Олена Шалена - Небожитель
— Чистил? — не поняла я. Это было для меня странно — ночью чистить пистолет. Хотя, откуда я знаю, может у киллеров распорядок дня такой!
— Разбирал и чистил, — добавил он.
— Не вешай мне лапшу, — огрызнулась я. — Ко мне ты подошел с собранным, даже с глушителем!
— Это потому, что я разбирал его, чистил, потом собирал.
— И глушитель привинчивал? — скептически сказала я.
— Да. Забирал, чистил и собирал, — сказал он тихо.
— Зачем его столько раз чистить? — не поняла я.
— Потому что я не мог заснуть, — повторил он, глядя в потолок.
— Ты странный, — сказала я в недоумении. — Мог бы заняться чем-то полезным.
— Не мог. Для этого нужно было бы соображать, что именно ты делаешь, а мне это было бы тяжело. А оружие я разбираю и собираю на автомате.
— Конечно, тяжело! Еще бы! Замучил бедный пистолет!!! — возмутилась я с улыбкой.
— Нет, просто я слышал, как ты плакала ночью, — признался он, наконец. — Я думал, что испугал тебя, а днем ты храбрилась. Думал, что причиняю тебе вред.
Я пораженно уставилась на него. Не думала раньше, что Кириги так сильно заботится о моем душевном спокойствии, а его оказывается это заботило. Мой защитник переживал из-за того, что думал, что мне страшно.
— Я боялась, — начала я осторожно. — Но плакала не по этому.
— А почему? — недоверчиво сказал он.
Эх мужчины… даже неземные… что вы в женщинах понимаете? Вопрос риторический. Я открыла рот, что бы выдать правду, но не получалось. Такое сказать не так уж просто — это всегда риск для сердца. Я не знала, как поступить, но решила, что нужно сказать, потому что с меня недомолвок хватит:
— Я думала, что ты… разочаровался… во мне… когда узнал, что у меня… есть флешка, — сказала я с небольшими наминками.
— Разочаровался? — спросил он недоуменно.
— Ну да. Ты же после того… ну… ты даже в душе ко мне не подошел… — мое лицо горело от смущения так, что казалось, сейчас всполохнет. — А потом… ну… этот портрет.
— Джен! Я не могу поверить, что слышу это… Боже, я… я стоял за той стеклянной стеной и проклинал все на свете! — сказал он с чувством. — Но ты была такая напуганная, маленькая и беззащитная. Как будто ты одна-одинешенька в целом мире. Я не мог воспользоваться положением. Я бы нарушил обещание.
— Не говори так, а то я еще тебе поверю, — сказала я, чувствуя, как влажнеют глаза. Задала я свой главный вопрос: — А Морган?
— Она моя вторая половинка, Джен. Моя противоположность. Она небожитель, как и я. Мы очень хорошо друг друга понимаем… Вряд ли у тебя когда-нибудь был такой человек… Она мой хороший друг сейчас.
Я не поверила. Когда мужчина говорит "моя вторая половинка"…
— Почему ты спрашиваешь? — поинтересовался он подозрительно.
— Мне было обидно, когда ты забрал у меня из рук портрет, — сказала я прямо.
Он молчал долго, а потом, наконец, сказал:
— Она слишком большая часть моей жизни, Джен. И совсем другая. Мне было нелегко видеть, как мое прошлое и настоящее находятся в одной плоскости.
"Он хочет забыть ее?" — пронеслось у меня в голове.
— Пока рано, — добавил блондин.
"Значит, все еще любит", — опять маленьким червячком прорезалась мысль в голове.
— А я кто? — у меня само вырвалось. Я не хотела и более того, боялась. Боялась услышать от него любое его слово, потому что знала, что это будет либо горькая правда, либо сладкая ложь. И того и другого мне не вынести.
— Когда дело касается тебя, Джен, то я ничего не знаю. Но видимо плохо я тебя люблю, женщина, если ты задаешь такие вопросы, — сказал он и подтянул меня к себе, как тут раздался звонок в дверь.
Кириги тихонько выругался, нависая прямо надо мной, а потом чмокнул в лоб:
— Будь тут, я скоро вернусь, — мягко прошептал он.
Я села на кровати, но не могла успокоится.
Кто это?
Это за мной?
Будь тут. Та буду, куда деваться, ведь жить пока еще хочется!
Невероятно, как можно вот так просто сидеть и ждать в неизвестности. И все твои гарантии, это все лишь один человек, который любит другую женщину. Он может обманывать себя, но не меня. Это словно роман с женатым мужчиной. Вам хорошо вместе, это так поразительно напоминает идиллию, но как только… и его уже нет и ты одна. Это была болезненная мысль. Смогу ли я так жить и с чего я взяла, что жить? Это все временно. Два месяца, так он сказал.
Нет, я не могу! Я должна знать!
И тут я вспомнила, что идти никуда не нужно и потянулась за маленьким чудом техники.
Я тогда еще не знала, что зря это сделала.
Вспомнить, как пользоваться этой штуковиной не составило труда — тут было не так много кнопок. Вообще-то странно, что я ее не сломала от первого прикосновения, как это бывало обычно, поскольку о моих отношениях с техникой можно складывать легенды. Нет, я ее не боюсь. Скорее она меня!
После нескольких переключений я нашла нужную комнату и нужную камеру. Только вот глазам своим не поверила. Приблизив экран ближе к лицу, вспомнила о зуме. Увеличение картинки больше походило на медленную пытку, когда пульс ухает прямо в голове. Отклонившись, я не чувствовала уже ничего. "Хорошо, что нет звука", — пролетела единственная мысль в воспаленном мозгу. Их взаимных горячих признаний я бы просто не выдержала, лежа в его постели и чувствуя тепло на том месте, где минуту назад лежал мужчина. Всего лишь минуту назад он мне казался моим. Но сейчас я видела его рядом с девушкой, в чьих волосах просматривались красные прядки.
А через мгновение она бросилась ему на шею.
Не в силах смотреть дальше, я отложила экран в сторону, закрыв глаза, но все равно видела их горячий поцелуй, который должен был бы последовать за такими объятьями. Я смотрела на идеально белый потолок и чувствовала. Как кто-то невидимый вытаскивает из меня душу, которая, как оказалось находиться у меня в груди, а не в голове. Выжал, словно половую тряпку, мучительно и неумолимо. Стало больно дышать, да и вообще не хотелось. Как бы мне забыть то, что я видела и не чувствовать то, что сейчас убивало.
"И чего я переживаю?" — думала я, пока грудь разрывал огонь обиды и отчаянья. — "Будто у нас такая любовь была… Секс — не повод для знакомства".
Но сердце не верило попыткам разума, который тоже уже начинал сбиваться с мысли. Меня почему-то затрясло. Я действительно еще не поняла, что произошло. Меня опять предали? Или нет? Наверное, нет, потому что мне же ничего не обещали… Я опять сама себя обманула. Я положила голову на простыни и все тело само собой сжалось в позу плода, веки опять обожгли слезы.
"Ты не из тех женщин, которым идут слезы".
Может быть, но я также не из тех, кого выбирают в конечном итоге. Так было всю жизнь и почему сейчас все должно помнятся, тем более, если та другая — "вторая половинка".
Такие ласковые ночью простыни начали жечь, словно на них пролита белизна. Они неприятно покалывали, обжигали кожу. Я почувствовала себя чужеродным телом, в галактике, которая хотела от меня избавится. Вскочив с кровати, я не знала, что делать дальше. У меня совершенно отсутствовал опыт в таких делах.
В комнате вдруг стало невероятно холодно и пришлось обхватить себя руками. Смотреть на смятые черные простыни мне оказалось просто невыносимо. Они словно напоминали мне о какой-то краже. Словно я взяла не свое. Словно ночь с женатым мужчиной… Я потянулась руками к краю простыни и сдернула ее с кровати. Тоже самое, но более бережно, я сделала с другими предметами комплекта и аккуратно сложив, оставила в ванной.
Разобранная кровать мне показалась кощунством.
"Что я делаю?" — спрашивала я себя в ужасе, когда начала искать новое постельное белье. — "Исправляю ошибки", — подсказал суровый голос внутри. Я была благодарна этому порыву, потому что у меня было занятие, при котором можно не думать. Что это что-то вроде того, как Кириги собирал и разбирал пистолет, когда… он говорил, что переживал, но теперь я его поняла — он чувствовал вину. Вину за то, что со мной произошло… Это не сильно клеилось с тем, что он считал меня курьером, но он же говорил что "в твоих глазах есть душа" и все такое… Может я словно птичка со сломанным крылышком, которая прыгает одна по темному лесу?
Существовало и другое объяснение его поведения. Только оно причиняло боль. Да и опровержение находилось в соседней комнате в объятьях Кириги. Меня опять понесло и слезинка, самовольно скатившаяся по щеке, уже хотела упасть на чистые простыни, но я отпрыгнула на шаг назад, чтобы помешать ей испортить проделанную мою работу. Мне хотелось сделать так, будто меня тут и не было. Я аккуратно поправила последний угол покрывала.
Ну вот. "Как в лучших домах". Мысль принесла удовлетворение.
Я пошла в ванную и умылась. Теперь нужно было придумать, как умыкнуть так, чтобы она не заметила. Кириги хороший, он меня не обманывал и защищал. Он говорил мне много такого, что до него не говорил ни кто другой. Вот я и уши развесила… поверила в то, чего не было… Как я могу обижаться на него за это? Это я дура, что влюбилась в того, кто… кто любит другую женщину.
