Николай Стародымов - Тринадцатый сын Сатаны
Следующей целью монстра должен был стать Максимчук. Но Сашка инстинктивно уклонился, легко ушел от его чудовищных ручищ. Причем, ушел так ловко, что Амбал невольно поддался на провокацию, шагнул за ним. И тут же ему на голову обрушился удар — это ловко взмахнул нунчаками Соколов. Нормальный человек, получив такой удар, рухнул бы оглушенный. Однако Амбал лишь рыкнул по-звериному и легко повернулся к нападавшему. Они оба — и Максимчук, и Соколов — отпрянули в сторону выхода.
— Не стрелять! — крикнул поднимающийся с пола Вадим, увидев, что оказавшийся за их спиной боец опытно вскинул свой пистолет-пулемет.
Повинуясь команде, тот замешкался.
Максимчук мгновенно оценил ситуацию. Припечатанный чудовищным ударом распахнувшейся двери боец по-прежнему находился в опасной близости от могучих лап монстра. Тут же, практически у него под ногами, лежал и стонал главный свидетель, которого необходимо было спасать любой ценой — Барабас. Рядом с ним прижался к стене поднявшийся Вадим, из которого, понимал Сашка, боец никакой.
А между ними троими и остальным отрядом, в том числе и верещавшими за спиной понятыми — огромная фигура с вытянутыми вперед длинными руками. Когда-то Сашка, услужливо подсказала память, уже встречался с ним, с этим монстром…
— Он нам нужен? — быстро спросил он у Владимира.
Тот понял вопрос с полунамека.
— На хер, — так же быстро отозвался.
— Тогда спасай своих людей. Толку от этого животного…
Соколов размышлял ровно секунду. И приказал своему подчиненному, который пятился рядом с ним:
— Огонь!
…Наверное, не так много на белом свете живых существ, которые продолжали бы идти вперед, раз за разом получая в тело столько свинца. А Амбал шел и шел. На каждую очередную пулю он вздрагивал и взбрыкивал. И шел.
Это был растянутый во времени невероятный кошмар, который может быть только в фильме ужасов или в аналогичном сне. Раз за разом гремели выстрелы. Эхо замкнутого помещения снова и снова отбрасывало звуки своими бетонными стенами. Звенели выбрасываемые и катящиеся по покатому полу пустые, освободившиеся от пуль и пороха, гильзы. И ревело, ревело это человекоподобное существо… А еще визг и вопли сверху… Истошный вопль Вадима: «Прекратите стрелять!»…
Наконец Амбал остановился. Он стоял, шатаясь. А потом вдруг неожиданно и жутко коротко хохотнул.
— Хорошо! — громко и внятно произнес он.
Рухнув на колени, монстр вдруг закинул голову к потолку и начал издавать другие звуки — стоны получающего удовлетворение мужчины. И с последним, самым сладострастным, стоном вдруг упал лицом вниз, дернулся, перевернулся на спину, и больше уже не шевелился.
— Кошмар, — негромко сказал кто-то.
Но услышали все.
— Да, натворили делов, — неизвестно к кому обращаясь, прокомментировал Максимчук. И добавил: — Ну что ж, братцы, пошли смотреть, что там у них было. Из-за чего весь этот тарарам…
Даже к мертвому подходить к этому чудовищу в человеческом обличье было страшно. Так и казалось, что он сейчас поднимется и опять двинется на тебя.
Первым к нему приблизился Максимчук. Остановился. Посмотрел на глядящие в потолок глаза, на оскал зубов в розовой кровавой пене.
— Видишь, как довелось встретиться?.. — негромко сказал он. — Но ты же тогда ни хрена не понял…
— Ты что, знал его? — так же тихо спросил, оказавшись рядом Владимир.
— Довелось повстречаться, — туманно отозвался Саша. И уточнил: — Осенью девяносто четвертого… Ты, Володя, давай-ка, теперь вызывай судмедэксперта и всех остальных, кого положено. Тут уже, как видишь, не шуточки начались…
Он осторожно, чтобы не наступить в растекающуюся лужу крови, перешагнул через руку убитого. Снизу уже поднимался Вадим.
— Что вы наделали? — с ужасом глядя на покойника, спросил Вострецов. — Его взять надо было…
— Зачем? И как?.. Чтобы он еще кого-то из наших покалечил?..
Первым делом осмотрели товарища, ушибленного дверью. Ничего страшного — спас бронежилет, а то ребра точно были бы сломаны. Оценить ушибы, полученные жалобно стонущим Барабасом, оказалось труднее — все его лицо оказалось залитым кровью.
— Остановить кровь, перевязать, отправить в лазарет, — распорядился Соколов. — Ну что, пошли смотреть, что мы нашли? — обратился он к остальным.
Один за другим, пригнувшись, они вошли в потайной зал.
…Покидали кафе они уже под утро. И наткнулись на телевизионщиков. Те, невесть откуда узнав о происходящем, поджидая их, уже развернули осветительные приборы и камеры и сразу наехали объективом на Владимира Соколова.
— Можете ли вы прокомментировать, что тут произошло? — бойко подступилась молодая девушка, подчеркнуто готовая к тому, что от разговора с ней постараются уклониться и что ее задача состоит исключительно в том, чтобы вырвать хоть какую-то толику информации.
— Только в самых общих чертах, — устало, туманно и многословно ответил Владимир. — Вчера вечером в оперативную часть управления налоговой полиции поступила информация об имеющихся в данном кафе нарушениях. О том, что тут далеко не все обстоит благополучно, было известно и раньше, однако ситуация сложилась так, что откладывать операцию не представлялось возможным.
— Ну и что дала акция? — настаивала девица.
Ей нужны не туманные рассуждения, а какие-то конкретные факты, а еще лучше наглядные предметы, подтверждающие нечто криминальное.
— Дала кое-что.
Соколов откровенно хотел побыстрее свернуть разговор. Однако тут вмешался Максимчук. Уж он-то с журналистами, а точнее, со своей журналисткой, общаться умел, у него опыт был в это деле чуть побольше.
— Прошу вас, — помахал он рукой девице.
Он стоял, замотав лицо шарфом, чтобы не «светить» свое частносыщицкое лицо широкой общественности. На каком-то куске материи, разложенном прямо на крыльце кафе, под навесом, лежало три пистолета и горсть патронов.
— Уже вот только из-за этого и нельзя было откладывать операцию, — безапелляционно заявил он. — Сами знаете, что оружие существует для того, чтобы стрелять. В кого оно могло бы выстрелить, если бы не эти доблестные парни, которые с риском для жизни ночью обезвредили притон, существовавший под вывеской этого кафе.
— Не слишком ли круто — по поводу притона? — подхватила девица.
— Я не привык разбрасываться словами, — веско сказал Саша.
Он аккуратно сложил оружие, а сверток в свою очередь спрятал в сумку, которую подставил боец.
— Мы видели, что отсюда недавно вынесли труп человека. Как вы расцениваете: адекватная ли цена жизнь человека за хранение оружия?
Девица эффектно замолчала. Камера опять наехала. Телевизионщики очень старались поймать смущение и растерянность оперативника. Если бы они допрашивали Вадима, им, несомненно, это удалось бы. Ну а теперь… Им ведь и невдомек было, что этот человек с закутанным лицом специально вывел из-под их прицела других, зная, что сможет лучше остальных участников операции выпутаться из неприятной ситуации.
— Жизнь человеческую вообще нельзя ни с чем сравнивать и ничем никогда нельзя оправдать того, что ее у человека отнимает, — согласился Саша. И тут же, без паузы, продолжил: — Только я предупреждаю вас, что если вы закончите сюжет именно на этой фразе, я подам на вас в суд. Потому что вы обязаны показать еще и следующее.
Максимчук снова наклонился и открыл стоявший рядом большой кофр. Соколов понял, что сейчас произойдет и попытался остановить его.
— Саша, стой!
Однако это только подлило масла в огонь. Зрачок объектива телекамеры прочно уперся в кофр. И оттуда появилась…
— О Господи!.. — вырвалось у девицы.
Телекамера опасно задрожала в руках оператора.
Саша держал в руках прозрачный завязанный полиэтиленовый пакет. Из которого глядела мертвыми глазами отрезанная женская голова.
— Еще позавчера ее звали Анна, — нагнетал Максимчук. — Она попала в поле зрения следователя, который занимался расследованием нескольких заказных убийств. И ее убил тот самый человек, которого вы видели. А вот это, — он бережно уложил пакет с головой в кофр и достал следующий. — Вот это — фарш из ее тела. Одну голову спрятать легче, чем все тело, поэтому мясо жертв тут прокручивали на котлеты… Ну а теперь, юная леди, можете порассуждать о гуманности к таким людям, труп которого вы видели… Кстати, он и сегодня совершил попытку убийства и ранил двух человек, которые стоят на страже вашей, господа россияне, безопасности… Интервью закончено.
…Бойцы-физзащитники расселись в микроавтобус, уехали. Перед кафе остались две машины — на которой приехал Соколов и в которой целый вечер просидели Вадим с Ашотом.
Уже в машине Соколов мрачно предупредил:
— Из-за этой твоей выходки у меня могут быть крупные неприятности.
