Наталья Солнцева - Яд древней богини
Межинов взял из сейфа табельное оружие, засунул под рубашку, за брючный ремень, зачем-то окинул взглядом рабочий стол, телефоны, подаренный сослуживцами письменный прибор… Зачем? Пожал плечами и вышел.
Теперь они с Ершовым поменялись ролями. Интересно, журналист уже отправился по своим корреспондентским делам? Не столкнуться бы носом к носу.
В подъезде жилого дома было прохладно и пыльно, пахло мышами. Рудольф Петрович поднялся к двери нужной ему квартиры, прислушался. Утро, когда большинство жильцов расходится, - самое удачное время для взлома. Ну, ломать замки милиционер со стажем не станет: несолидно. Воспользуется набором отмычек.
Подполковник немного постоял, примериваясь, приглядываясь… не пробежит ли опаздывающий в школу ребенок, не проковыляет ли старушка с собачкой или пенсионер за булочками к завтраку. Обстановка благоприятствовала. Он на всякий случай - береженого бог бережет - нажал на кнопку звонка. За дверью стояла глухая тишина. Можно!
Господин Межинов ловко и почти бесшумно справился с замками, скользнул внутрь квартиры. Настороженный полумрак обступил его, он словно поджидал незваного гостя. Гость постоял, проникаясь атмосферой чужого жилища, осмотрелся.
- Начнем-ка слева направо, - прошептал.
Двинулся приподнимать все, что висело на стенах, простукивать, заглядывать на полочки, в шкафы и шкафчики, тумбочки, ящички, раскрывать баночки, коробочки и ларчики. Что он искал? А что попадется! Работы хватит как минимум на пару часов. Возможно, он даже успеет перебрать бумаги. И уничтожить…
Ничего похожего на то, что подполковник рассчитывал обнаружить, он не нашел.
Ящики и полочки шкафов ломились от вещей, которые явно не соответствовали заработку их владельца. Но Рудольф Петрович уже не гадал, откуда все это взялось. Одна из деревянных шкатулок в форме сундучка привлекла его внимание рельефом на крышке. Взяв вещицу в руки, гость не торопился ее открывать - богатый опыт многочисленных обысков подсказывал: не торопись, будь осторожен.
Крышка не желала поддаваться, пришлось воспользоваться лезвием ножа. Внутри сундучка с вызовом лежала толстенная пачка долларов, словно тот, кто положил ее туда, намеревался посмеяться над незваным гостем. Это, мол, ты искал, дорогой друг? Так не стесняйся, бери! Подчиняясь ощущению жара в кончиках пальцев, Межинов вытряхнул деньги на пол и отодрал бархат, выстилавший стенки и дно шкатулки. Гладкое деревянное дно показалось ему слишком толстым - сундучок был с секретом. Любой другой на его месте, обнаружив деньги, прекратил бы дальнейшие поиски. Но подполковник искал не доллары. Он все еще надеялся на чудо… вдруг ничего такого в сундучке и вообще в квартире не окажется? А пальцы профессионала делали свое дело.
И дно поддалось: верхняя его часть поехала в сторону, наружу, тогда как нижняя осталась на месте. В образовавшейся выемке лежала плоская, плотно закрытая металлическая коробочка, с виду похожая на портсигар. Межинов догадался, что там не сигареты: прятать их так тщательно никто не стал бы. У него подкосились ноги - пришлось сесть, а сундучок поставить на колени. Рудольф Петрович не мог отвести от него взгляда. Он не слышал, как открылась дверь и кто-то вошел.
***
Смирнову пришлось задействовать свои старые связи, чтобы найти эксперта. Один был прекрасным химиком, но ничего не смыслил в истории, другой отлично разбирался в мифологии и дворцовых интригах угасших империй, но оказался полным профаном относительно ядов. Третий начисто отрицал магию. В общем, после бесчисленных звонков сыщик остановился на Игоре Брунове, весьма эксцентричном молодом ученом, который успел издать две книжки: «Магические реальности» и «Превращения веществ».
Молодой человек оказался примечательной наружности - худощавый, высокий, как жердь, с длинными вьющимися волосами и лицом утонченного интеллигента. Он напоминал скорее поэта или художника, нежели автора научных трудов. Если бы не компьютер, телевизор и прочие блага технического прогресса, жилище его вполне могло сойти за мастерскую алхимика.
Господин Брунов пригласил гостя в комнату, где стоял зажатый с двух сторон книжными стеллажами диван.
- Вы частный сыщик? - с интересом рассматривал он Всеслава. - Здорово. Я должен помочь вам распутать зловещую историю. Угадал?
Ученый излучал жизнерадостное любопытство, в отличие от гостя, который старался скрыть скепсис и некоторую неловкость. Все-таки вопросы придется задавать глупые.
- Видите ли… существуют некие тексты, - начал издалека Смирнов. - Точнее сказать, письма, которые я не могу вам показать в силу определенных причин. Но… я выписал оттуда некоторые непонятные выражения, имена и… словом, не обессудьте за бестолковый винегрет из названий и фраз. Надеюсь, ваш интеллект расщелкает мои загадки, как орешки.
- Справимся, - без малейшего смущения кивнул Брунов. - Излагайте.
- Некая… дама владеет искусством, которое она называет «привилегией царей и сильных мира сего». Что бы это могло быть?
Ученый тряхнул головой, и его волосы шелковистой волной упали на лицо.
- Мм-м-ммм… пока не знаю. Дайте побольше информации.
- В текстах упоминаются имена хана Тимура, царя Артаксеркса, императоров Тита, Клавдия, Каракаллы, Калигулы и Нерона, а также Имхотепа, сына Тота, богинь Гулы, Гекаты и Маат. Не считая француженки Мари Лафарж, какого-то Орфилы… еще есть Чингисхан, его полководец Субудай… Агриппина и Пассиен Крисп. Простите, упустил пса Цербера. Теперь, кажется, все.
Игорь откинулся на спинку дивана и воздел руки к потолку.
- Ну и наборчик! Удивили, признаться. Минуточку дадите на раздумья? - он закрыл глаза, сосредоточился. - Тексты занятные, прямо скажу - столько громких имен! Так… учитывая вашу специфику, надо полагать, вас интересует… смерть или способы убийства. Император Тит умер от таинственной болезни, Клавдий был отравлен не без помощи своей коварной супруги Агриппины. Кстати, она же - мамаша Нерона. А Пассиен Крисп… подождите-ка… - Ученый подошел к компьютеру, защелкал клавишами. - Пассиен Крисп - один из мужей той же Агриппины, которого она благополучно спровадила на тот свет, оставшись наследницей огромного состояния.
- А Каракалла и Калигула?
- Эти сами были не прочь использовать яд для устранения неугодных. В Древнем Риме отравления приобрели массовый характер, так что знатные люди имели целый штат пробователей пищи. Травили императоров, их детей, жен и любовниц, полководцев и философов. Аристотель, по слухам, тоже умер от яда. Александр Македонский… Да и впоследствии сильные мира сего не брезговали угостить соперников порцией яда. Екатерина Медичи, например, знаменитые Борджиа, думаю, и другие тоже. Поговаривали, что Рене Декарт был отравлен, Петр Великий. Вот вам и «привилегия царей»! Мать Артаксеркса отравила свою невестку Статиру. Таких случаев не перечесть.
- Значит, все эти имена связывает то или иное отношение к ядам?
- Похоже.
- А хан Тимур? - с сомнением спросил Всеслав.
- По одной из версий… его тюбетейку изнутри натерли ядовитым соком… аконита. Постойте-ка! - господин Брунов хлопнул себя по высокому лбу мыслителя. - Я болван! В Древнем Риме жила известнейшая отравительница галльского происхождения… некая Локуста. Именно она помогала Агриппине освобождаться от надоевших мужей, расчищать путь к трону, а затем избавиться от престарелого Клавдия. Локуста приготовила яд, а евнух, который должен был пробовать пищу, подмешал отраву в любимое кушанье императора. Это были грибы. Клавдий умер, к власти пришел сын честолюбивой Агриппины - Нерон. По примеру матери, он всячески обласкал Локусту, вознаградил ее за труды, и она еще не раз сослужила службу императору. Нерон оказался настоящим зверем, извращенцем, он заставил трепетать Рим, убил собственную мать. И Локуста лишилась знатной покровительницы. Правда, сам Нерон не смог воспользоваться ее искусством. Он постоянно возил с собой золотой ларец с ядом, но в решающую минуту, когда сенат объявил императора врагом народа и его разыскивали, чтобы казнить, Нерону пришлось зарезаться. Он умер бесславно, в доме какого-то вольноотпущенника…
- Почему же Нерон не принял яд?
- Ларец бесследно исчез, - ответил ученый.
Смирнов, который несколько раз читал письма, пришел к выводу, что в одном из них описана именно смерть Нерона и похищение ларца. Вовсе не бессвязный бред излагал неведомый автор!
- Не перейти ли нам от персонажей исторических к персонажам мифическим? - предложил сыщик. - Кто такой, например, Имхотеп, сын бога Тота?
- Покровитель медицины в Древнем Египте. В Греции его называли Асклепием, - не задумываясь, сказал Брунов. - Символ Тота - Луна, а его супруга Маат играла большую роль в загробном суде Осириса. Ее имя в переводе означает «тот, кто является истинным». Что касается названных вами Гулы и Гекаты, тут мы опять имеем дело с загробным миром. Начнем с Гулы, древнейшей месопотамской богини - она покровительствовала врачеванию, ее величали «оживляющая мертвых». Одним прикосновением Гула могла как оживить, так и умертвить. Первоначально ее почитали как богиню смерти, а ее атрибутом является собака. Богиня сама превращалась в собаку.
