Фридрих Незнанский - Живая бомба
Камельков достал из бумажника фотографии бодигардов и разложил их на столе.
— Это что? — с любопытством спросил Михайлов.
— Подозреваемые! громко ответил Мишаня. Посмотрите, пожалуйста, эти снимки. Если увидите среди них человека, который стрелял в вашего шефа, скажите.
Антон Антонович подошел к столу и склонился над фотографиями. Взял одну, вторую…
— О! — воскликнул он. — Так вот же он! — Михайлов ткнул пальцев в фотографию Алекса Кузнецова. Затем внимательно вгляделся и кивнул еще решительней, чем прежде: — Ну да! Это тот самый парень и есть! Он в Володьку стрелял! Вот подонок! Вы его арестовали?
Лицо Камелькова стало еще строже.
— Антон Антонович, — медленно произнес он, посмотрите, пожалуйста, повнимательней. Это очень важно. Вы и в самом деле узнаёте этого человека?
— Да чё тут глядеть-то? Он это! Я его из тысячи узнаю! Я ж его видел с двух метров, вот почти как тебя сейчас. Опустил стекло — и давай палить. Как только в меня не попал — ума не приложу! И ведь прям в глаза мне смотрел, сволочь!
— Вы хотите сказать, что этот человек стрелял в Роткевича?
— Вот черт! — Михайлов ударил ладонью по фотографии. — Да что ты ко мне привязался? Он не он, он — не он! Говорю тебе: эта сволочь в Володьку стреляла! Так ты его арестовал или нет?
Камельков отрицательно покачал головой:
— Нет пока. Но теперь арестуем. От вас можно позвонить?
— Валяй звони!
Камельков подошел к телефону и набрал номер Поремского.
— Владимир Дмитриевич, здравствуйте! Это Камельков… Да… Да… Хорошая новость. Михайлов только что опознал на снимке убийцу Роткевича. Это Алексей Кузнецов!.. Он самый!.. Понял, до связи.
Камельков положил трубку на рычаг. Посмотрел на Михайлова.
— Ну что? — нетерпеливо спросил тот. — Возьмете этого гада или как?
Камельков задумчиво пошевелил бровями, затем кивнул:
— Думаю, что возьмем. Слушай, Тони… — Глаза Камелькова алчно сверкнули. — Нацеди-ка мне стопочку твоего скотча. И найди чего-нибудь зажевать. Я ужас как проголодался!
Глава 10
ПЕРВЫЙ КИЛЛЕР
Рассказав Поремскому о своей встрече с Евстигнеевым и Ефимовым, Свиридов замолчал. Он сидел на стуле сгорбившись и опустив голову на грудь. Худые руки с длинными, костлявыми пальцами неподвижно лежали на коленях. Он был так неподвижен, что на какое-то мгновение Поремскому показалось, что он умер.
— Что было дальше? — окликнул подозреваемого Поремский. — Вы наняли киллера?
Свиридов медленно покачал головой:
— Нет. Не успели. Пока мы раскачивались, кто-то убил менеджеров концерна. Дело имело большой резонанс. К тому же следственные органы вплотную занялись концерном. Согласитесь, после этого идти на убийство Карасева было бы глупостью.
— Вы хотите сказать, что не заказывали Карасева? — не сумел скрыть своего разочарования Поремский.
Свиридов поднял голову и насмешливо на него посмотрел:
— Разумеется, нет. Я ведь вам говорил — вы не сможете посадить меня за намерения, какими бы гнусными они ни были. Для того чтобы посадить человека, необходим факт преступления, а факта не было. Понимаете, не было!
Поремский пристально вгляделся в худое лицо Свиридова, однако оно оставалось совершенно непроницаемым.
«Чертов инквизитор, — подумал Поремский. — С такой рожей только ведьм на костер посылать! Или людям на дыбе руки выкручивать!»
— Значит, об этом вы и беседовали по телефону с Евстигнеевым? — спросил Поремский. — О намерении?
Свиридов кивнул:
— Конечно. А о чем же еще? Ведь Владлен искал киллера. Так или иначе, но мы бы убили Карасева. Нам помешал этот дурацкий взрыв. Уж можете мне поверить, мы бы так и сделали: не сейчас, так после — когда все эта история с убитыми менеджерами забылась бы. Хотя… — Свиридов усмехнулся, — о чем это я? Ведь с ним разобрались и без нас. Кто-то проделал за нас всю работу. Честное слово, этого человека стоит поблагодарить!
Свиридов запрокинул голову и вдруг сухо рассмеялся.
Поремский посмотрел на его острый, подпрыгивающий от хохота кадык, затем вынул из стаканчика карандаш, повертел его в пальцах, положил карандаш на стол и принялся задумчиво перекатывать его пальцами по столу, не сводя с «инквизитора» внимательных глаз. Свиридов перестал смеяться и теперь наблюдал за действиями «важняка» молча, с легкой, ироничной улыбкой.
— За намерения мы вас, конечно, арестовать не можем, — задумчиво сказал Поремский. — Но и подозрения в убийстве я с вас снимать не собираюсь. По крайней мере до тех пор, пока мы не поймаем настоящего преступника.
Свиридов пожал костлявыми плечами:
— Что ж, ловите. Это ваша работа. Я рассказал вам все, что было. К сказанному мне абсолютно нечего добавить. И вообще… — Он демонстративно зевнул, — я устал и хочу спать. Отвезите меня в камеру.
Допрос Владлена Евстигнеева не дал ничего нового. На все вопросы Поремского тот отвечал коротко и односложно — «нет», «не знаю», «не помню», «не понимаю». Держался он расслабленно, веки его маленьких карих глаз были флегматично полуопущены, словно он ждал удобного момента, чтобы заснуть, а все вопросы следователя воспринимал как досадную, хотя и не такую уж значительную помеху.
Лишь два раза за все время допроса в тусклых, безразличных глазах Евстигнеева мелькнул интерес. В первый раз — когда Поремский прокрутил ему кассету, во второй — когда он услышал о признании Свиридова. Однако и тут гендиректор «Титана» не ст&л проявлять нервозности или суетливости. Он просто пожал плечами и сказал:
— Ну и что? Это все равно ничего не доказывает.
И тут же прервал свой монолог, посчитав, должно быть, что наговорил много лишнего.
Таким образом, в конце допроса Поремский знал ровно столько же, сколько и в его начале.
Звонок Миши Камелькова застал Поремского в кафе, где он с удовольствием поглощал горячие тефтели, запивая их яблочным компотом.
— Владимир Дмитриевич, здравствуйте! Это Камельков!
— А, Мишаня. Ну как? Показал снимки Михайлову?
— Да-да.
— И что?
— Хорошая новость. Михайлов только что опознал на снимке убийцу Роткевича. Это Алексей Кузнецов!
— Один из бодигардов?
— Он самый!
— Ясно. Сейчас же снаряжу бригаду. Пусть Михайлов остается на месте. Глаз с него не спускай. Как только привезем Кузнецова, я тебе позвоню.
— Понял. До связи.
Взяли Кузнецова без шума и эксцессов. Он и не думал сопротивляться. Сам протянул руку под «браслеты». Еще и улыбался, глядя на Поремского. А уже в машине повернулся к Поремскому и сказал с холодком в голосе:
— У меня влиятельные знакомые. Вам придется ответить за этот беспредел. Вы это понимаете?
— Придется — отвечу, — спокойно сказал Поремский.
— Самое забавное, что у вас на меня абсолютно ничего нет, — с усмешкой добавил Алекс Кузнецов. — Хотя… зная ваши методы, могу предположить, что вы подкупите пару свидетелей и по вашему приказу они опознают во мне хоть самого Бен Ладена.
— Поживем — увидим, — все так же спокойно отозвался Поремский.
Кузнецов замолчал и за всю последующую дорогу не произнес ни слова.
Однако в кабинете Поремского он неожиданно разговорился. Причем беседовал, вальяжно развалившись на стуле и закинув ногу на ногу, словно был не на допросе, а на светской вечеринке. Его рыжие волосы слегка растрепались, галстук съехал набок, однако в целом вид у бодигарда был вполне респектабельный и довольный.
— А у вас здесь уютно, — весело сказал он, обводя взглядом кабинет Поремского. О, и чайничек имеется! Может, вдарим по Чайковскому, а, шеф?
— Как-нибудь потом.
— Отчего же потом? Потом может и не быть. Думаете, мы с вами еще когда-нибудь встретимся?
Поремский вежливо улыбнулся.
— Уверен в этом, — сказал он. — Не могу же я отказать себе в таком удовольствии.
— Ладно, как скажете, — согласился Алекс Кузнецов. — Возможно, я и навещу вас в вашей камере, куда вас упрячут за беспредел, который вы здесь творите. Может, даже принесу чего-нибудь. Вам что больше нравится — бананы или яблоки?
— Виноград.
— Виноград в это время года дорог. Ну да ладно, чего не сделаешь ради хорошего человека!
В лице Поремского не дрогнул ни один мускул.
— Высказались? — спокойно спросил он.
Кузнецов кивнул:
—Угу.
Отлично. А теперь буду говорить я. Вы подозреваетесь в убийстве бизнесмена Роткевича…
— Это которого шлепнули в Питере? — иронично прищурился бодигард. — Да вы в своем уме, Поремский? Я сроду в Питере не бывал. Я и Эрмитаж-то видел только на картинке. А кстати, хорошая идея! Нужно будет съездить в Питер на выходные, глянуть на Зимний, плюнуть в Неву. Чем я хуже других?
