Наталья Солнцева - Мантия с золотыми пчелами
– У тебя есть его номер?
– Да, записан в мобильном…
– Можешь связаться с ним сейчас же?
– Нет… – удрученно вымолвила Маняша. – Он сказал, чтобы я забыла о его существовании.
– Как это? Дай сюда телефон!
– Он в сумочке, в боковом кармашке… Возьми сам…
Мокрая сумка висела на спинке стула возле печки – сохла. Там же была шерстяная кофта гостьи, под стулом стояли ее туфли. Эрик достал мобильник и вопросительно уставился на Маняшу.
– Номер Олега зашифрован буквой «Т»…
– Конспираторы! – пыхтел милиционер. – Пароли и явки у вас тоже предусмотрены?
– Ты мне не веришь? – обиделась она.
Он несколько раз набрал номер некоего «Т», неизменно получая ответ об отсутствии связи с абонентом.
– Откуда мне знать, что это его номер? – разозлился Эрик.
Маняша пожала плечами, укутанными пледом:
– Это номер, по которому я звонила Олегу. Буква «Т» означает…
– Телохранитель! Я понял, не дурак! Ну, и где этот чертов «Т»?
– Я же рассказываю…
– Ладно, извини…
– Вчера вечером Олег явился и начал трезвонить в мою дверь. Я испугалась! Спросила, в чем дело. Он вошел, велел мне собираться в дорогу, взять только документы и деньги, какие есть. Объяснил, что ему позвонил Николай Порфирьевич и попросил срочно перевезти меня на частную квартиру, пока он решит, как быть дальше. Я и раньше чувствовала, что дело нечисто, а тут совсем растерялась. Ехать с ним, не ехать? Однако поехала. Куда мне было деваться? Прошлую ночь и половину сегодняшнего дня мы просидели в грязной хрущевке… Олег выходил в кухню, с кем-то говорил по телефону, я пыталась подслушивать, но без толку. После обеда он заявил, что надо возвращаться в Суздаль. Мы сели в машину, и вот я здесь…
– Почему ты не удостоверилась, что он выполняет указания Бояринова?
– Я хотела, но Олег запретил до поры пользоваться мобильником и забрал его себе. Мол, так будет безопаснее.
– Как же телефон оказался у тебя в сумочке?
– Олег мне его отдал – сегодня, когда уезжал… Сказал, что он свою задачу выполнил, и теперь я могу поступать, как считаю нужным. Я, мол, сама за себя теперь отвечаю… А ему с ментами пересекаться не резон! О нем приказал забыть.
– Ты хоть номер его машины запомнила?
– Угу, – кивнула Маняша. – И в блокнот записала. Как чувствовала, что понадобится. Возьми в кармане кофты…
Он достал маленькую записную книжку и подал ей. Она вырвала листок и протянула Эрику.
– Московский номер…
В комнату через открытые окна доносились звуки льющейся в бочку воды, ветки жасмина ударялись о столбы навеса над крыльцом.
– Странно, что он не отвез тебя домой…
Маняша закуталась плотнее: ее била мелкая дрожь. Опять стало зябко, тревожно.
– Мы приехали в Суздаль поздно вечером, – промямлила она. – Шел дождь, темнотища… Олег купил мне по дороге непромокаемый плащ и спросил, нет ли у меня знакомых в городе, которые пустили бы переночевать. Я сказала, что нет. Это правда! Он отказался везти меня домой, сославшись на какое-то неведомое обстоятельство… Мол, домой мне нельзя ни под каким видом. По крайней мере, пару дней надо пересидеть в безопасном месте…
«Это неведомое обстоятельство – смерть Бояринова, – догадался Эрик. – Телохранитель понял, что вляпался, и сбежал!»
– Я вспомнила о тебе. Ты же давал мне адрес… Олег привез меня на твою улицу, выпустил из машины, отдал мобильник и сказал: «Сама выпутывайся, я умываю руки! Хозяину не звони, он тебе не ответит. Только засветишься! Обо мне никому ни слова. Я из-за тебя за решетку не собираюсь!» Я еще больше испугалась… в голове звон, в глазах туман… не помню, как добрела до твоего дома. Вижу, одно окошко светится. Ты говорил, у вас нет собаки и два входа. Я заглянула в окно – там твои родители спать укладываются… Не беспокоить же их? Да и боязно… Решила на твою половину идти, дверь подергала – заперто. Я поскреблась, постучалась осторожно… Тишина. Подумала, что ты или уснул крепко, или с работы еще не пришел. Решила ждать… Замерзла, продрогла, страху натерпелась! Давай в твои окошки стукать. Опять ничего! Плачу от досады. Приготовилась уже в саду ночевать, под навесом, там, где бревна сложены… Ноги промокли, зуб на зуб не попадает, совсем худо мне… Тут слышу, идет кто-то! Неужто ты?
Эрик слушал со смешанным чувством жалости и недоверия. В принципе, история Маняши не особо расходилась с историей Ульяны. Но если они сговорились, то заранее придумали себе оправдание… Позвонить москвичам, что ли? Может, Астра с Матвеем быстрей разберутся в этой чертовщине?
– Почему у тебя такое лицо? – протянула Маняша.
– Какое «такое»?
– Сердитое… Ты что, думаешь, я вру?
Он тяжело вздохнул. Правду она говорит или лжет – ситуация яснее не становится. Пожалуй, наоборот.
– На какие средства ты жила в Москве? – сурово спросил он.
– Николай Порфирьевич перечислял мне деньги на счет, а я их снимала в банкомате. Сама покупала себе обновки! Сначала это казалось чудом… Никто не следил за длиной моих юбок, за вырезами кофточек, не указывал, какой каблук должен быть у туфель…
Она опять всплакнула. Будущее разверзлось перед ней, словно черная дыра. Ее благодетель мертв, она предоставлена самой себе. Долгожданная мечта сбылась, но какой ценой?
– Мне хотелось немного самостоятельности, – призналась Маняша. – Гулять по улице под руку с парнем, как другие девушки, носить модные вещи, золотые украшения… Бояриновы покупали мне кое-что, они не были жадными, но мое мнение не учитывали. После того несчастья с тетей Катей Николай Порфирьевич стал совершенно невменяемым…
– В каком смысле?
– Он вообще перестал выпускать меня из дому. Если мне надо было куда-то ехать, то он непременно со мной. Даже в зубной кабинет меня сопровождал либо он, либо Василиса, наша домработница. Когда мы с тобой познакомились, я подумала, что смогу вырваться из этого круга… Но Николай Порфирьевич встал на дыбы. Чего он только не наговаривал на тебя…
– Я не в обиде, – вставил Эрик. – Очевидно, у него были на то причины.
– Он никому не верил, никому! Собственной тени боялся… Двери запирал на пять замков, пса держал сторожевого, специально обученного. А сигнализацию ставить не решался. Дескать, это грабителей привлечет! Раз сигнализация или камеры на доме, значит, там есть чем поживиться. Охранников нельзя было нанять, потому что они продажны и за деньги предадут его! Я удивляюсь, как он рискнул послать со мной Олега… Где он его откопал? Похоже, из Москвы вызвал, по рекомендации надежного человека. Всю жизнь мне внушали, что подпускать кого-либо слишком близко к себе – опасно. А что тут опасного, скажи на милость?
Старший лейтенант склонил голову набок. Его светлые волосы успели высохнуть и слегка вились после дождевой воды.
– Вроде бы ничего… – согласился он. – Только вот убили же твоего хозяина! Выходит, не зря он ружье заряжал и в спальне ставил. Не помогло…
– Ты уже знаешь про ружье?
– Служба обязывает…
– Как там Ульяна?
– Плачет…
– Ну да, это же ее родной дядя… был… – Маняша со стоном закрыла лицо руками. – Что же теперь будет, Эрик? Сначала я лишилась родителей, потом тети Кати, а теперь и Николай Порфирьевич умер… Он по-своему меня любил! Просто нрав у него крутой, жесткий…
– Может, тебе чего-нибудь успокоительного дать, капель сердечных? У меня нету, надо к родителям идти…
– Зачем стариков посреди ночи будить? – отказалась она.
– Тогда ложись на мою кровать, вздремни пару часов.
– Нет… сна ни в одном глазу… Лучше поговори со мной еще…
Эрик встал и прошелся по комнате, стряхивая усталость. Ну и денек выдался, а ночка пуще того веселая. Чего не ожидал, так это застать в своем саду Маняшу! Он пытался понять, рад он или не рад… Пожалуй, все-таки рад.
– Кто такой Игорь Тарханин? – повернулся он к ней.
– Ты и это знаешь… Ульяна рассказала? У нее с ним был школьный роман. Тарханин сделал Уле предложение, но ее мама была категорически против. Он страшно обиделся, и они расстались. Тарханин женился, а Уля так и жила одна.
– Она любила его?
– Трудно сказать. Наверное, раз ни за кого другого не вышла.
– Что ему было нужно от тебя?
– Он думал, что я – Уля… Когда Тарханин впервые пристал ко мне с разговорами, я жутко перенервничала. Кое-как отделалась от него и позвонила Николаю Порфирьевичу, потом Ульяне. Она пришла в изумление. Оказывается, много лет они с Тарханиным не поддерживали никаких отношений, не общались. И вдруг ни с того ни с сего он появляется и начинает ухаживать…
Маняша смотрела на Эрика и невольно сравнивала его с Тарханиным – явно не в пользу первого. Видать, ее чувства к милиционеру были неглубокими, и Бояринов правильно настаивал на испытании разлукой. Эрик не вызвал в ее сердце никакого трепета, никакой нежности. Сейчас она нуждалась в его помощи и защите, но не в его любви… Чтобы это понять, ей нужно было встретить другого мужчину.
