Светлана Алешина - Все началось с нее (сборник)
– Кто такой Кныш? – спросил Михаил. Он был единственным, кто сохранял в этот момент хладнокровие.
– Да есть одна гнида, – ответил Валерий. – Я же тебе говорил. Тот, что за мной сейчас гоняется. Пасет, сволочь, по всем местам. Мало того что меня теперь менты по всему городу пасут, так еще и эти отморозки недоношенные покоя не дают. Нос нельзя на улицу высунуть.
Лариса на мгновение сбавила обороты, но тут же попыталась продолжить обличительную речь, уверенная, что против логики фактов никто не устоит.
– И все равно! Гусько кто убил? Хозяин дачи? – задавала она вопросы, что называется, в лоб. – Я ведь вас видела, когда вы из подъезда, где он живет, выходили. Я ведь все знаю. И про ювелирный магазин, и про драгоценности, и про дачу.
– То-то я гляжу: что-то знакомое, а вспомнить не могу, – наморщил лоб Грачев. – А ты видела, как я его убивал? Видела?!
– А что же ты тогда там делал? – не отставала упрямая Лариса.
– Да когда я пришел, он уже готовый был! Кушать подано! – яростно заорал Грачев.
– Слушайте, господа, может быть, хватит орать?! – сморщился Михаил. – Люди ведь бог знает что могут подумать. Да и у меня самого уже в ушах звенит.
– Это не я убил Гусько, – упрямо настаивал Валерий, понизив голос до обычного. – Потом – какие, к черту, драгоценности? Ты вспомни, я же без всего вышел! В смысле, в руках у меня ничего не было… Что я, по-твоему, целый портфель с камнями по карманам рассовал?
Лариса вспомнила: действительно, руки Грачева в тот момент были абсолютно пусты.
– А может, вы все там же где-нибудь и спрятали, на чердаке или в подвале… – не унималась она.
– Ага, средь бела дня, – поддакнул Грачев. – Чтобы лишний раз светиться. Говорят же тебе, не брал я ничего! Каюсь, хотел взять, да ничего там не нашел. Ничего там не было. Пусто. А может, опередил кто.
– Кто? – тут же спросила Лариса.
– Не знаю. Может, тот, кто убил, тот и взял.
– Погодите, вас как зовут? – обратился к дотошной особе Михаил.
– Лариса.
– Так вот, Лариса, – спокойно начал он. – Валерка, конечно, не святой дух и не ангел с крыльями. Я его знаю. От него всегда можно ожидать каких-нибудь идиотских поступков. Но чтобы убить человека, пусть даже за целую кучу золота, – это вы, как говорится, обратились не по адресу, хватили лишку.
– А чего же тогда ваш ни в чем не повинный друг здесь прячется? – резонно, как ей показалось, заметила Лариса.
– Да потому и прячусь, что, попадись я сейчас ментам в руки, сразу все повесят на меня, – раздраженно ответил Грачев. – Им лишь бы дело закрыть. А обо мне они горевать не станут. Сдадут прокурору, а там уж и суд рассусоливать не станет. Знаем мы их – одна лавочка.
Грачев как-то обреченно махнул рукой.
– И долго вы собираетесь вот так прятаться? – поинтересовалась Лариса.
– Пока настоящего убийцу не найдут.
– А как же вы узнаете, что его нашли?
– Не в лесу живем, правда ведь? А среди людей! – первый раз за все время разговора улыбнулся Валерий. – Такие вести быстро разносятся. Не волнуйтесь, узнаю!..
– А если не найдут, что тогда?
– Тогда видно будет. Может, само собой все поутихнет. Свалю из города куда-нибудь подальше.
– Я прошу прощения, но мне на работу пора, – прервал процесс выяснения истины хозяин квартиры. – Если хотите, Лариса, можете остаться и поговорить. Если еще не договорили. А меня дела ждут, как это ни прискорбно. Так что я удаляюсь. Всем – пока!
И молодой человек, испытывающий дефицит свободного времени, вышел, хлопнув дверью.
– Вот балда, ключи забыл! – нарушил воцарившееся после его ухода молчание Валерий, заметив связку, оставленную спешащим Михаилом.
– Вы простите меня, Валерий, но не могли бы вы мне сказать, откуда вы узнали о драгоценностях? – спросила оставшаяся наедине со своим с таким трудом найденным собеседником Лариса.
Валерий устало опустился на диван, закурил, посмотрел на нее тяжелым взглядом, сделал глубокую затяжку и выдохнул:
– Да чего там теперь, дело прошлое… Знакомый у меня был – дядя Вася.
– Занозин? – уточнила Лариса.
– Да, да, он самый… А я посмотрю – вы и в самом деле кое-что знаете.
– Пришлось вникнуть, – усмехнулась Лариса.
– Так вот, это наши с ним безделушки, – признался Грачев. – Мы с ним в девяносто пятом ювелирный обчистили. Я ему помогал. Такие вот дела… Только я это вам без свидетелей сообщаю, – сразу оговорился он, – потому только, чтобы для вас подоходчивей все стало.
Лариса кивнула в знак того, что она все понимает.
– А когда мы эти побрякушки взяли, дядя Вася все у себя на даче спрятал, – продолжил Валерий. – Говорил, что выждать надо, пока шмон не поутихнет. Но так и не дождались – загребли его. А когда попался, все на себя взял. Узнай менты, что он не один был в магазине тогда – ему бы, может, еще больше накинули. А так он отсидел бы, вышел и – гуляй на свои заработанные. Куда они денутся, ведь все равно, кроме него, о том, где вся эта музыка спрятана, никто не знает.
– И что, он даже вам не сказал? – перебила его Лариса.
– Нет… Точнее, сказал, но уже после, – ответил Грачев. – Я в девяносто восьмом тоже на нары попал. По чистой случайности – наркоту у меня нашли. Вы не думайте, сам я не любитель. Не для себя держал. Просто попал под шмон, и влепили мне пару лет по рогам. И попал я в ту же колонию, где и дядя Вася сидел, в один с ним отряд. Только недолго мы там вместе побыли. Он в начале зимы заболел, а перед Новым годом, в декабре, помер.
– А кто же такой Кныш? Он что, тоже из вашей колонии? – сделала предположение Лариса.
– Это тот еще гад. Хитрый, как лис, и скользкий, как змея. – На лице Валерия появилось выражение ненависти. – Его нары по соседству были. Дядя Вася когда почувствовал, что со здоровьем у него неладно, решил мне рассказать, где золото и камни припрятал. Говорил, чтобы я на него не в обиде был. А то ненароком помрет, и пропадет все, сгинет ни за что, за просто так. А этот Кныш – гад ползучий, – при очередном упоминании ненавистного человека Валерий не скрывал озлобленности, – подслушал, о чем мы говорили. И с тех самых пор как дядя Вася умер, он с меня не слезает. Поначалу вроде как в друзья набиваться стал. А когда я его послал, так откровенно наезжать начал. Грозил меня сдать тем, кто покруче. Да только это все треп.
Валерий презрительно махнул рукой, потом закурил еще одну сигарету и продолжил:
– Он, Кныш, ни с кем делиться не захочет. Он даже когда освободился, то поселился у жены дяди Васи – у тети Гали. Наверное, выведать что-то надеялся, да и меня, похоже, поджидал. Да только она ничего про цацки не знала. А меня поймать – на это у него кишка тонка. Он тут гоняет со своими шестерками по всему городу, но меня-то хрен достанет. Вот! Хрен ему в дышло! Спортсмен гребаный, санитар природы! Я не падаль, подавится.
И Валерий безо всяких церемоний продемонстрировал Ларисе непристойный жест, согнув правую руку в локте и ударив левой ладонью по месту сгиба.
«Так вот в чем, оказывается, дело! – подумала Лариса. – Если все обстоит именно так, как ей рассказывает Грачев, то совершенно не в интересах этого самого Кныша, чтобы Валерий снова угодил за решетку из-за убийства. Тогда плакала его добыча и он неизвестно когда еще сможет получить украденные Занозиным и Грачевым драгоценности из ювелирного магазина. Или вообще никогда».
И она поняла, почему оказалась последние дни в центре повышенного чужого внимания, сопровождаемого деловой сверхактивностью. Она влезла в чужие дела, и ее действия угрожали осуществлению плана Кныша, подслушавшего разговор двух соседей по бараку.
– Ну, и что же было дальше? – Ларисе не терпелось услышать продолжение этой воровской саги.
– В прошлом месяце я вышел, – сказал Грачев. – И сразу поехал на дачу. Стал искать место, про которое дядя Вася говорил. Четвертая яблоня от калитки, пятнадцать шагов от забора. Смотрю – а там бочка стоит. А он мне ничего про бочку не рассказывал. Ну, столкнул я эту цистерну… Помучиться пришлось: сначала нужно было воду вычерпать, а иначе с места не сдвинешь. Мало того, она еще в землю вошла – пришлось откапывать. А под ней ничего. Я все перекопал: и под ней, и даже возле нее. Глухо, как в танке. Ну, я сразу и сообразил, что новый хозяин дачи откопал – больше некому. Рылся в своем огороде и наткнулся на схороненное. И бочку, наверное, он поставил. Тетя Галя дачу эту уже давно другим продала.
– И вы начали искать Гусько? – спросила Лариса.
– Нашел я этого умника, – подтвердил Валерий. – Так и так, говорю, не тобой положено – не тебе и радоваться. Верни, говорю, по-хорошему. Припугнул его, конечно. Но только на словах. Видит бог, даже пальцем его не тронул! – Грачев осенил себя крестным знамением. – А он – в отказ. Уперся, как баран: ничего не видел, ничего не брал. Ну, и решил я к нему наведаться – а вдруг он все дома хранит. Если же нет, то попугаю ножичком. Испугается – и сразу отдаст. Только вышло все по-другому. – Грачев вздохнул. – Прихожу, дверь открываю, а он уже оприходованный лежит. Я все обшарил, но нигде ничего. То есть если и держал он все это добро дома, то кто-то уже поживился. А если нет, то теперь ищи-свищи ветра в поле. Как говорится, мертвые не болтают. У них не спросишь.
