Анна Данилова - Крылья страха
– Игорь, что ты такое говоришь? Рита хорошая, воспитанная девочка, и если бы ее продолжали преследовать, она все рассказала бы матери…
– Отец после всего, что произошло с нею, заболел и умер.
– Как ты думаешь, ее насильником мог быть Герман Соболев?
– Пока не знаю, но мне кажется, что скоро мы все выясним. Я и сам чувствую связь между этими тринадцатилетними девчонками и тремя парнями, которых отравили рицином. Возможно, что где-то лежит и отравленный труп Риты, да вот только где? Ведь парней-то нашли в разных местах, и единственное, что в их историях общего, это то, что они были найдены за городом…
– А что Сотников? Ты проследил за ним?
– Проследил. Из школы домой, потом в магазин, оттуда обратно в школу, на биологический факультатив, и снова домой… Я поручил одному пацану проследить за ним два следующих дня, он мне позвонил сегодня утром и сказал, что вся семья уехала на дачу. Володя с ними. Выходные все-таки…
– Значит, ничего?
– Пока ничего.
– А что делать с Крымовым?
– Делать вид, что все идет как надо.
– То есть обращаться с ним, как с больным?
– Тебя раздражает, что он не принимает никакого участия в нашей работе?
– Меня в последнее время многое в нем раздражает… И вообще мне кажется, что я не смогу работать здесь дальше… Это, наверное, все-таки не по мне… Столько событий, столько впечатлений, у меня просто голова раскалывается от увиденного и услышанного… Никогда бы не подумала, что у нас не город, а потенциальный морг…
– Хорошо сказано. Но ты, как говорится, не горячись. Просто дело нам с тобой попалось довольно сложное. Я вот все жду от тебя одного вопроса, но, как мне кажется, уже не дождусь.
– Ты о чем?
– Неужели тебе не бросается в глаза, что дело Садовниковых кто-то нарочно заминает? Ему не дают ходу. Уверен, что восемьдесят процентов заключений экспертиз, связанных с первичными анализами и исследованиями, а именно: отпечатки пальцев, разного рода биологические экспертизы белья и прочего – уже «утеряны».
– Ты хочешь сказать, что кто-то из областной прокуратуры…
– А почему бы и нет? Поэтому я хотел бы предложить тебе себя в качестве охранника. На нас посыпались трупы, а мы делаем вид, что ничего не происходит. Уверен, что Изотов, Берестов, Вартанов, Соболев каким-то образом связаны между собой. Возможно, мы наступили на шлейф, который тянется еще с дела Саши Ласкиной.
– А что там в прокуратуре у Сырцова?
– Информация тщательнейшим образом блокируется, но мне все же удалось узнать, что он продал акции телефонной компании, не свои собственные, разумеется, а принадлежащие дочери.
– Ты думаешь, что это он тормозит?..
– Но ведь и в нашем деле есть ниточка, ведущая прямо к нему домой.
– Ты имеешь в виду номер его домашнего телефона?
– Кстати, помнишь тот текст, который мы нашли на обороте записки с телефоном Сырцова?
– Щукина сказала, что это, цитирую, «бред сивой кобылы»…
– Да нет, этот бред я совсем недавно слышала по радио. И попросила Щукину выяснить, что это за радиопостановка.
– Ты еще по ней не соскучилась?
– По Наде? Соскучилась. Игорь… Мне надо с тобой поговорить еще на одну тему. Боюсь, что своим предисловием я напомню тебе Лору Садовникову.
– Что-нибудь случилось?
– Да. Или у меня что-то с головой, но только… ОНА приходила ко мне домой…
– Кто?
– Говорю же: Лора.
– Как же это понимать?
– А так и понимай.
– И когда это было?
– Да буквально на днях, как раз перед похоронами.
– Надеюсь, это было привидение?
– Откуда мне знать… Я разговаривала с ней, вот как сейчас с тобою… Она сидела у меня в квартире и даже ела торт… Кстати, о торте… – Юля достала из сумки снимок, сделанный ею с ломовского торта, и протянула его Шубину. – Как тебе этот кондитерский шедевр?
– Что это? – Шубин смотрел на красно-белое сооружение, напоминающее постель, и никак не мог понять, что ЭТО такое.
– Говорю же – торт. Мне прислал его один мой знакомый, о котором я тоже хотела с тобой поговорить.
– Чувствую, что пока мы с тобой не виделись, ты не скучала.
– Да уж… Обрати внимание на эти кремовые подушки, на них пятна крови… Это точная копия той самой постели, на которой лежали мертвые Садовниковы.
– Так уж и копия?
– Ты хочешь сказать, что такой торт мог сделать любой человек, обладающий фантазией?
– А что тут делать? Вот если бы на постели были фигурки людей, сделанные, скажем, из марципана да к тому же еще и похожие на Садовниковых, вот тогда да… Но кто этот твой знакомый?
– О нем потом… Давай сначала о Лоре. Она пришла ко мне и стала есть этот торт. Зрелище, я тебе скажу, запредельное. Просто фильм ужасов. Она ела с завидным аппетитом, и это при том, что вроде бы считается покойницей…
– У тебя в тот вечер не было температуры?
– Откуда мне знать… Вполне возможно, что мне подсыпали в чай или воду – я уж и не помню, что я тогда пила, – какой-нибудь наркотик… Потому что иначе объяснить это явление я никак не могу… Разве что у меня помешался рассудок. Но клянусь тебе, я видела ее и даже чувствовала запах ее духов… Потом, правда, ко мне пришел этот знакомый, и Лора ушла, вернее, сначала она спряталась в прихожей, а потом я увидела ее на лестничной площадке с простреленной головой… Вот такая картинка. Если бы ты знал, что я испытала в тот вечер… К тому же мне тогда нездоровилось, я была совершенно разбитая…
– Это нервы, – Шубин снова нежно опустил свою ладонь на Юлину руку. – Кроме того, кто знает, возможно, души умерших действительно блуждают какое-то время в пространстве, напоминая живым о себе, как бы привлекая к себе внимание…
– Спасибо тебе, Игорек. Я понимаю, что ты как можешь успокаиваешь меня… Но мне почему-то не стало легче. Как вспомню ее, так мне снова становится нехорошо.
– А что было после того, как ты ее увидела на лестничной площадке?
– Я бросилась в квартиру и принялась названивать всем вам, но, как назло, ни до кого не дозвонилась. Тогда я решила позвонить в милицию. Но перед этим догадалась еще раз выглянуть за дверь – на полу уже никого не было. И только запах ее духов остался в качестве напоминания… Теперь ты понимаешь, почему мне не стоит задерживаться в частном сыскном агентстве? Мне еще замуж выходить, детей рожать, я бы хотела прожить нормальную жизнь…
– Вот найдем убийцу, отработаем деньги, и отдохнешь как следует.
– Легко сказать: найдем убийцу…
– Какие у тебя планы на сегодняшний день?
– Хочу побывать на старой квартире Лоры, где она жила, когда еще носила фамилию Казарина… Поговорить с соседями, порасспрашивать… Хотелось бы навестить Марту Басс, но теперь я просто не знаю, как с ней говорить о Рите. Ведь если я скажу, что знаю про изнасилование Риты, она тотчас догадается, откуда эта информация, и, таким образом, я подставлю твою знакомую, Саватееву…
– Кстати, я говорил со Светланой об этом. Она сказала мне, что теперь, когда Рита пропала, можно воспользоваться ее сведениями, лишь бы девочка нашлась… Она так и сказала… Так что, думаю, Марта сама с ней как-нибудь потом разберется. Да и вообще Марта как мать просто обязана была рассказать нам о том, что произошло с Ритой… Ты собиралась поговорить со мной о твоем новом знакомом…
– Хочешь услышать от меня его фамилию? – Юля усмехнулась, поскольку была просто уверена, что это уже ни для кого не секрет.
– Ломов – оригинальнейшая личность, – проронил Игорь и шумно выдохнул. Юле показалось, что он собирается ей сказать что-то еще, но Шубин молча катал хлебные шарики и, казалось, рассматривал узор на тарелке.
– Это все, что ты о нем можешь сказать?
– Во-первых, он намного старше тебя. Во-вторых, он урод, я имею в виду его внешность. Я понимаю, что у меня нет права так говорить, но я без конца задаю себе один и тот же вопрос: зачем он тебе? Вот зачем ТЫ ему, мне понятно. Ты молодая, красивая, умная и прочее… Но он-то тебе зачем? У тебя что, денег нет? При всех недостатках Крымова он довольно щедр по отношению к своим рабам вроде нас… тебе нужен статус замужней дамы? Ты думаешь, что этот номенклатурщик женится на тебе?
– Вот об этом я как-то еще не думала… Больше того, я даже не знаю, есть у него семья или нет…
– Тогда что же ты о нем знаешь вообще?
– Практически ничего. Только то, что знают все. Что он занимает положение в правительстве города, что богат, горбат и непохож на остальных…
– Он тебе предложил стать его любовницей?
Юля покраснела. В конечном счете она сама виновата в том, что Шубин заговорил о Ломове. Она так хотела поговорить с кем-нибудь о Павле Андреевиче, чтобы понять, чего от него можно ожидать в следующий момент.
– Он не то что предложил, я как бы сама этого хо тела…
– Больше не хочешь? Он тебе не понравился?
– Игорь, мне трудно говорить с тобой на такие темы, но поскольку больше мне говорить не с кем – разве что с Надей, которая, я просто уверена, не поймет меня, – я признаюсь тебе, что Ломов, эта волосатая и огромная глыба, этот, как ты выразился, горбун, меня возбуждает. Мне нравится бывать с ним, разговаривать, слушать его… Он добрый, заботливый, но он все делает не так, как остальные… Я была замужем, я знаю, что представляют из себя мужчины… Так вот, Павел Андреевич – совершенно непредсказуем… Он вносит в мою жизнь что-то новое, он старается удивлять меня на каждом шагу, он делает мне подарки… Но самое главное – это ощущения… мои ощущения, когда он дотрагивается до меня.
