ситуация отчасти прояснилась, но осмыслить и охватить ее всю было невозможно.
– Никита прав, – заключил Сиур. – Нам придется пережить все то, что предстоит. Только тогда, разбуженные, мы проснемся. Только тогда мы перестанем быть растерянными детьми, которых закрыли в темной комнате и потеряли ключ.
Он уже думал о другом. До него наконец дошло, почему у антиквара, Виолетты Францевны, Сташкова, Элины, Старца из обители не было близких родственников. Они пришли сюда для выполнения своей миссии, чтобы помочь им собраться всем вместе. Никита, очевидно, имел смутное представление о своей роли в этой Игре с Цветами Смерти – где золото перемешано с кровью, а изумрудные очи Царицы Змей с черными жемчугами таинственной красавицы, по которой сохнет Вадим…
Глава 31
Гортензия убирала со стола, с наслаждением вдыхая дым курений. За годы, проведенные совместно с хозяином, она научилась разбираться в благовониях и даже заимела собственный вкус к некоторым из них. Особенно ей нравился аромат масла можжевельника, перемешанного с вытяжкой из виноградных косточек и соком африканского кактуса с мудреным названием.
Клубы душистого дыма окутывали фигуру сидящего среди бархатных подушек Ардалиона Брониславовича. После ухода аббата его настроение значительно улучшилось. Но постепенно… по мере того как он перебирал в памяти каждое слово, каждый жест и выражение лица своего собеседника, он все больше ощущал волнение и тревогу. Что-то в поведении Этьена де Гуайта, в миру Алена Шаррона, наводило на размышления.
Нежданный гость явно подтрунивал над хозяином. Неужели он пронюхал о неудачном обвале в ресторане «Халиф»? Или о взрывном устройстве, подброшенном в сумку Татьяны Бардиной? В первом случае Бриссон пустил в ход свой излюбленный магический прием, дабы вызвать колебания, способные разрушить хлипкое строение. На большее его уже не хватало. Во второй раз он применил вполне надежный способ, но и тут потерпел фиаско.
– Я не виноват, что эти бараны выходят сухими из воды…
Чем дольше рыжий старик думал, тем сильнее росло его недовольство собой, гостем и той угрожающей иронией, которую тот оставил после себя. Аббат покинул коломенский дом, продолжая незримо в нем присутствовать.
– Гортензия! – с раздражением крикнул Ардалион Брониславович. – Принеси кофе!
Этот напиток помогал ему думать. А зачем вообще приходил к нему Гуайт? Что ему было надо? Показать статуэтку? С какой стати? Он мог сразу отнести ее Повелителю, не делая такой крюк, как приезд в Коломну. Поговорить о делах? Тоже сомнительно. Аббат не любитель обсуждать насущные проблемы. Он эстет, ему нравятся редкостные, изящные вещи. Он любит поэзию, сам не прочь взяться за перо… Когда-то Бриссон читал его поэму «Роза Мистика». Красиво написано, но непонятно.
– Шербет подать? – проскрипела Гортензия, наливая кофе в чашку.
– Не отвлекай меня! Я думаю! – завопил рыжий, которому вот-вот должно было прийти в голову нечто важное. – Поставь все и уходи!
Он снова погрузился в клубы дыма. Мысли причудливо переплетались, никак не желая складываться в стройную и ясную картину. Гуайт дьявольски хитер! Он всегда был и продолжает оставаться загадкой. Зачем он выведывал о том, где обитают «бестолковые бараны»? Нападать, вносить сумятицу и панику в лагерь противника – не его стиль! Аббат предпочитает закулисные интриги, вкрадчивые речи и запутанные ходы в игре. Увлекаясь, он порой накручивает столько петель и узлов, что Бриссону ничего не остается, как разрубать их мечом или боевым топором.
Старик протянул высохшую, но все еще сильную жилистую руку, взял чашечку с кофе и поднес к губам. И тут… его осенило! Этьен де Гуайт приходил не просто так. Стал бы заезжать в глухой подмосковный городок, чтобы поболтать за коньяком с «дорогим Бриссоном»! Аббат вообще считал его мясником и грубым мужланом, с которым невозможно вести интеллектуальные беседы, а тем более советоваться в делах. Его могла привести сюда только очередная «придворная интрига». Чего же он добивался?
Ардалион Брониславович одним глотком проглотил кофе и вскочил с дивана. Его медлительность и лень как ветром сдуло. Пройдоха Гуайт что-то замыслил. Нужно немедленно выяснить что!
Не обращая внимания на причитания Гортензии, старик оделся, взял с собой на всякий случай наваху и выскользнул в непроглядную азиатскую метель. Что за мерзкий климат в этой стране! Холод, снег, ледяной ветер…
Куда приятнее знойный восток, где с бирюзового неба льется прозрачный, напоенный ароматом инжира, сладостный воздух и где так много женщин, горячих, как песок пустыни, и страстных, как напев зурны![17] О Восток! Только ты умеешь почитать воина и воздавать ему по заслугам! Только ты умеешь веселить душу, подобно тому, как мед веселит уста! Только ты сверкаешь роскошными красками и завораживаешь блеском своих сокровищ!..
Размечтавшись, Ардалион Брониславович чуть не прозевал мелькнувшую в белой круговерти мужскую фигуру. Так и есть! Наблюдатель снова занял свой пост. Интересно, что он тут высматривает? Ну, не важно. Главное, он снова пришел и теперь, сам того не подозревая, превратится в объект слежки.
«Все идет по плану, – подумал рыжий старик, закутываясь плотнее в меховой полушубок. – На какие только испытания не приходится идти во имя служения Повелителю! Аббат настоящая бестия, но и Бриссон не лыком шит! Меня не так легко провести, как кажется на первый взгляд…»
Он возблагодарил провидение, что зимой здесь рассветает поздно, а фонари не горят. Раньше ему это не нравилось, а теперь оказалось весьма кстати.
Он нашел себе подходящее местечко в занесенных снегом кустах и затаился, не выпуская из поля зрения знакомого наблюдателя.
– Век золота в руках не держать, если вскорости сюда не явится досточтимый аббат! – пробурчал де Бриссон, переминаясь от холода с ноги на ногу. – Да он, вероятно, и не уходил далеко. Околачивается где-то рядом, довольный, что так ловко меня провел. Поглядим, кто окажется хитрее…
Вадим привык следить за коломенским домом и являлся на тихую улочку как на работу. Каждый день он связывался с Владом, сообщая ему одно и то же: старик редко выходит из дому, к нему тоже никто не наведывается, на рынок за продуктами и по магазинам он посылает Гортензию. Вот и все.
Вадим был уверен, что рыжий старикашка понятия не имеет о слежке за его домом. Будучи профессионалом, киллер применял меры предосторожности, хотя в глубине души считал их излишними. То, как легко ему удалось одурачить Ардалиона Брониславовича с продажей слитка и выкрасть рубиновую серьгу, только укрепило его во мнении, что хозяин дома – обыкновенный простофиля. Никита пытался разубедить друга, однако тот стоял на своем.
«Почему бы просто не застрелить его? – недоумевал киллер. – Одна пуля, и никаких проблем!»
«Заблуждаешься, – нашептывала ему интуиция. – Этот старик не похож на других людей. Вспомни Азария. Ты решил, что застукал его… а он испарился, оставив тебя с носом. Твой брат погиб, и ты до сих пор не отомстил за него. Делай, что тебе говорят, и не выпендривайся!»
Изо дня в день Вадим послушно выполнял данное Никитой поручение. Не замечая за хозяином дома ничего подозрительного, он поневоле расслабился. Но сегодня у него возникло предчувствие неотвратимо приближающейся беды. Вчера вечером он, как обычно, говорил с Владом, и тот предупредил:
«Возможно, скоро ты получишь известие. Так что будь настороже».
«Подожди, – опешил Вадим. – Какое известие? Кто мне его передаст?»
«Ничего не знаю. Я даже не знаю, устное оно будет, письменное или по телефону. Поэтому будь внимательнее».
«Именно я должен его получить?»
«Точно сказать не могу. Ты, я или кто-то другой… Готовься к тому, что это окажешься ты. Понял?»
