Фридрих Незнанский - Конец фильма
— М-да… — сказал Денис.
— Я ж говорю — болото, затягивает, усек?
Лена слушала Морозова, улыбалась.
Денис тоже улыбался, но как-то загадочно.
Седой смотрел на Вячеслава Ивановича Грязнова почти испуганно.
А Грязнов пил чай и причмокивал:
— Вкуснотища, зря вы отказались. Это чай настоящий, со слоном.
Перед ним на столе лежала фотография, которую нашли у Корецкого, веселая компания, в которой и сам Корецкий, и Цыган, и еще какие-то братки.
— А ведь это простой вопрос. — Генерал допил чай и аккуратно поставил чашку на блюдце. — Чего вы так испугались? Может, все-таки чаю?
Седой отрицательно помотал головой.
— Мое дело предложить.
Грязнов-старший отодвинул чашку в сторону.
— Я не спрашиваю вас о наркотиках, о деньгах, которые вы качали из Некрасовой, об убийствах, грабежах, рэкете, я просто спрашиваю: откуда вы знаете всех этих людей? Откуда у вас такие «хорошие» знакомые?
Седой вдруг свалился на пол, закатил глаза, выпустил пену изо рта, захрипел:
— Сука ментовская! Падла! Паскуда, ненавижу!
Грязнов выдернул из папки другую фотографию и подскочил к Седому.
— Кто?! Кто вас познакомил?! — заорал он прямо в лицо Седому. — Кто их тебе сдал?! Я тебя задушу, гнида, отвечай! Кто?! На Цыгана кто тебя навел?! Кто?!
— Да я и не видел его ни разу, только по телефону говорили, — вдруг заскулил Седой.
— Голос его узнаешь?
— Да…
— Слушай!
Полковник поднес к уху Седого диктофон, включил.
Тот послушал и снова заныл:
— Мне всего пятьдесят семь! — Губы его дрожали.
Грязнов встал, выключил диктофон и сказал устало:
— Да живи, не задушу.
— Я с чеченцами был завязан, передай меня ФСБ, — тоже поднялся с пола и уселся на стул Седой.
— На Лефортово рассчитываешь? Думаешь, он там тебя не достанет?
— Мне всего пятьдесят семь, — повторил Седой.
— Солидный возраст, — улыбнулся Грязнов. — А ты только начинаешь правду говорить.
И он стал набирать на мобильнике номер Дениса.
Когда племянник ему ответил, Грязнов сказал устало:
— Ну что, Денис, твоя правда. Седой раскололся.
— Спасибо.
— Ну что, я высылаю группу…
В павильоне было пусто и темно.
— Во, а где ж все? — спросил Морозов, по-хозяйски включая дежурный свет.
— Киношники, как вы говорили! — улыбнулся Грязнов, — Никакой дисциплины.
Он поставил в угол большую сумку, вытащил на середину стулья и кресла, устроил все это в декорации квартиры Сабанова, в той самой, где застрелился Медведев.
— Давайте подождем. Сергей Петрович, помогите.
Затем он выставил бутылки, закуску. Дал Морозову нож. Вместе стали нарезать колбасу, сыр, хлеб…
Лена не без робости опустилась в кресло, опасливо поглядывая по сторонам.
— Много народу будет? — спросил Морозов.
— Да нет, только главные действующие лица.
— Фильма? — спросила Лена.
— И фильма. Жаль, Лидского нет. Вы ведь его знали, Сергей Петрович.
— Слышал.
Лена встала, прошлась по павильону:
— А в другом месте нельзя было собраться? Тут так неуютно…
— Нет, Лен, закон драматургии — закольцованность. Где началось, там и закончится. Смерть и рождение, преступление и наказание…
Лена внимательно посмотрела на Грязнова:
— Так вы ж нашли убийцу…
— Нашли, — кивнул Грязнов.
Лена пожала плечами.
— Если бы я знала, что ты тут собираешься… — Она недоговорила.
Дверь распахнулась, ввалилась сразу почти вся съемочная группа.
Максимов издали распахнул объятья:
— Ну дай я тебя поцелую, Пинкертон!
Облапил Грязнова, чмокнул в обе щеки.
— Да, поздравляем, да, — пожал руку Варшавский.
— Денис, не ожидал, — качал головой Вакасян.
Словом, все трясли руку Грязнова, здоровались с Морозовым и Леной. Стали рассаживаться.
— Ну, с рожденьицем! — встал со стаканом Вакасян. — Удачи. Главное удачи.
— А про здоровье забыл? — спросила Успенская.
— Да вот на «Титанике» все были здоровы… — Вакасян выпил, за ним остальные.
— А мы сейчас полную сборку смотрели, да, полную сборку, — сказал Варшавский.
— И как? — спросил Морозов.
— Ну что скромничать! — улыбнулся Вакасян. — Гениально.
— Чего ж нас не позвали?
— Так это черновой монтаж, без тонировки…
— Без чего? — не понял Морозов.
— Без озвучания. Зрелище только для профессионалов. Будет готово всех позовем. — Он обернулся к Грязнову: — Однако и мы заинтригованы, рассказывайте, хвастайтесь дедукцией.
— Да ладно. У вас тут такое событие!..
— Не скромничайте, Денис, да, а? — улыбался Варшавский.
— Да что я — частный сыщик. Измены, собаки пропавшие, машины угнанные. Вот помните, вы про Кирилла хорошо говорили — что он ну чуть ли не провидцем был?..
— Да, был, — грустно ответил Максимов.
— А ведь и правда. Знаете, все точно так оказалось, как в сценарии. Даже до мистики. Владлена Николаевича убили… А Медведь об этом за месяц знал.
— Да-да, — сказал Вакасян.
— Так что лучше я вам почитаю, — сказал Грязнов и наклонился к сумке под столом.
— Что? — почти испуганно произнес Максимов.
— Сценарий. Я нашел остальные восемь серий.
Грязнов достал из сумки внушительную стопку бумаги, положил перед собой на стол. Открыл последнюю страницу:
— Видите? «Конец фильма».
— С ума сойти, — сказала Лена. — Где ты нашел?
— И вы все это собираетесь читать, молодой человек? — потянулась к рукописи Успенская.
— Нет, зачем? Фрагментарно.
— И там все один к одному? — недоверчиво спросил Максимов.
Грязнов раскрыл первую страницу:
— Вам же интересно, кто убийца?
— Корецкий? — спросила Лена.
Грязнов не ответил. Быстро пролистал сценарий, нашел нужное место.
— Это из девятой серии…
Квартира Петрова. Интерьер.
— Вы тут обыскивали, — сказал Антон, словно уличил мальчишку в наглой лжи. — Видишь книги — их кто-то брал.
Грязнов посмотрел на корешки.
— Они по порядку стоят: первый, второй, третий…
— Вот именно! — поднял палец Антон. — Отец терпеть этого не мог.
— Может, домработница? — спросил Грязнов.
— Домработницы книг не читают — некогда. Ух ты! Даже журналы стопочкой сложили.
Грязнов внимательно осмотрел кабинет.
Наклонился к ножке тяжеленного стола. Тот был так тяжел, что продавил паркет. Сейчас ножки стояли чуть в стороне от продавленного места. Грязнов попытался сдвинуть — это ему не удалось.
— Секунду, — сказал он.
Перед дверью в квартиру Петрова. Интерьер.
Рассмотрел полоску бумаги с печатями, охраняющую дверь, которую, входя, разорвал почти не глядя. Вынул из кармана спички, отогнул краешек дверь была заклеена дважды. На обеих бумажках стояла эмвэдэшная печать.
— И что? — спросила Успенская.
— Не торопитесь… Тут важно следить за мыслью.
Он снова пролистал несколько страниц.
Коридоры студии. Интерьер.
— Эта история про серого кардинала, про кукловода. Про наши слабости. Про то, как легко нами управлять, про то, насколько мы все оказываемся предсказуемы. Понимаешь, о чем речь? — говорил на ходу Вакасян…
Грязнов остановился на полуслове.
— Михаил Тигранович, а может, вы сами почитаете?
— Давайте, — пожал плечами Вакасян и взял у Грязнова сценарий. Сначала ваша реплика.
— Ага… — Грязнов зашел за спину Вакасяна и прочитал:
— Михал Тиграныч, если можно, постарайтесь не притчами.
— Постараюсь. — Вакасян ухмыльнулся. — Эти пятеро — марионетки, рабы собственных страстей. Смотри, как легко было разрушить их дружбу, которая годами крепла, как в песнях поется. Кто-то один их всех вокруг пальца обвел. А они сцепились друг с другом, друг другу в глотку впились. Один застрелился, второй убил третьего и сам сел. Интересно мне знать, как теперь оставшиеся двое поживают. Сценарий Кирилла называется «Пять плюс». Понятно теперь? Мой вам совет — ищите шестого. Кто угодно мог быть. Партнер, бандит, у которого они под «крышей» стояли, банкир. Или вы найдете этого шестого, или…
— Нашли?.. — улыбнулся Максимов.
Грязнов забрал у Вакасяна сценарий. Снова пролистал.
— Пойдем дальше. Это из одиннадцатой серии.
Коридор больницы. Интерьер.
— Может, уснул? — безнадежно спросил Грязнов, рассматривая место, где убили охранника.
— Его за минуту до смерти видели — не спал, — очевидно, уже в сотый раз повторил Лидский.
— Значит, они были знакомы. Ну не мог он подпустить к себе так близко.
— Или родственники? — сказал Башкиров.
Грязнов резко развернулся и пошел к охраннику, который робко жался в углу коридора.
— Ну, страж порядка, чем оправдаешься?
— Через ворота он не проходил, точно, — виновато произнес охранник. Я бы не пустил.
