Лев Дворецкий - Погоня за призраком
— Да, он попросил меня позвонить Назарову и сказать всего два слова: «У нас гости». Я не знал, что это означает. Мне приходилось звонить Назарову. Они приятели, у них давние отношения.
— С этим ясно, — Тимофей бросил на него оценивающий взгляд. — Хочешь помочь нам?
— Что я должен делать?
— Найти Зубкова.
— Но он же был в вашей машине, под охраной? — в глазах Адама мелькнуло недоумение.
— Вот именно, был. Сейчас нет ни его, ни машины. Удрал. Где он может находиться, по-твоему?
Адам призадумался.
— Скорее всего, у Аллочки своей скрывается. Там надежнее всего.
— Адресок знаешь?
— Еще бы. Однажды Зубков попросил меня отвезти ей кейс, а потом проследить, куда она с ним поедет.
— Куда же она поехала? — поинтересовался Тимофей.
— К банку Вадима Архипова. Это конкурент Зубкова. Они не терпят друг друга, буквально на ножах.
— Ну и что дальше было?
— Ничего, она вошла в банк, хотя он закончил уже работу. Я вернулся, сообщил об этом Зубкову. Шеф остался очень доволен.
— За что же тебе такое доверие?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Лучше его об этом спросить.
Тимофей подозвал Валерия:
— Забирай всю группу, вызывай машину и отправляйтесь в управление. Доложишь Сергееву все, как было. Скажешь, что я ищу Зубкова. — Повернулся к Адаму: — Ну а мы с тобой двинемся на поиски. Транспорта, случайно, у тебя нет?
— Случайно есть, — улыбнулся он. — Машина в гараже. Если вы готовы, то можно идти.
Ехали молча. События в банке на время отвлекли Тимофея от острой душевной боли. Перед глазами все время всплывали сцены, увиденные на фотографиях: Ира в главной роли и физиономии этих скотов — Кирилла, Отари и третьего, кажется, по фамилии Кажлаев. Тогда, увидев эти снимки, он задохнулся от возмущения, от жгучего чувства, что его предали. Потом пришла ненависть, желание отомстить. Разум отторгал девушку, которую он боготворил. Она предала его, спуталась с проходимцами, показала свою истинную натуру. Эмоции опережали здравый смысл. Он отвергал саму мысль расследовать случившееся, выяснить, как это произошло, расставить точки над «i». Не удосужился даже узнать у врача причину ее болезни, ее состояние. Оставил в больнице девушку и больше там не показывался. Не мог заставить себя. А потом в душе все перевернулось. После рассказа Марины Тимофей проклинал себя за тупость, дикость, бессердечность, он готов был мчаться к ней, умолять простить его. Но он сделает это только тогда, когда воздаст должное этим ублюдкам. Первый из них — Зубков. К нему счет особый. И не только за финансовые преступления. Он «заказал» его, Тимофея. Когда не вышло, за Ирину взялся. Зубков получит сполна, что заслужил. Не уйдет от ответа. Что же касается Кирилла, Отари и Кажлаева, то с ними разговор будет особый. Эти пожалеют, что вообще на свет родились.
— Вот мы и приехали, — оторвал его от тяжелых мыслей Адам, останавливая машину у нового жилого дома. — Квартира Аллы на седьмом этаже. Мне с вами пойти?
— Сделай одолжение, она ведь тебя знает, а меня может и на порог не пустить.
Они вышли из машины, направились к подъезду, поднялись на этаж. Адам позвонил. Его долго рассматривали в глазок, потом дверь открылась.
— Зачем ты явился? — Геннадий Зубков был до того изумлен появлением своего зама, что голос у него сорвался.
Адам не успел ничего ответить. Тимофей, отстранив его, стремительно шагнул в квартиру, оказавшись нос к носу с Зубковым.
Тот оцепенел, сделал шаг назад:
— Это вы? — только и смог выдавить из себя, затем рванул в комнату и заперся там.
«Значит, он один в квартире, — подумал Тимофей. — Женщина давно бы подала голос».
— Пожалуй, я пойду, — нерешительно произнес Адам, топтавшийся у порога в прихожей.
— Подожди меня в машине, — коротко бросил Тимофей. — Появится Алла, задержи ее под каким-нибудь предлогом. — Он захлопнул за ним дверь и застучал в комнату, вначале кулаком, затем пару раз пнул ногой. Осмотрелся, нашел телефонный провод и обрезал его.
Вдруг из комнаты раздались хлопки. Тимофей метнулся к стене. Мимо просвистели пули.
«Стреляет, гад, с глушителем», — догадался он. Застонал, создавая иллюзию, будто его ранило.
— Ну что, сволочь, допрыгался? — послышалось из комнаты со смешком. — Попробуй теперь возьми меня! Ну, что молчишь, подай голос.
Тимофей не отвечал.
Дверь слегка приоткрылась. Показалась рука с пистолетом. Тимофей ударил ногой по двери. Пистолет выпал. Зубков вскрикнул и присел от боли. Тимофей шагнул в комнату, поднял его за воротник рубашки, швырнул на диван:
— Поговорим?
— Разве я против? — процедил Зубков, потирая ушибленную руку.
Он уже сидел на диване, Тимофей стоял в шаге от него.
— Мне надо от тебя совсем немного. Сейчас ты расскажешь о своих подвигах, начиная от махинаций в банке, перекачки за рубеж валюты и кончая организацией заказных убийств, шантажа и насилия.
— Это все обо мне? — криво усмехнулся Зубков.
— Я пришел сюда не для того, чтобы тебя уговаривать. — Тимофей оседлал стул, потом продолжил: — У меня достаточно доказательств, но я хочу услышать все от тебя. Мне надо знать имена тех, кто тебя прикрывал, кому и в каких размерах ты выплачивал деньги. Расскажешь — и уходишь отсюда живым и невредимым. В противном случае поимеешь большие проблемы со здоровьем. Полгода я тебе гарантирую, потом кранты. Ни деньги, ни женщины тебе уже не понадобятся.
— Ерунда какая-то, — возмутился Зубков. — Я повторяю, вы меня с кем-то путаете!
— Ну что ж, я думал, мы договоримся. Сейчас я заткну тебе рот, чтобы соседи не услышали. А потом переломаю руки и ноги, выбью зубы, займусь внутренностями. Хватит одного удара по селезенке и печени, чтобы ты потерял всякий интерес к жизни. А потом прикреплю наручниками к батарее и вызову известного тебе Калганова. Пусть он поинтересуется, как ты оказался в квартире, которую он снял для возлюбленной.
— Ты не сделаешь этого! — В глазах Зубкова мелькнул страх. — Девушка вот-вот должна прийти, она вызовет милицию.
— Насчет нее не беспокойся. С ней уже резвятся мои парни. Подумай лучше о себе.
— Хорошо, я расскажу… — Зубков опустил голову. — Только уговор: ты отпускаешь меня.
— Посмотрим.
Зубков во всем признался, назвал даже Калганова, Сарычева и еще нескольких чиновников, которым регулярно переводил крупные суммы за определенные услуги. Закончив, спросил:
— Вы удовлетворены?
— Ну что ж, я, как и обещал, выпущу тебя отсюда в полном здравии.
Зубков встал и шагнул к выходу.
— Погоди, куда же ты? — остановил его Тимофей. — Я хотел сказать: только со мной.
Лицо Зубкова передернулось от ярости. Он схватил попавшийся под руки стул и обрушил его на Тимофея. Тот едва успел отскочить. Стул грохнулся о пол и разлетелся на части. Зубков замешкался, и Тимофей воспользовался его секундной растерянностью, перескочил через обломки стула и нанес ему апперкот по корпусу и в челюсть. Зубков отлетел в сторону, грохнулся на пол. Пришлось приводить его в чувство. Тимофей плеснул ему в лицо водой, Зубков фыркнул, поморщился, поводил глазами. Еле выговорил:
— Ты еще пожалеешь о том, что сделал.
Тимофей пропустил его слова мимо ушей, ткнул ногой в бок:
— Поднимайся и не вздумай еще так шутить. Хуже будет.
Тимофей подтолкнул Зубкова к выходу:
— Давай топай, привыкай к своему новому статусу. А отпираться от признаний не советую.
Тимофею надо было срочно сдать Зубкова полковнику Сергееву и этим завершить операцию. Сергеев предупреждал, что в создавшейся ситуации вокруг дела Зубкова и других олигархов надо все решать быстро, чтобы не дать опомниться их покровителям. Главное — успеть передать в Генеральную прокуратуру доказательства их вины, добиться, чтобы завели дело, и не позволить никому удрать за границу. Но теперь, кажется, все в порядке, Зубков пойман, и Тимофей сможет доложить о выполнении задания.
Ехали молча. Зубков, сидевший сзади, тронул Тимофея за плечо:
— Не хочешь поговорить?
— О чем? — удивленно обернулся к нему Тимофей.
— Есть тема.
— Давай, я слушаю.
— Нет, разговор тет-а-тет, без свидетелей, — Зубков скосил глаза на Адама. — Пусть он остановит машину и выйдет.
Тимофей заинтересовался.
— Ладно, посмотрим, что у тебя на уме. — И приказал Адаму: — Тормозни-ка в удобном месте, тебе немного прогуляться не мешает.
Тот прижал машину к тротуару, заглушил двигатель и вышел подышать.
— У меня такое предложение, — сразу начал Зубков. — Я сдаю тебе Кирилла, Отари и Тимура Кажлаева плюс — открываю счет в любом банке по твоему выбору на сто кусков, в баксах, естественно. Взамен ты сейчас меня отпускаешь и в течение суток не поднимаешь тревогу.
Тимофей покачал головой:
