Лариса Соболева - Там, где смерть и кровь, не бывает красоты
– Хотите, я помогу вам снять напряжение? – предложил он.
Марго заколебалась. Выказать ему недоверие – еще вздумает прямо здесь ее закопать, а вот доверие, может быть, оттянет конец.
– Что… для этого… нужно мне… делать? – спросила она с опаской.
– Стойте спокойно, и все, – заходя за ее спину, сказал он.
Марго вздрогнула, когда он положил руки на ее плечи. Сначала плечи, потом горло и… А ведь он сжал ее плечи крепко, пальцы его надавили на шею сзади, отчего-то у нее свело лопатки… что-то хрустнуло!
– Это не опасно? – запаниковала Марго.
Да, да, Зыбин просчитал его: ведь Медьери приехал сюда с матерью и сестрой, а уже известно, что дама в трауре, называвшаяся разными именами, – это некая пожилая, благородного происхождения особа.
– Безопасно, сударыня, и полезно, – ласкал ее слух своим звучным голосом Медьери. – Массажу я учился в Китае несколько месяцев, но освоил лишь мизерную долю их знаний. К тому же китайцы не любят раскрывать свои секреты до конца, мне приходилось на основе наблюдений догадываться о многом, учить язык, чтобы читать на нем свободно.
У него есть сестра! Кто сказал, что она больна, кто ее видел, кроме Медьери? Между тем некая молодая женщина завлекла Загурского…
– Ай! – пискнула Марго. – Что это трещит? Мои кости?!
– Вот и все.
Марго повернулась к нему лицом с искренним удивлением:
– Все?!
– Да, – растерялся Медьери, не понимая, что ее так удивило. – Как вы себя чувствуете?
– Легко… – А ведь, действительно, она ощутила облегчение, тело ее словно освободилось от какого-то тесного саркофага. Какое счастье, она жива! Марго улыбнулась: – Вы – мастер, месье, благодарю вас!
Опять эти глаза, беспардонно заглядывающие в самую душу, и они так близко, что Марго хотела было заметить Медьери: они нарушили приличную дистанцию и находятся в непозволительной близости. Но вдруг ее заворожил огонь в зрачках венгра: он рос, разгорался… А все знают, что в глазах отражается происходящее, значит, огонь – совсем рядом. Марго взглянула в сторону и изумилась: вокруг них выросло кольцо огня. Настоящего! Достающего до неба! Но почему-то ей не жарко и не страшно…
– Что это? – спросила она. – Почему все горит?
И повернулась, чтобы ей разъяснили… она забыла, кто с нею… Забыла потому, что увидела перед собой Сурова.
– Это вы?! – задохнулась от радости Марго. – Александр Иванович… Как?! Откуда?! Почему вы здесь, со мной?
– Я всегда был с вами, Маргарита Аристарховна, – сказал Медьери.
– Да, правда… – Она прижалась щекой к его груди, и он обнял ее. – Всегда-всегда со мной! Об этом никто не знает, даже вы… Но тогда вас не должно тут быть!
– А я есть. Не верите?
Марго подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо и убедиться: это – Суров. И убедилась: те же бирюзовые глаза, добрейшие и чистейшие, тот же рот и та же короткая бородка. Но поцелуй она не могла сравнить, ведь поцелуев летом не было, ни одного… Наверное, поцелуй и окрасил эту стену огня: он стал ярко-красным, бушующим, и он… смутил Марго. Смутил и растревожил. Она прильнула к Сурову, зажмурившись, – все было как-то необычно и непривычно, оттого и страшно, что все это вдруг возьмет и исчезнет.
– Мы не сгорим? – пролепетала, еще чувствуя вкус его поцелуя на своих губах.
– Сгорим? Почему?
Марго протянула в сторону руку: она попала в пламя…
– Странно… Это же огонь…
– Ах, вот в чем дело… Нет, мы не сгорим.
– Знаю, знаю… – Марго обняла его за шею. – Это просто то, что было во мне, вырвалось наружу. Это мой огонь? Да, я люблю вас, Александр Иванович… и готова пойти с вами… хотя я понимаю, что вас не должно быть со мной сейчас… но вы – есть… и я…
– Довольно, – слегка отстранив ее, сказал Медьери и взмахнул перед лицом Марго рукой. – Вы ничего не помните. Очнитесь!
Минутная пауза – и Марго посмотрела на него уже осмысленно и вместе с тем недоуменно, спросив:
– На чем мы остановились?
– Вы сказали, что я – мастер.
– Ах да… – вспомнила она, неторопливо ступая по дорожке. – Я на самом деле чувствую себя очень легко… Странно! У меня как будто образовался провал в памяти…
– Погода меняется, Маргарита Аристарховна, на эмоциональных людях перемены сии отражаются сильнее, чем на всех прочих.
– Хм, – пожала она плечами, – не замечала, чтобы на меня влияли такие перемены. Месье, вас что-то огорчило?
– Отнюдь, мадам, просто я думаю об этой Феоне. Мне кажется, она солгала: у нее есть рецепт, хотя я до сих пор не верю в удивительные свойства этого зелья.
Тут Марго вспомнила, что ее тревожило в течение всей обратной дороги: Медьери! Она решила проверить его реакцию:
– Стало быть, преступники получили зелье из ее рук?
– Не знаю, – задумчиво произнес он, в сущности, ничем не выдав себя. – Феона разволновалась, услышав эту историю о воскрешениях…
– И что?
– Возможно, у нее украли это зелье, думаю, сама она не отдала бы его. Вы обратили внимание: Аглая беременна.
– Как так?! – изумилась Марго, ничего подобного не заприметившая.
– Срок небольшой, но девица налилась, словно спелая ягода, а ведь она не замужем, я это знаю наверное. Мне сказали, что Феона живет в лесу с дочерью.
– А что она имела в виду, говоря «зелье убивает душу»?
– Как раз в этом ее высказывании для меня тайны нет. Коль наука имела бы подобное средство, то это прозвучало бы так: оно блокирует часть мозга. В результате человек помнит, как надо ходить, как брать и держать предметы, даже как говорить, и он при этом выключен из прошлой жизни.
– А обратно включить его можно?
– Мне кажется, нельзя, а там… не знаю.
Януш догнал господ, подсадил графиню в седло, Ласточку взял за повод и повел ее шагом».
19
Кристина появилась в кафе. Она присматривалась к мужчинам, сидевшим за столиками, и Вовчик толкнул в бок Артема:
– Это она!
Трудно было бы ошибиться, увидев Кристину: сразу вспоминалась Алина, они были похожи, только старшая сестра – полнее и взрослее, и цвет волос у нее светло-каштановый. Артем приподнялся и помахал ей рукой, она двинулась по проходу с выражением тревоги на лице. Он отодвинул стул, приглашая ее сесть за стол:
– Не бойтесь, мы не кусаемся. Кофе, чай?
– Воду. Простую воду, – сказала Кристина, усаживаясь. – Вы сказали, что вы из милиции…
– Вот наши удостоверения, – раскрыл перед ней корочки Артем. – Володя, покажи.
Вовчик уже и сам догадался. Она прочла, подняла глаза на Артема:
– Вы из другого города…
– Совершенно верно. Что вам известно о вашей сестре?
– Ничего… А почему вы спрашиваете?
– Обязательно скажем, для этого мы вас пригласили. Могли вызвать вас в милицию, но там вам было бы сложнее с нами разговаривать. Есть и вторая причина, о ней позже. Вы не ответили, поэтому я повторяю: что вам известно о вашей сестре?
– Она пропала.
– Когда, как, при каких обстоятельствах?
– Наши родители и Алина ехали из Украины к нам…
– Зачем ехали, вы знаете?
– Папа недоволен был тем, как мой муж ведет бизнес, он попросту придирался к Грише. – Артем с Вовчиком переглянулись, второй спрятал усмешку, наклонив голову. – Бизнес был папин…
– Меха, шкурки, шапки? – спросил Вовчик.
– Да. И в кемпинге моих родителей убили, а сестра пропала.
– Почему вы не выехали на место преступления?
– У меня на нервной почве начались преждевременные роды, туда ездил мой муж за телами родителей, мы их похоронили здесь.
– Дальше что?
– Все. А что должно было произойти еще?
– Вы получили наследство?
– Наследство? Нет… Выяснилось, что папин бизнес уже перешел к какому-то постороннему человеку.
– Как это?! – не поверил Артем.
– Ну, когда я попыталась выяснить, как мне получить наследство, оказалось – никак. Все уже принадлежало другому человеку. Мой муж сказал, чтобы я плюнула на это, и все… Почему вы улыбаетесь?
– Трудно поверить, что это так уж легко – наплевать на весьма приличное состояние, – сказал Артем, доставая фотографии из нагрудного кармана куртки, но пока что не показывая их Кристине.
– А что бы вы сделали? В суд подали? Я опять была беременна, и без всего этого существовала угроза выкидыша…
Он положил перед ней фотографии:
– Кто это?
Кристина взяла их и, разумеется, удивилась:
– Алина?!. Откуда?..
– Оттуда, откуда мы приехали, – хмыкнул Вовчик.
Артем смотрел на эту женщину, медленно закипая. Ну, есть такая категория людей-страусов: лишь бы у них были во всем порядок и удача, они предпочитают тихое, ровное течение жизни. Если же что-то выбивает их из привычного ритма, у них появляется выражение плаксивости и муки на лице. Очень неприятная порода, поэтому он безжалостно начал выбивать ее из этого привычного ритма:
– Ваша сестра осталась жива, она вовсе не пропала. Ваш муж Григорий ездил не только за телами ваших родителей, но и за Алиной. В ночь убийства ее изнасиловали, ударили по голове, она потеряла сознание и попала в больницу. Есть все основания для подозрения, что именно ваш муж организовал разбойное нападение на ваших родителей! Уже здесь нам стало известно – мы документы кое-какие подняли, – что ваш отец переписал все свое имущество на Алину, не оставив вам ни кирпича, ни шкурки! Но не вы лично тому виной, а ваш Гриша. Потому что ваш отец обнаружил махинации, проводившиеся со шкурами, выявил подделки: их иссекали бритвами и растягивали, увеличивали в размерах, через фирмы вашего отца отмывали деньги… в общем, они хорошо потрудились, а ответить бы за их преступления пришлось вашему отцу. В общем, он ехал к вам, чтобы выкинуть Гришу с производства и открыть вам глаза.
