Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога
Приблизившись, лорд-гофмейстер представился, повысив голос, чтобы перекричать шум дождя.
– Насколько я понимаю, принцесса, арест в связи со смертью генерала неизбежен, – сказал он. – Инспектор Гаппи непременно хочет выдвинуть обвинение, да и королева настаивает, чтобы дело было доведено до конца как можно скорее. – Подойдя ближе, лорд-гофмейстер посмотрел на Минк через залитые дождем очки. Его глаза показались ей колючими, как булавки. – Будет лучше и для вас, и для дворца, если вы уволите вашу служанку. Бывают скандалы, после которых невозможно очиститься.
Минк укрыла его под своим зонтом.
– Вы абсолютно правы, милорд. Мне и в голову не приходило взглянуть на ситуацию с такой стороны. Этот дворец принадлежит ее величеству, и его репутация должна оставаться незапятнанной. Да и я не хочу давать повод для новых сплетен. Кроме того, эта женщина плохо готовит. – Принцесса улыбнулась. – Как мило, что вы заботитесь обо мне, хотя у вас так много дел. Иногда я задаю себе вопрос: читали ли обитатели дворца, получившие жилье по монаршей милости, свои предписания о вселении? Если я узнаю, что кто-то из них сдает свои апартаменты посторонним лицам или не живет в них более шести месяцев, я незамедлительно сообщу вам.
– Я буду за это очень благодарен. Некоторые считают, что правила относятся к кому угодно, только не к ним, – сказал лорд-гофмейстер, нахмурившись. – Поразительно, но некоторые из жильцов заявляют, будто посетили принца Уэльского и тот счел, что им следует предоставить помещения лучше тех, которые они занимают.
Принцесса покачала головой, словно не замечая капель дождя, стекавших по ее платью.
– Я бы не стала им верить. Да и не только обитатели дворца нарушают правила. Насколько я знаю, смотритель регулярно впускает экскурсантов в лабиринт в неурочные часы, чтобы заработать больше денег. И о чем только он думает?
Лорд-гофмейстер с минуту смотрел вдаль, словно наблюдая за ливнем.
– Мистер Шипшенкс должен благодарить меня за то, что я вообще его не уволил, заменив турникетом. К счастью, благодаря одному из обитателей дворца удалось положить конец его своеволию. Он поймал этого человека с поличным.
– Неужели? – спросила Минк, широко раскрывая глаза. – Как умно с его стороны. И кто это был?
– Генерал.
* * *Когда Минк шла по Рыбному двору, она увидела леди Монфор-Бебб. Стоя у двери, ведущей в занимаемые графиней апартаменты, ее приятельница одной рукой держала над собой зонтик, а другой приподнимала подол платья, чтобы он не намок.
– Надеюсь, у леди Бессингтон не будет много гостей, – пробормотала пожилая аристократка. – Только это позволит не упасть в голодный обморок, когда будете от нее уходить.
Элис провела их в гостиную, где уже находились графиня и леди Беатрис. Минк тут же спросила, где Корнелиус Б. Пилгрим? Собираясь прощупать американца, она посоветовала пригласить его – якобы для того, чтобы дать возможность миссис Бэгшот погоревать в одиночестве. Присев рядом с высоким папоротником, Минк стала рассматривать модные обои с рисунком Уильяма Морриса[38] – зелеными и золотыми побегами плюща. Затем ее внимание привлекли хранящиеся под стеклянным колпаком восковые цветы флердоранжа[39], которые были на графине в день свадьбы.
– Мы все в сборе, за исключением мистера Пилгрима, – объявила хозяйка, глядя на часы, стоящие на каминной полке рядом с бюстом ее мужа.
– Может, он задержался в Уэст-Энде, подыскивая себе невесту с титулом? – предположила леди Беатрис, тоже посмотрев на часы.
– Мистер Пилгрим провел во дворце все утро, – возразила леди Монфор-Бебб. – Я видела из окна, как он зарисовывал что-то в Тайном саду, перед тем как начался дождь. Не знаю уж, что он за художник.
– А он придет вечером на маскарад? – спросила графиня.
– Я уже думала о том, что билет на бал ему следовало бы продать в виде пожертвования на благотворительность, – ответила леди Монфор-Бебб. – Увы, несколько билетов куда-то исчезли. Надеюсь, они не достались кому попало. Нет ничего хуже, когда на бал приходит мусорщик, одетый зулусским вождем.
– У всех костюмы уже готовы? – спросила графиня. Она посмотрела на леди Монфор-Бебб. – Я слышала, некоторые проявили такое рвение, что в поисках свежих идей перерыли все собрание рисунков в Музее Южного Кенсингтона[40].
Леди Монфор-Бебб взглянула на белый вдовий чепец собеседницы:
– Насколько я понимаю, вам большие расходы не грозят.
Когда пришло время обеда, опоздавших подождали из вежливости еще пять минут, и графиня провела гостей по узкому коридору в столовую. Вскоре после того, как все уселись, вбежал Корнелиус Б. Пилгрим. Плечи его нового темно-синего фрака были мокрыми от дождя. Все дамы уставились на цилиндр и трость, которые он сжимал в руке. Согласно незыблемым законам этикета их полагалось оставить в передней. Вошедший не сразу догадался, на что так внимательно смотрят присутствующие. Осознав наконец свою ошибку, американец бросил шляпу с тростью Элис, которая стояла рядом, готовая их принять.
– Пока вы в Англии, мистер Пилгрим, вам лучше вооружаться зонтиком, нежели пистолетом, – заметила леди Монфор-Бебб. – Счастье, что наша хозяйка, несмотря на сегодняшний ливень, не разожгла камин, а то бы от вас весь вечер шел пар.
Пилгрим сел и принялся вместе с другими гостями недоуменно рассматривать стоявшие на столе кушанья. Посредине возвышалось блюдо с десертом, который графиня представила как американский снежный пудинг[41].
– Я подумала, что благодаря этому лакомству вы будете чувствовать себя совсем как дома, мистер Пилгрим, – торжественно объявила она.
Леди Монфор-Бебб повернулась к гостю:
– А скажите, должны в этом пудинге быть комки или нет? Просветите нас.
Американец, наклонившись вперед, присмотрелся получше и взглянул на графиню.
– Должны, – изрек он.
Рядом с пудингом стояла тарелка с ломтиками сыра нескольких сортов, которые не соблазнили бы даже мышь в последней стадии истощения. Сыр окружали салатницы с наводящим уныние содержимым и тарелочки с холодным мясом, явно оставшимся от вчерашнего ужина.
– Не знаю, доводилось ли мне видеть мясо столь тонко нарезанным, – заметила леди Беатрис. – Ломтики выглядят такими прозрачными, что, кажется, я смогла бы читать сквозь них газету.
– Не поухаживаете ли вы за нами, мистер Пилгрим? Будьте так любезны, – попросила Минк единственного джентльмена за столом.
– Могу я предложить вам мяса, графиня? – проговорил тот.
Казалось, леди Бессингтон на мгновение опешила.
– Благодарю вас, – ответила она любезно. – Положите, пожалуйста, побольше.
– Как вы могли, мистер Пилгрим! – негодующе воскликнула леди Монфор-Бебб.
Американец замер, потом повернулся, чтобы взглянуть на свою обличительницу, и кусочек мяса повис в воздухе.
– Было бы невежливым со стороны нашей хозяйки указать вам на столь вульгарную ошибку. Поэтому я возьму эту задачу на себя и сообщу, что упоминать в речи титул графини недопустимо, – продолжала леди Монфор-Бебб. – Единственным исключением является ситуация, когда без этого не обойтись, например если ее кому-то официально представляют. А потому я попросила бы вас пощадить наши чувства и обращаться к нашей хозяйке как к леди Бессингтон. – Она яростно встряхнула салфетку и положила ее себе на колени. – Еще одно отступление от этикета, и я окончательно потеряю аппетит.
После того как все присутствующие были обслужены, принцесса спросила:
– А что вы можете сказать о наших ресторанах, мистер Пилгрим? Насколько мне известно, гости Англии в равной мере как восхищаются лондонской кухней, так и порицают ее.
– Мне довелось отведать то, что, кажется, здесь называют «мясной обед». Ну, там говядина с картошкой… Я нахожу его… как бы верней сказать… сытным?.. Да, это слово подходит. Сытным.
– О некоторых обедах и этого не скажешь, – проворчала леди Монфор-Бебб.
– А как продвигаются ваши исследования? – спросила графиня.
Американец обеспокоенно взглянул на Минк.
– Дела идут великолепно, не правда ли, мистер Пилгрим? – спросила принцесса. – Вы уже побывали на каком-нибудь представлении? У путешественника впечатление о Лондоне едва ли будет полным, если он не посетит театра.
– Я был пару раз на дневных спектаклях, – торопливо ответил ее собеседник. – Но к сожалению, мало что смог разглядеть из-за огромных шляп на сидевших передо мной дамах. В Сан-Франциско существует городской закон, запрещающий женщинам надевать шляпы любого размера на публичных представлениях.
Леди Беатрис потянулась за солью:
– Всем известно, что журнал «Сцена» публикует перечень тех леди, которые настолько учтивы, что снимают шляпы на дневных спектаклях. Прошу вас застрелить меня, мистер Пилгрим, если мое имя когда-нибудь появится в этих списках.
