Татьяна Устинова - Жизнь, по слухам, одна!
– Вы меня слышите, уважаемый?
– А что происходит? – пробормотал «уважаемый». – Ничего не происходит!
– Что вы искали в коридоре? Да еще в темноте?
Красавец пожал плечами неуверенно. Глеб понимал, что партизана на допросе в гестапо из Катиного мужа не выйдет, все расскажет как миленький, но ему не хотелось слишком долго возиться. Следовало быстро и аккуратно выяснить все, что нужно, вернуться в гостиницу и заняться своими делами.
Почему он опять влез в чужие, когда у него так много своих?!
Впрочем, нет, не в чужие, в Катины. По правде говоря, он никогда из них не вылезал, просто отвлекся ненадолго.
– Я знаю, что вы собираетесь спровадить вашу жену в сумасшедший дом и лишить ее прав на эту квартиру. Какие конкретно действия вы предпринимали в этом направлении? И пожалуйста, – тут Глеб наклонился к красавцу, и тот моментально подался назад, – говорите быстрее, у меня очень мало времени.
Эта киношная фраза – «у меня очень мало времени» – подействовала на Генку странным образом.
Он вдруг оскалился, отшвырнул сигарету – Катя проследила за ней взглядом и кинулась поднимать – и закричал:
– Что вы себе позволяете!? Вы вообще кто?! Какой такой охранник?! Да я сейчас милицию позову, и тебя отсюда в наручниках выведут! Как ты сюда попал!? Ты любовник моей жены, да?!
– Тихо, – сказал Глеб. – Тихо, тихо. Без истерик.
– Да что вы себе позволяете?! Кто вам дал право?! Это частная собственность, знаете ли!! Если вы сию секунду не уберетесь отсюда вон, я звоню в милицию! А ты… ты шлюха, вот ты кто!
Генка всегда был романтической натурой и, самое главное, искренне верил себе, когда ему этого хотелось: в данный момент он искренне чувствовал себя обманутым мужем, застигшим вероломную жену на месте преступления.
– Значит, так, – сказал Глеб, подошел поближе и твердой рукой взял Генку за запястье. – Мне не нравятся твои вопли. Ты отвечаешь на мои вопросы внятно, быстро и толково. Потом я решаю, что с тобой делать, и мы с Катей уезжаем. Кивни, если ты меня понял.
– Куда… уезжаете?
– Ты меня понял? – повторил Глеб мягко и так же мягко толкнул Генку в кресло. Тот с размаху сел. Глаза у него стали как блюдца, перепуганные, детские.
Эта детскость наверняка очень нравится женщинам. Они, должно быть, треплют его по волосам, запускают в них пальцы и называют Генку со снисходительным любовным сочувствием «маленький мой».
– Что ты искал?
– Сумку… – тем же детским шепотом ответил Генка, и ресницы у него дрогнули, и губы обиженно надулись.
– Катину?
Он кивнул.
– Зачем она тебе понадобилась среди ночи?
Генка молчал.
– Ему, наверное, документы нужны на квартиру, – сказала Катя независимым тоном. На Генку она старалась не смотреть. – Только они у меня в портфеле, а не в сумке.
– Зачем тебе среди ночи понадобились документы на квартиру?
– Да не нужны мне документы! – тоненько закричал Генка. – Она же ненормальная, что вы ее слушаете! Она всегда была ненормальной, а уж когда у нее папаша с мамашей перекинулись, вообще стала невменяемая! – Тут он повернулся к Кате, и лицо у него покраснело: – Дура! Что ты несешь?! Какие документы ты придумала?! Не нужны мне они задаром, я и так знаю все, что там написано!
Глеб тряхнул его за плечо, и он моментально скис.
– Документы тебе не нужны. Тогда зачем тебе понадобилась сумка?
– Там… там… Это не я, это она придумала! Вы поймите, это не я, я сразу говорил, что не надо, что это… Что нас за это…
– Кто она? Катя?
– Илона! – выкрикнул Генка. – Она все придумала! Она сказала, что нужно позвонить, и все! Катьку заберут в милицию, и дело с концом! Да вы поймите меня, нельзя так жить! Я не живу, я в аду горю каждый день! Каждый божий день горю в аду!
Глеба позабавило, что Геннадий Зосимов взывает к его сочувствию. То есть он, Глеб Звоницкий, должен посочувствовать Геннадию Зосимову в его несчастьях.
Как нужно любить себя и ненавидеть окружающих, чтобы подобным образом выворачивать жизнь наизнанку?..
– Кто такая Илона?
– Художница, – встряла Катя, и личико у нее стало брезгливым. – Она Генкина подруга. Ей нужно где-то творить, а моя квартира идеально для этого подходит. Генка хочет на Илоне жениться и жить с ней в этой квартире.
– Так, – сказал Глеб. Штаны жали невыносимо, и все время хотелось их снять. – Что именно придумала Илона и кому именно нужно было позвонить?
– Ей, – с ненавистью выдохнул Генка. – Катьке! Илона сказала, что тогда ее просто заберут в милицию, а я потом засвидетельствую, что она припадочная, и все! Все! Но ничего не получилось, а я ей говорил, говорил, что не получится!
– Почему Катю должны забрать в милицию?
Генка удивился:
– Как почему? Потому что она нашла труп! Ну, труп! Вы что, ничего не знаете?! Труп этой ее подружки, Ниночки! Два сапога пара, ей-богу! Что моя безумная, что та… такая же!.. Но Димка с ней развелся, а я, видите ли, даже развестись не могу!
Катя вдруг вскрикнула и бросилась на Генку. Если бы Глеб не поймал ее в самый последний момент, она, должно быть, вцепилась бы ему в лицо, как разъяренная кошка, и разорвала бы кожу, и выцарапала глаза!..
Но Глеб поймал, прижал ее к себе и не выпускал. Катя билась, вырывалась, она ударила его в ребра так, что у него потемнело в глазах.
– Ты убил Ниночку?! Ты, подлец, скотина! Чем она тебе помешала?!
– Тише, Катя, тише, тише!
– Я не могу тише! Он убил Ниночку, а у меня больше никого нет! Только она оставалась, а теперь у меня никого, никого!.. Это он! Он же сам сказал!!
– Что я такого сказал, полоумная?!
– Ты сказал про Ниночку! Это ты ее убил?!
– Никого я не убивал! – Генка вскочил, проворно спрятался за кресло и опять призвал Глеба к сочувствию: – Ну, вы видите? Ну как с ней можно жить, а? Ненормальная ведь!
– Катя, перестань дергаться и орать. Ты мне очень мешаешь.
Она моментально закрыла рот и перестала кидаться на Генку – кажется, от изумления. Глеб, не глядя на нее, продолжал допрос:
– То есть вы подстроили так, чтобы Катя нашла труп. Так?
Генка кивнул.
– Как вы это сделали?
– Да никак! Илона Катьке позвонила и закричала: приезжай, мол, помоги, спаси! Да мы были уверены, что она сейчас же на Фонтанку примчится, где эта ее Ниночка жила! Примчится, поднимет шум, может, в обморок хлопнется. Приедет милиция и заберет ее прямо с места преступления. Все знают, что они подруги не разлей вода и вполне могли поссориться! Тем более Катька ненормальная, это тоже все знают. Ну, в смысле мы с Илоной знаем.
– Генка, – дрожащим голосом сказала Катя. – Ты хотел, чтобы меня застали рядом с мертвой Ниночкой?! И посадили в тюрьму за ее убийство?
Генка деловито кивнул.
– Я так и не понял, почему Катьку не забрали, – сообщил он Глебу доверительно. – Вроде все хорошо прошло, мы даже видели, как она приехала, как в подъезд вбежала! Мы в машине сидели, – объяснил он. – Катька подлетела, забежала в подъезд, заорала, даже на улице было слышно. А потом выбежала, сиганула в машину и рванула оттуда. И никакая милиция не приехала! Мы с Илоной, правда, решили, что это все равно хорошо. Наверняка она там оставила какие-нибудь отпечатки пальцев или следы. В смысле Катька-то! И все равно рано или поздно милиция ее найдет. Немножко жалко, что не получилось, чтобы ее на месте преступления застали, но что уж теперь. А сегодня Илона мне сказала, что надо телефон забрать. Катькин. Ну, на который Илона звонила! Чтобы в случае чего никто номером не поинтересовался, Илона же со своего мобильника звонила!
– Да, – констатировал Глеб после длинной паузы и посмотрел на Катю: – Ну ладно, ты маленькая была!.. А Любовь Ивановна-то куда смотрела? Она вроде такая внимательная была и умная! Ее-то как угораздило? Как она тебя за него замуж отдала?
– Ты же знаешь маму, – тем же будничным, даже семейным тоном отвечала Катя. – Она все Митьку сторожила, все за него переживала! А я в Питере была, сама по себе. И Генка видишь какой красавец! А когда ухаживает, так это вообще… небо в алмазах! И маме тогда казалось, что самое главное, чтоб я в неподходящего человека не влюбилась.
– То есть в меня? – уточнил Глеб, и Катя кивнула.
Генка переводил взгляд с одного на другую.
Катя вдруг подумала, что понятия не имеет, почему этот человек стал ее мужем. Она никогда его не любила, и он никогда ее не любил – просто потому, что любить в принципе не способен! Они никогда не делили одну на двоих галактику. Они ничего друг о друге не знают и знать не хотят, потому что никогда не были интересны друг другу! Вот почему так получилось? Вся жизнь могла пройти, и Катя так бы и не узнала, что для нее есть один-единственный человек.
Глеб Звоницкий.
И этот человек в ужасных брюках, с синяком на шее – между прочим, не имеющим никакого отношения к криминальным разборкам, в которые он угодил, тут Катя покраснела, – в перекошенной рубашке, которую он неправильно застегнул, босой, бритый наголо, с содранными костяшками пальцев, огромный, страшный, родной и самый лучший, бесцеремонно вторгся в ее философские размышления.
