Александра Маринина - Каждый за себя
Или ты мне наврала, и все было не так?
- Нет, было так. Но все равно…
- А во-вторых, - перебил меня он, - сегодня у нас четверг, познакомились мы с тобой в понедельник вечером, то есть сейчас вот только ровно трое суток миновало. Ты вдумайся, Ника, трое суток всего, а если посчитать часы, которые мы с тобой провели вместе, так вообще смешная цифра окажется. И ты уже обижаешься, что я о тебе какого-то не такого мнения. А какое у меня мнение-то может быть, если мы с тобой, считай, и незнакомы совсем? Что я о тебе знаю? Только то, что ты сама мне рассказала. А ну как ты врала?
Он был прав, совершенно прав, этот морщинистый плешивый Никотин с глазами уверенного в себе победителя, и мне вдруг стало так весело, как не было уже давно.
Господи, мы знакомы трое суток, а на самом деле - и того меньше, и я уже сегодня ухитрилась настырно, пусть и с оговорками, пусть и осаживая себя, но думать о том, чтобы выйти за него замуж! Я что, с ума сошла? Где моя голова? Где здравый смысл?
Он - потрясающий. Он действительно уникален.
И наверное, он не преувеличивал, когда говорил, что был хорошим опером. Потому что за три встречи и несколько часов общения он сумел создать в моих глазах такой образ, который невозможно ни разрушить, ни затмить.
Может, это все ложь, и на самом деле он совсем не такой, это все игра, спектакль, театр одного актера, но за несколько часов слепить из себя человека, которого, кажется, знаешь сто лет и готов еще сто лет любить, - это тоже надо суметь. Для этого нужен талант. И убедил он меня до такой степени, что я ухитрилась возмутиться его "каким-то не таким" мнением о себе. Это ж надо! То есть мое ощущение давнего знакомства было действительно сильным, если я поверила в то, что за время этого знакомства Никотину следовало бы меня узнать получше и не строить в мой адрес всяческих чудовищных предположений.
Давясь хохотом, я пересказала ему на словах свои быстро мелькнувшие мысли, и теперь мы с ним смеялись Уже вдвоем.
А потом мы распрощались. Я пообещала позванивать и не забыть про плов, дядя Назар ничего не обещал, только по руке меня похлопал. И сказал напоследок - Удачи тебе, детка. Если будет нужна помощь - ты знаешь, кого просить.
Дома все было спокойно, за время моего отсутствия катастрофических разрушений не произошло. Даже Аргон, обожравшийся днем конфет, мирно спал на своей подстилке под воздействием антигистаминного препарата, и никаких волдырей ни на его морде, ни на боках я не обнаружила. И Николай Григорьевич чувствовал себя удовлетворительно, сегодня его кормили правильно и кастрюльки не перепутали. И даже паскудник Патрик ухитрился воздержаться от сведения счетов с предательницей Аленой.
Всех укормив и все перемыв, я принялась будить Аргона для вечернего "собакинга". Жаль, конечно, пусть бы пес поспал, но ведь писать-то он рано или поздно захочет, и если сейчас проявить жалость и либерализм, то придется выводить его среди ночи. А я, между прочим, тоже человек, и не хуже прочих-некоторых, я по ночам все-таки спать предпочитаю.
Растолкав собаку, я повела его на улицу. Аргон был, естественно, вялым, бегать и интересоваться окружающим миром не хотел совершенно, быстро справил свои неотложные нужды и весьма недвусмысленно давал понять, что пора бы и возвращаться к подстилочке и сладкому сну. Я, в принципе, не возражала, мне тоже хотелось лечь и расслабиться. Но тут на горизонте показался юный Вертер по имени Костя. Унылый, такой же вялый, как мой Аргон, и чем-то ужасно раздраженный. Наверное, его конфликт с родителями принял затяжной характер.
- Что с вами, Костя, вы не больны? - вежливо спросила я.
- Наверное, болен, - не то согласился, не то предположил мальчик. - Голова тяжелая, и настроение паршивое.
- Температуры нет? Не измерял?
- Вроде нет.
- Не знобит? Ноги не ломит?
- Да нет, кажется.
- Значит, переутомился, перезанимался, - успокоила я его. - У студентов это часто бывает, вы же не умеете планировать и распределять нагрузку, неделями дурака валяете, потом кидаетесь наверстывать перед рубежным контролем, ночами не спите, поесть забываете, память напрягаете. Типичная картина. Шли бы вы спать, Костя.
Дело- то к полуночи, а вам вставать рано. И не вздумайте завтра утром гулять со мной, выспитесь как следует.
Может, я ничего и не понимаю в людях, я, конечно, не Назар Захарович Бычков и хорошим онером никогда не была, но голову могу дать на отсечение - Косте явно нравилось то, что я говорила. Нравилось, что можно, не теряя лица, развернуться и возвращаться домой. И нравилось, что можно завтра не вскакивать ни свет ни заря, чтобы погулять со мной и с собакой. То есть мальчик поддался порыву, вполне вероятно - под влиянием ссоры с родителями, когда захотелось уйти из дома, но непонятно - куда, познакомился со мной, признался в своих симпатиях (не стану употреблять в данном контексте выражение "признался в своих чувствах", ибо оно звучит сомнительно и не совсем уместно), попросил разрешения гулять со мной по утрам и вечерам, а теперь не знает, что с этим делать. Вроде бы какие-то обещания дал, вроде бы взрослый мужчина со взрослой влюбленностью, и как-то ему теперь неудобно… Вот бедняга! Мужики постарше и поопытнее смотрят на такие вещи просто: мало ли что они вчера говорили в порыве страсти, сегодня-то порыва нет, стало быть, и слова совсем другие. А этот "последний романтик", наверное, полагает, что раз заикнулся, то отныне должен соответствовать.
Господи, какой же он еще маленький и глупенький! Детский сад, ясельная группа.
- А вы не обидитесь, если я вернусь домой? Я правда что-то плохо себя чувствую.
Ну точно, так и есть. Он думает, что если не будет со мной гулять, то я обижусь. Как будто он мне что-то должен!
- Не обижусь, - улыбнулась я. - Между прочим, по образованию и по профессии я врач, и здоровье человека для меня всегда на первом месте.
Если бы у меня было две головы, то я и вторую дала бы на отсечение, что при этих моих словах Костя испытал облегчение. Наивный маленький дурачок.
Он еще пару минут помялся, интересной темы для разговора не нашел и покинул меня. А я, идя на поводу у скучающего и демонстративно зевающего Аргона, вернулась домой.
Вот и все, думала я, расстилая постель и укладывая голову на подушку под Патриковым брюшком, все и закончилось. Закончился этот невероятно длинный день, начавшийся в понедельник, закончилась эпопея с шантажистом. Ну, почти закончилась. Мне предстоит еще пережить первую половину завтрашнего дня, и если звонка с требованием денег не будет, я вздохну спокойно. А если будет? Я немедленно обращусь к Севе Огородникову, и он все уладит. Самое главное - обеспечить отсутствие хозяев дома на момент звонка. На двенадцать часов дня я вроде бы застрахована, но ведь кто сказал, что шантажисты - люди пунктуальные? Никто этого не говорил. Этот гаденыш может позвонить и не в полдень, как мы уговаривались, а куда позже или вообще вечером, и к телефону подойдет сама Наталья, и кто знает, что тогда случится… Нет, если у него есть хоть чуть-чуть мозгов, он не станет звонить в другое время, ведь я, выступая в роли Натальи, предупредила, когда назначала время звонка, что буду в это время одна и смогу свободно разговаривать.
Утро сложилось по графику и без неожиданностей.
Костя мирно спал (я так думаю) и на свидание не явился.
Старый Хозяин, Денис, Алена, Гомер и Наталья встали, позавтракали (каждый в свое время и по отдельному меню) и разошлись, кто по месту работы или учебы, кто по комнатам. Мадам, дважды предупрежденная накануне о необходимости везти деда на собрание, не забыла о своем обещании и в начале одиннадцатого погрузила свекра в автомобиль. Я осталась одна в компании животных.
Такие спокойные минуты выпадали мне за время работы в Семье нечасто, только когда Николай Григорьевич уезжал, а случалось это, как я уже рассказывала, примерно раз в два месяца. В остальное время я никогда не оставалась совсем одна в квартире. Надо бы заняться уборкой… Нет, лучше сходить на базар и в магазин, до двенадцати времени достаточно. Уборку можно делать, когда Главный Объект дома, а вот за продуктами мне приходится, как правило, бегать бегом, чтобы успеть вклиниться в промежуток времени, пока кто-то из Сальниковых находится рядом с дедом, и никого не задержать и не подвести. А базар, как известно, спешки не любит. Это в супермаркете можно схватить любую, скажем, буханку хлеба из двадцати других, того же сорта, лежащих рядом, потому что все они одинаковые, с одного хлебозавода и из одной партии муки. И если нужно купить масло определенной марки, то просто отыскиваешь на полке знакомую упаковку и, не глядя, бросаешь в тележку. На базаре не то. Прежде чем что-то купить, надо обойти все ряды, все просмотреть, поинтересоваться ценой, пощупать, понюхать, попробовать, поговорить с продавцами, чтобы определить, действительно ли овощ или фрукт выращен в Подмосковье или привезен из южных республик. И только после этого составлять план, у кого, что и сколько покупать. А если в твоем распоряжении пятнадцать-двадцать минут на все про все, то покупки получаются далеко не самые удачные, и берешь вовсе не то, чего на самом деле хочешь, а то, что успеваешь и что подворачивается под руку.
