Мария Жукова-Гладкова - Сыщица по амурным делам
На этот раз мы закрыли входную дверь и даже ее заперли, потом затворили все окна, кроме одной створки, чтобы воздух все-таки поступал.
– Холодно-то как, – воскликнула Верка, – я думала, что хоть тут согреюсь!
– В машине печку включим, когда домой поедем, – сказала я, в отличие от Верки согревшаяся в процессе очередной пробежки и схватки. – У Николая Ивановича печка отличная, сама знаешь.
Мужика мы бросили на пол посреди комнаты, не слишком с ним церемонясь, и все втроем встали на колени перед люком в подпол: содержимое его нас очень интересовало.
Он был погружен во мрак, и свет туда падал лишь из комнаты, однако мы сразу же различили лежавшие на полу две женские фигуры. Подпол был весь обшит деревом, так что фигуры, слава богу, лежали не на голой промерзшей земле, а на деревяшках. И на том спасибо хозяину.
– Фонарик надо бы, – сказала я.
– У меня в машине есть, – ответил Николай Иванович, потом повернулся к брошенному нами мужику и уточнил, нет ли у того фонарика.
Мужик, по всей вероятности, решил, что нам следует по возможности угождать, и заявил, что нужный нам предмет имеется в спальне, и даже точно указал место. Верка сходила за фонариком, вручила его мне, после чего заявила, что отправляется на тщательный осмотр спальни. Николай Иванович хотел ей что-то сказать, но я его одернула, объявив, что каждый из нас возьмет на себя свой участок работы.
Верка нас быстро покинула, а мы с Николаем Ивановичем направили луч фонарика внутрь подпола. Я не смогла сдержать вырвавшийся у меня возглас.
В подполе на шубах лежали Алла Сергеевна Тарасова и известная журналистка Лидия Лаушкина. Обе были без сознания.
У меня возникло желание немедленно прыгнуть вниз, к ним на помощь, но разум сдержал мой благородный порыв. Для начала следовало поискать лестницу.
– Как ты туда спускаешься? – повернула я голову к мужику.
– А зачем мне туда спускаться? – усмехнулся он, уже отходя от первого шока. – Что мне там делать?
Я еще раз направила луч фонарика внутрь, увидела в углу парашу, прикрытую крышкой, пластиковую бутылку с водой, прозрачный полиэтиленовый пакет с остатками какой-то еды.
– А как все вниз спускаешь? – снова обернулась я на мужика.
– Или так бросаю, или на веревке, – ответил он все с той же ухмылкой. – Парашу на веревке.
– А их самих как спустил? – подал голос Николай Иванович, имея в виду женщин.
– Сбросил, – мужик попытался пожать плечами, но у него это не очень хорошо получилось.
Я выругалась себе под нос. Бедные тетки! Радовало одно: лететь тут недалеко… Но ведь и с такой высоты можно сломать что угодно и получить сотрясение мозга!
– Они скоро очухаются? – спросила я у хозяина дома, тут же вспомнила про баллон, подскочила к нему, извлекла его из вместительного кармана курточки и осмотрела. На нем стояло множество мелких иероглифов. С данным видом письменности я не знакома, поэтому прочитать ничего не смогла, но решила, что дело это поправимое, в нашем городе есть специалисты чуть ли не по всем мировым языкам. Откровенно признаться, я предположила, что баллон изготовлен китайскими друзьями, заполонившими нашу страну всевозможными товарами. Хотя нельзя было исключать и таланты из Страны восходящего солнца.
Я повторила свой вопрос, глядя на лежавшего на полу мужика сверху вниз. Он ответил, что не знает, так как никогда не засекал время. Но очухаются. Газ не смертелен. По ходу дела я выяснила, что баллоны мужику поставляет «одна его знакомая». Где она их берет, ему неведомо.
– Наталья Игоревна, что ли? – глянула я на мужика.
Он резко дернулся и посмотрел на меня уже по-другому, после секундного молчания уточнил, что нам конкретно требуется. Предложил деньги – чтобы мы убрались восвояси и забыли дорогу в его дом.
– Ты, мужик, – заявила я связанному, – сам по себе нам на фиг не нужен. Теток мы, конечно, заберем, потому что тетки – наши. Нечего им тут у тебя делать, погостили – и хватит. У них свои квартиры имеются, где они, как я подозреваю, будут рады оказаться. А вот к тебе есть несколько вопросов. Ответишь, оставим живым и почти невредимым.
– Задавай свои вопросы, – процедил мужик и попросил попить.
Я отправилась к ведру с водой, стоявшему в углу, наполнила ковш и вернулась к мужику, Николай Иванович тем временем отправился на поиски лестницы, с которой вернулся раньше, чем хозяин дома напился. Из спальни слышались звуки раздвигаемой мебели: Верка проводила обыск.
Я смилостивилась над мужиком, подтащила его к столу, усадила на один из табуретов, сама села напротив, Николай Иванович спустил лестницу в подпол и сам скрылся там.
Еще через несколько мгновений послышался его крик о помощи: самому ему было не поднять Аллу Сергеевну и Лидию на поверхность. Мне пришлось временно оставить мужика, я рванула к подполу, но с моим хрупким телосложением ухватить теток тоже было сложновато, в особенности крупную Лидию, поэтому пришлось кликнуть Верку.
Подружка появилась через мгновение, держа в одной руке автомат Калашникова, а в другой какой-то крупный пистолет, определить модель которого на глаз я не смогла. Николай Иванович, высунувший голову из подпола, стоя на лестнице, присвистнул.
– Там такой склад! – воскликнула подружка. – Ну просто как у Андрюши-оружейника! Даже лучше. Пошли, покажу!
Поскольку Алла Сергеевна с Лидией еще не очухались, я рванула вслед за Веркой в спальню, за нами последовал Николай Иванович, пулей взлетевший по лестнице.
Верка обнаружила в полу спальни большой тайник, весь забитый оружием. Чего там только не было…
– Ну что, забираем? – посмотрела на меня подружка.
– Не оставлять же, – ответила я.
Николай Иванович крякнул, я же велела ему помогать нам грузить все это добро к нему в багажник. Он только глаза закатил, но стал активно выполнять указания, любуясь некоторыми моделями. Верка сокрушалась, что денег пока не нашла.
– У тебя еще есть время, – заметила я. – Мы с товарищем только начали беседу.
– Я с ним сама побеседую, – заявила Верка и, когда мы в очередной раз вошли в дом, целенаправленно двинулась к мужику, съежившемуся под ее гневным взором. – Где деньги, пупсик? – спросила подружка сурово.
– Вы меня не убьете? – спросил мужик.
– Зачем нам тебя убивать? – искренне удивилась Верка.
Я хотела подключиться к их милой беседе, заняв свободную табуретку, но Николай Иванович предложил для начала извлечь теток из подпола, а потом уже беседовать всем вместе, он же попытается привести дам в чувство с помощью нашатыря.
Мы с Веркой временно оставили «пупсика», Николай Иванович опять спустился по лестнице в подпол, поднял на руки Аллу Сергеевну, Верка ее подхватила, затем бережно уложила на деревянный пол комнаты. Я же сбегала в спальню, притащила оттуда подушку и одеяло, подложила подушку Алле Сергеевне под голову, Верка снова ее приподняла, я подстелила одеяло, Николай Иванович выкинул на поверхность значительно потрепанную Аллину шубу, которой мы ее и прикрыли. Затем настал черед Лидии, с которой мы процедуру повторили. Николай Иванович занялся находившимися без сознания женщинами, а мы с Веркой вновь обратили взоры на хозяина дома.
– Давай колись, – устало сказала я. Честно признаться, мне давно хотелось спать. Сколько можно носиться ночами по Ленинградской области, участвовать в сражениях и совершенно не высыпаться? Мне, кстати, завтра на работу, не то что Верке.
– Что вас конкретно интересует? – деловым тоном уточнил мужик, вроде бы понявший, что убивать его мы не собираемся.
– Каким образом они, – я кивнула на Лидию и Аллу Сергеевну, – оказались у вас в подполе?
– Семен привез, – ответил мужик равнодушным тоном.
Нас с Веркой, естественно, заинтересовало, кто такой Семен и с чем его едят, а также – каким образом хозяин дома познакомился с Натэллой? Из довольно сумбурной речи мужика, которому постоянно приходилось задавать наводящие и уточняющие вопросы, так как Цицероном он отнюдь не был, мы выяснили, что он сам является троюродным братом известной нам с Веркой Натальи Игоревны, обеспечивающей непутевого родственника работой после его третьего освобождения. Все три раза мужик сидел за изнасилование.
– То-то ты на меня набросился, – хмыкнула Верка.
Мужик пустился в пространные рассуждения о том, что всегда любил женщин, а они его не понимали, он к нам, стервам, всегда шел со всей душой, а его отвергали, потому что он никогда не отличался ни ростом, ни мускулами, ни красотой. Он понял, что женщины любят сильных мужчин, и решил демонстрировать силу – так, как умел. Демонстрации заканчивались за колючей проволокой.
Во время его пламенной речи (пусть и не очень грамотной, но эмоциональной) нам с Веркой пришлось пару раз поить нашего пленника водой, потом даже накапать ему сердечных капель (он очень переживал оттого, что женщины его не понимают, правда, мы с подружкой демонстрировали полное понимание), за которыми последовал стакан водки, оказавшийся лучшим лекарством.
