Филлис Джеймс - Невинная кровь
В понедельник одиннадцатого сентября Норман с биноклем наготове занял наблюдательный пост у забора на пустыре в восемь сорок пять утра. Зеленщик прикатил на велосипеде к трем минутам десятого, пошарил в кармане облегающей джинсовой куртки и отпер дверь подъезда. К сожалению, при этом он загородил замок и ключи спиной. Две минуты спустя Монти поднял металлическое заграждение перед витриной и начал готовиться к открытию: перетаскивать из глубины магазина ящики с плодами, раскладывать товар на витрине. Джинсовую куртку сменила потрепанная коричневатая спецовка нараспашку с парой больших боковых карманов. Тот, что слева, был заметно растянут у нижнего шва. Дверь между лавкой и подъездом дома оставалась открытой.
В десять минут десятого прямо под вывеской остановился маленький фургон; водитель с юношей-помощником, выбравшись из кабины, принялись выгружать на мостовую ящики со свежим товаром. Магазин был по-прежнему заперт. Монти опустил руку в левый карман и что-то вложил в ладонь парня, а сам пошел помочь водителю. Юноша справился с замком, заклинил створку сеткой с луком и проворно присоединился к ним. Несколько мгновений ключи покачивались на сверкающем кольце на фоне двери, однако водитель, входя в лавку, закрыл наблюдателю обзор ящиком с яблоками. В ту же секунду помощник подхватил связку и бросил хозяину. Ярко блеснул на солнце металл, широкая ладонь Монти метнулась в воздухе — и сомкнулась в кулак. Вот и все, что удалось увидеть Скейсу.
Следующие трое суток мало чем отличались друг от друга. Норман проводил целый день на посту, подкрепляясь бутербродами, однако так ничего и не добился. Зеленщик работал в одиночку. В двенадцать часов он шел через дорогу в «Слепого попрошайку», возвращался с пивом, усаживался на перевернутый ящик и выпивал свою пинту, заедая гигантским рулетом с тертым сыром и помидорами. Иногда он и по утрам наведывался в паб, попросив присмотреть за товаром невысокого морщинистого старьевщика. Время от времени он и сам прикрывал визиты соседа в питейное заведение. Все три дня дверь между лавкой и подъездом оставалась открытой. И лишь уходя, Монти надежно запирал ее.
В четверг, вконец раздосадованный неудачей, Скейс решил подобраться поближе, причем довольно рано, до того как будет открыта лавка. Почему бы нет? Кто-то ведь должен стать первым покупателем. Конечно, в таком случае продавец запомнит его, а это дополнительный риск, но ничего не попишешь. Норман позаботится об этом позже, когда придет время готовить алиби. Теперь же все его мысли сосредоточились на вожделенной связке.
Главное — точно рассчитать время. Зеленшик приезжает в девять — девять ноль пять, убийца же с дочерью покидают квартиру между пятнадцатью и двадцатью минутами десятого. Если каждый придержится своего расписания, все должно пройти как по маслу. Одна незадача: до девяти часов не следует появляться на Дэлани-стрит. Лавка старьевщика и магазинчик подержанных книг открываются не ранее половины десятого, а праздного прохожего, бесцельно шатающегося по улице, легко заметить из окна двенадцатого дома.
Ближе к вечеру Скейс купил на Эджвер-роуд тряпичную хозяйственную сумку. Поутру он медленно двинулся вдоль по Мелл-стрит к перекрестку. В две минуты десятого со стороны Лиссон-Гроув показался Монти. Когда он повернул на Дэлани-стрит, Норман ускорил шаг и нагнал торговца у самой двери.
— Доброе утро. Уже открываетесь?
— Точно, — кивнул зеленщик, слезая с велосипеда. — Дайте мне минуты три. Торопитесь?
— Вообще-то да. Хорошо, я заскочу за угол, куплю газету и вернусь.
Во время этого разговора Монти, не снимая руки с руля, вставил ключ в замок. Скейс уставился на связку, запоминая количество, форму и приблизительный вес ключей, висевших на огромном кольце. Пара американских автоматических, маленький плоский, по виду — как от автомобиля, и тяжелый, солидный «Чабб»[45] длиной примерно в два дюйма.
Мужчина купил газету на вокзале Марилебон и, прикрывшись ею, просидел на скамейке в зале ожидания до половины десятого. Уверенный, что убийца с дочерью покинули Дэлани-стрит, он поспешил в овощную лавку, где выбрал четыре апельсина, фунт яблок и пышную гроздь винограда. Хорошо, что товар съедобен: можно будет облегчить свою ношу, перекусив ею же по дороге. Норман торопливо направился к «Вулворту».[46] Там он приобрел большое железное кольцо — правда, с узорчатой именной биркой, однако без труда от нее избавился.
Остаток дня Скейс подыскивал подходящие ключи в лавках старьевщиков, а также на рынках Мелл- и Черч-стрит. Легче всего было найти замену мелкому: Норман выудил ее из замка помятой жестянки для чая. «Американец» ожидал мужчину в банке, наполненной пачками табака и ершиками для чистки трубок. Тяжелый «Чабб» оказался самым неуловимым. Наконец охотник за ключами попросту выкрал похожий экземпляр из верхнего ящика старого комода, выставленного в одном из магазинов. Быстрота и ловкость собственных рук приятно удивили Скейса. Второй «американец» прятался в ящике с гвоздями, шурупами, очками, обломками арматуры, задвинутом под стол перед лавкой старьевщика прямо на Дэлани-стрит. Ближе к обеду Скейс исхитрился раздобыть полную связку, по виду и весу схожую с той, что носил при себе торговец.
Остаток дня Норман бродил по улицам своего детства. Его так и качало на волнах восторга и ужаса; частично приятное, родное до мозга костей чувство. В бетонных сводах подземного перехода на Эджвер-роуд грохотало эхо далекого прибоя. Стоило мужчине зажмуриться на солнце, как он ощущал скрипящие песчинки между пальцами ног, а перед мысленным взором вновь расстилался пестрый пляж. Осипшие крики мальчишек, играющих в переулках, напоминали полузабытые страхи детской площадки, а мостовая, омытая летним дождем, отчетливо пахла морем. Как и тогда, Скейс точно знал, что ему делать, не сомневался в необходимости, неотвратимости грядущего преступления. Как и тогда, разрывался между страстным желанием совершить его и робкой, стыдливой надеждой: «У меня еще есть выбор, я могу остановиться, если решу, что затея слишком опасна…» Вот и сейчас внутренний голос настойчиво звал его в овощную лавку попытать счастья, понадеявшись на оптимизм и удачу. Однако любая ошибка могла стать роковой. Мужчина решил для начала проверить, хорошо ли сохранились позабытые навыки.
Воскресенье и понедельник он провел, запершись в гостиничном номере, и без отдыха тренировался. Повесив пиджак на спинку стула, просовывал левую руку с новой связкой на мизинце под клапан кармана, цеплял уже собственные ключи большим пальцем — и в мгновение ока производил замену. Норман повторял одно и то же снова и снова, пользовался разными пальцами, отсчитывал секунды. Чем быстрее все пройдет, тем надежнее. Отточив мастерство, Скейс повторил то же самое, только правой рукой, для подстраховки. Ведь он до последней секунды не узнает, в каком именно кармане окажутся ключи.
Целых два дня он не покидал номера, разве что сбегал по ступеням в бар за бутербродами и ветром проносился мимо Вайолет, едва замечая, как девушка поворачивает невидящий взгляд, заслышав его шаги, и приветствует, как доброго знакомого. Каждый миг, потраченный на посторонние занятия, вызывал у Нормана досаду. К вечеру восемнадцатого сентября он наконец почувствовал, что готов.
5
На следующий день Скейс бросил в пакет пару комплектов нижнего белья и несколько рубашек и отправился в прачечную на Дэлани-стрит, а около девяти часов был уже на месте. Запустив грязные вещи в машинку, он занял свободный стул у открытой двери и принялся следить за домом номер двенадцать. Норман беспокоился, как бы убийца с дочерью не выбрали тот же день для стирки. Впрочем, опасность легко было предотвратить. Если они выйдут с тяжелыми пакетами, Скейс быстро покинет прачечную, чтобы вернуться за вещами после.
Но все обошлось. Как обычно, в десятом часу парочка появилась на улице почти с пустыми руками. Наблюдатель отодвинулся от окна, но дамы прошли мимо, не обернувшись в его сторону. Овощную лавку посетили два пенсионера, которые постоянно приходили раньше всех, однако улица была еще слишком безлюдна. Когда за окном прошаркала третья покупательница, тоже пожилая и с тяжелой сеткой, полной картошки, мужчина решил, что пора действовать. Подхватив пустую сумку, он двинулся к магазинчику Монти. Правая ладонь поглаживала в кармане подложную связку. От прикосновения металл стал горячим и влажным. Норман рассердился на себя за потные руки, но потом успокоился, сообразив, что это поможет. Влажное кольцо легче соскользнете пальца. Главное — не дрожать. А этого с ним не случалось даже в детстве.
В отсутствие покупателей торговец натирал рукавом зеленовато-желтые, с красноватым румянцем, яблоки сорта оранжевый пепин Кокса и выкладывал их ровным рядком по краю прилавка. Изобразив притворный интерес к авокадо, Скейс протиснулся мимо, как бы ненароком погладив правый карман куртки Монти. Внутри находилось что-то мягкое — носовой платок или ветошь. Ничего металлического, ничего жесткого. Следовательно, ключи, если он вообще держал их при себе, лежали слева. Норман неспешно вернулся к продавцу и попросил у него четыре апельсина. Тот бросил их в подставленный пакет. Потом Скейс получил четыре яблока сорта оранжевый пепин Кокса и уже под конец пожелал купить два не слишком спелых банана, указав при этом на самую труднодоступную гроздь в глубине лавки. Торговец потянулся за ними, опершись левой рукой на перила. Норман моментально подвинулся к нему, не отрывая глаз от бананов; подцепил мизинцем подложные ключи, запустил руку в карман к Монти — и возликовал, ощутив под пальцами холодное железо. Он выпрямил средний палец, подхватил нужную связку и в тот же миг аккуратно высвободил нагретое кольцо. После двух дней упорных тренировок, а также без мешающего клапана операция удалась на удивление легко и заняла не более трех секунд. К тому времени как торговец выпрямился, держа в руках указанные бананы, и бросил их на весы, тот уже с невинным видом протягивал раскрытый пакет.
