Андрей Константинов - Решальщики. Перезагрузка
Микроавтобус вырулил на набережную, и оставленный за язык свой безлошадным Купцов пешкодралом потащился в сторону Невского.
* * *Белая ночь — не лучший фон для интимного свидания.
По крайней мере — для первого.
По этой причине шторы в комнате Петрухина, одновременно совмещающей функции гостиной, кабинета и спальни, были загодя и весьма предусмотрительно задернуты. Теперь здесь царил умиротворяющий полумрак, а из динамиков новехонького, купленного на премиальные, полученные за дело Саши Матвеева, баксы музыкального центра приглушенно хрипел Марк Нопфлер:
…I wonder where you are tonight
You're probably on the rampage somewhere
You have been known to take delight…[5]
Петрухин вернулся с кухни с «добавочной» бутылкой красного сухого и с удовлетворением обнаружил, что за время его недолгого отсутствия Аллочка поменяла диспозицию и сейчас сидела забравшись с ногами на диван, томно облокотившись на пыльную спинку оного. Ноги секретарши при этом оголились почти критически, однако она даже не пыталась их прикрыть. И то был во всех отношениях добрый знак.
Дмитрий делово обновил бокалы, поворотился к Аллочке и, уткнувшись в девичий влюбленно-пьяненький, с поволокой взгляд, не удержавшись… хмыкнул. Некстати припомнив старую, с «бородой», одесскую притчу-байку: «Дядьку, мне больше не наливайте, бо я вже така, як вам треба!»
— Что ты, милый? — проворковала… хм… сослуживица.
— Ничего-ничего. Это я так… Любуюсь, — натянул на лицо романтическое выражение Дмитрий и, возвратив бокалы на исходную, притянул Аллочку к себе. Та покорно положила голову на мужественное мужеское плечо и, касаясь губами петрухинского уха, принялась доверительно щебетать о том, как ей сейчас хорошо и уютно. Прерывистое дыхание ее пахло сложной смесью вина, кофе и дамских сигарет. Пресекая пустопорожние разговоры (соловья баснями не кормят!), Петрухин взялся деловито целовать податливые Аллочкины губы, одновременно поглаживая легкими движениями правой руки внутреннюю поверхность наливных, аки яблочки, бедер. Коллега по работе тяжело задышала и…
…и в этот момент в кармане петрухинских джинсов заголосил мобильник.
Внутренне чертыхнувшись, Дмитрий с немалым сожалением перенастроил моторику конечностей на поиск разрывающегося мобильного чудовища с последующим раздраженным зашвыриванием оного в дальний угол комнаты. Где оно (чудовище), поскулив еще немного, заткнулось.
Петрухин продолжил настойчивое обследование женских бедер и очень быстро в этом деле преуспел — Аллочка наконец согнула ноги в коленях, слегка развела их в стороны и…
…и в этот момент в прихожей зашелся в перезвоне телефон стационарный.
Чертыхнувшись на этот раз уже «внешне», Дмитрий рывком высвободился из женских объятий и, изобразив виновато-звериную улыбку, подорвался в прихожую.
— Слушаю! — рыкнул он в трубку с почти «ноплефоровской», по причине сухости рта, хрипотцой. — НУ?! Кому там не спится в ночь глухую?!
— Вы не один, инспектор, чую? — раздалось в ответ насмешливое купцовское.
— Твою дивизию! Купчина, какого хрена?
— По делу, товарищ инспектор, исключительно по делу.
— Дела у прокурора! А лично у меня предусмотренное Конституцией законное право на отдых и сон!
— Ну извини. Просто я подумал, что тебе это будет интересно.
— Интересно что?
— По результатам архивных раскопок в Красносельском районном суде удалось выяснить, что у гадалки Александры имеется младшая сестра Оксана. Причем с пятилетним, как минимум, трудовым наркоманским стажем.
— Прелестно! По-твоему, оглашение этой душещипательной новости не могло подождать до утра? — раздраженно поинтересовался Петрухин.
— Конкретно эта новость — согласен, могла, — миролюбиво сказал Купцов. — Но вообще-то я звоню тебе, чтобы сказать, что Денис Иваныч Свириденко благосклонно изрёк: «пусть будет уголовник». Засим завтра мы с тобой встречаемся с ним в половине девятого утра, в кофейне «Чародейка», что на Суворовском.
— Во сколько?! А еще раньше ты не мог стрелку забить?! Жаворонок хренов!
— Ну извини. Денис с суточного дежурства подойдет. Не могу же я заставлять человека ждать, пока господин Петрухин соизволит выспаться?.. Тем более… — Купцов добавил в голос невинного бархатца: — Тем более что Аллочке все равно к девяти на работу.
— Да пошел ты! — Дмитрий в сердцах жахнул трубкой о телефонный аппарат и сердито возвратился в альковную.
— Что-то случилось? — участливо поинтересовалась Аллочка.
— Да ерунда. Купцову, блин, не спится, — отмахнулся Петрухин, возвращаясь на исходную и снова притягивая сослуживицу к себе. — Так на чем мы с тобой остановились?..
…Well maybe it's all for the best
But I wish I'd never been lassooed…[6] —
продолжал надсадно хрипеть Нопфлер…
3 июня 2011 года, пт.
На следующий день, в неприлично ранние «без четверти девять», инспектора «Магистрали» имели удовольствие находиться в кафе «Чародейка», что географически располагалось в каких-то двухстах метрах от центрального входа в новое здание питерского полицейского Главка. Удовольствие заключалось в ознакомлении с результатами аналитической работы старшего оперуполномоченного УСТМ Свириденко, задачею которому ставилось установление личности абонента, звонившего на телефон Лисы вечером 29 мая. Отдежуривший сутки опер заслуженно потягивал утреннее пиво, а вот инспектора, рабочий день которых еще только начинался, вынужденно прихлебывали напиток, гордо обозначенный в меню как «американо». Хотя на самом деле собственно «американского» в нем была разве что температура. В смысле — кофе был паршивый, но горячий…
— …Дружище, и все-таки объясни мне, человеку, страдающему техническим кретинизмом, что означает эта твоя фраза «мобильный абонент неинформативен»? Ведь кто-то же этот номер на себя регистрировал? — попросил Петрухин.
После бурно проведенной ночи был он сейчас смурной и изрядно сонный.
— Объясняю, — снисходительно откликнулся Свириденко на исключительно дилетантский, по его авторитетному мнению, вопрос. — В наши дни, гуляя по городу, нельзя и ста метров пройти, чтобы не наткнуться на лоток, торгующий сим-картами. Как правило, на этой теме подвизаются студенты. Они получают копеечку от каждой проданной симки, а потому их задача — гнать объем. Соответственно, если у потенциального покупателя нет при себе паспорта, либо по каким-то причинам он не хочет светить свои данные у мобильного оператора, продавцы охотно оформляют номер на себя или на своих друзей… Так вот, номер так называемой Любовницы — он из таких.
— Насколько я понимаю, это не вполне законно? — уточнил Купцов.
— «Не вполне» — это еще мягко сказано.
— И что теперь? Совсем-совсем ничего нельзя вытащить?
На лице Петрухина читалось явное разочарование. Сейчас он сожалел не столько о потраченных впустую баксах, уплаченных Денису Ивановичу за халтуру, сколько о часах недосыпа.
— Ну не всё так мрачно… Как пел товарищ Градский: «Ничто на земле не проходит бесследно». — Свириденко отставил пивную кружку, водрузил на нос очки и развернул перед собой распечатку. — Итак, карта была активирована за пятнадцать минут до того, как с нее был сделан первый звонок от вашей Любовницы.
— Нашей?
— Ну не моей же!.. Далее — все звонки с этой карты на домашний телефон в квартире Лисовец, а таковых в общей сложности было пять, происходили в районе восьми вечера. То бишь — двадцати нуль-нуль.
— Ну за это, допустим, мы и так знали, — сварливо заметил Петрухин.
— Допустим. Однако вы наверняка не знали, что этим звонкам в обязательном порядке предшествовал звоночек на трубку некоей Оксаны Петровны Гусевой. Грубо говоря: сначала делался звонок Гусевой, а затем, час-полтора спустя, звонили в адрес Лисовец. Что сие означает, мне, естественно, неведомо. Но методично повторяющаяся последовательность действий, что называется, налицо.
— Погоди-погоди! — встрепенулся Дмитрий. — Ты, наверное, хотел сказать Людмила Гусева? Людмила Петровна?
Денис Иванович поморщился:
— Я сказал ровно то, что хотел сказать. Именно Оксаны. А упомянутой Людмиле Гусевой злоумышленница действительно также звонила с этой карты. Но — всего два раза.
— Оксана — это младшая сестра гадалки Александры, — торжествующе произнес Купцов. — За которую я тебе вчера вечером звонил. А в ответ — в нарочито грубой форме был послан.
Заинтригованный Петрухин отмахнулся от приятеля и впился глазами в старого опера:
— А ты, часом, не проверял: в какие числа Любовница звонила Людмиле Гусевой?
— Прошу, — жестом фокусника Денис Иванович достал и протянул ему вторую распечатку, и Дмитрий жадно всмотрелся в столбики цифр.
