Михаил Левандовский - 13 Сектор. Следствие против знатоков
Гражданин союзного государства возвращался домой и возле границы просто-напросто привинчивал себе старые белорусские номера. Контроль формальный, а базы не объединены. И подкармливал этот бизнес Ефимов-старший, папа Николая, причем сам того не зная. У него были дела со старшим сыном. Кстати, Олег с Николаем терпеть не могут друг друга. Один старший, но незаконный, другой — младший, с точки зрения Олега, лентяй. В общем, сложные отношения. Вы же знаете…
— Можно на «ты».
— Олег с Сергеем Геннадьевичем прекрасно вели свою жизнь и пилили страховое вознаграждение по продаже ОСАГО. Еще ремонтный ресурс, еще урегулирование убытков. Много есть разных штучек у вас, у менеджеров. Ненавижу. Так вот, жили не тужили они. Потом с тем салоном, где Николай регистрировал сделки, что-то случилось. И пошел Николай к Олегу с отвращением, потому что Олег сразу себе большую долю взял.
— Да, он такой, — попытался вставить ремарку я. Получился совершенно неубедительный шепот. — Кстати, а записи вы нашли?
— Еще бы!
— А машинка моя? Антоша обещал ее не продавать.
— Да и не придется.
— Пока мне платить нечем.
— Успокойся. Слушай. Так вот. Таскали они их, продавали через Олега. И тут появляется Анвар.
— А он-то каким боком тут?
— Да случайно. Искали перегонщика, на Кавказ машины гонять, а он там свой.
— Какой-то он странный для своего…
— Точно, не совсем свой. Ты его фамилию знаешь?
— Нет. Зато помню, как голова его летала. — Меня передернуло.
Ваня неожиданно захохотал.
— Что визжите, товарищ майор?
— Знаешь, картина: голая Кира, которую чуть не убила оторванная голова гангстера. Вся милицейская Москва по этому поводу ухохатывается. Чувствую, что после выписки из госпиталя Кире придется увольняться. С другой стороны, она девка нечувствительная, поистерит, поорет, еще «приятнее» характером станет. — Он захохотал снова. — Так вот, Анвар. Он не совсем кавказец, фамилия у него Солдатов. И местный только по матери. Когда Сталин выселял народы, приехал Анваров папа, да так в милиции и осел. Папа дослужился до старшины, а Анвар лейтенанта успел получить в советские времена.
— Ни хрена себе он выглядел. Я думал, он много моложе.
— Тренировки. Потом прибился к боевикам. Много чего на нем есть, но окончательно своим его никогда не считали. Тем более он по какой-то неведомой причине так и не перешел в ислам. Не свой, но рядом. Он больше не по горам бегал, а людей воровал. Но в нескольких терактах засветился. Оказался полезным, когда всех в подполье забрали. Чистый, на внешность и так и сяк. Он у них уже много лет главный снабженец. Оружие, боеприпасы, взрывчатку тащил. И себя не забывал. Он туда, судя по всему, много машинок перевез.
— В общем, прибился к ним. А дальше?
— Дальше? Не очень понятно.
— А Даша тут при чем?
— А что Даша? Как-то заехали они с Николаем в офис, пересекались они там с батюшкой Колиным.
— Оказывается, Сергей Геннадьевич частенько там появлялся?
— О да, любил он в «Барвихе-спа» отдыхать.
— Да, за собой ухаживать обожает. И Дашку они заприметили. Анвар, ты видел, был красавец. Перемигнулись с ней, то-се, пятое-десятое — и закрутилось.
— Я как попал?
— Да случайно. Они джип из-за границы притащили, регистрацию провели, а покупатель, который его заказал, возьми и присядь. Он наркотиками приторговывал, вот его из-за наркоторговли и прихлопнули[65]. Заведомо краденую машину человек просто так не купит. Решили они двух зайцев одним выстрелом. Потом получилось, что трех.
— А это как?
— Очень просто. Они решили машину угнать, фиктивно застраховать, а потом еще на Кавказ оттащить, вдруг кто за четверть цены купит?
— Хорошо, застраховали. А я-то как всплыл?
— Как ты всплыл? У ребят случилась заминка с деньгами. Или свои отдавать лень было. А Даша поняла, что больше, чем еще один раз, из тебя денег не выманит. Ты ведь ей за фитнес-центр платил?
— Откуда ты знаешь?
— Все они такие.
— Платил.
— Сколько раз?
— То ли три, то ли четыре.
— А всегда ли наличными?
— Последний раз карточкой, она на сайте просила данные ввести.
— Вот-вот. А сумме ты не удивился?
— Удивился, из-за суммы и расстались.
— Вот ты за страховку этой машины заплатил, потому она в базе и отразилась как тобой оплаченная.
— А они не боялись, что я подниму шум?
— Дашка твоя не Сократ была мозгами. Все-таки стриптизерша…
— Ты ее видел? И вообще — что за наезды на женский ум? На Юлю посмотри или на умницу Светочку.
— Ладно, ладно. Короче, развели они тебя, а ты, естественно, шум и поднял. Пришлось идти к подельнику. Сергей Геннадьевич тебя тоже не любил. У него виды были на твой сегмент бизнеса, слишком уж ты прозрачно все там обустроил — не украсть ничего. А дальше Анвар отправил Дашу в лучший мир под видом любовной игры. Может, даже и поиграли. У него теперь не спросишь.
— А дальше что?
— Стукалин твой на Ефимова компромат накопал. Думаешь, он только от тебя денег хотел? Он и к нему пошел за деньгами. Ну, тот, конечно, Анвара и привлек. Раз уж киллер в обойме есть, почему не воспользоваться? Собственно, дальше ты все знаешь. На Олега ты вышел случайно. Потому что, как понимаешь, если автосалон очень любезен с одной страховой, то он и с другими будет. И закрутилось. Все, пазл сложился. Так что бери деньги — и на Бейкер-стрит трубку курить.
— Какие деньги? Мне и за машину надо расплачиваться, и родители отдыхают в Турции.
Зная, что Антоша просто так заложенную машину из рук не выпустит, в ящике для инструментов старого доброго «Хендэ» я оставил термос, в который — вместо чая — закрутил бесценные черновики, доказывающие сговор Сергея Геннадьевича с Олегом. Оттуда их достал торжествующий Иван.
— Так что с деньгами-то? — спросил я.
— Видишь ли, Анвар столько оружия и взрывчатки разным боевикам таскал, что за него награду успели объявить — миллион рублей. Вдобавок у него был побег. Он попадался. И пожизненное свое получил. А через год снова на месте потребовался, для следственного эксперимента по другому делу. Ну там и… Уж не знаю, что там было, сам справился или купили кого, а только сбежал. И поскольку мы с моим начальством и коллегами из ФСБ так и не решили, кто молодец и кому премию выплачивать, то награда — твоя, лучше уж тебе, чем заклятым друзьям. Как выздоровеешь — заходи, получи и распишись. Заодно и машину выкупишь.
— А товарищи?
— С ними дели сам.
— А бандиты что?
— Анвар — по кусочкам, Коля и Олег сидят и валят все друг на друга, а Сергей Геннадьевич…
— А что с ним?
— С ним сложнее. Показания на него не дают. У нас есть, конечно, данные о явных откатах, и мы их в твою страховую передадим. Но что-то мне подсказывает, что сажать топа высшего ранга за систематические хищения в течение нескольких месяцев они не будут, легко отделается. Напишет заявление и уйдет.
— Черт.
Мне захотелось вскочить с койки, однако ноги, ребра, легкие и главные пострадавшие — почки — дали о себе знать.
— Ничего. Я, конечно, таких вещей не делаю, но он меня возмутил. Я задержал его на три дня. Все-таки дача принадлежит ему, и хранилось там много всякой всячины, включая тебя. Пришить я ему, конечно, ничего не могу. Он ведь бывший мент.
— Ну да.
— Свои два дня он сидит в специальной камере для бывших милиционеров, и завтра полагается отпускать, срок выходит. Скажу тебе по секрету, что сегодняшнюю ночь он проведет в обычной камере. Ну и как мы с этим не боремся, а утечки информации все время случаются.
Я поежился. Может, это станет проявлением некой высшей справедливости?
— Я пойду. — Он вышел. — Выздоравливай.
Из-за прозрачных дверей палаты показались головы Роберта, Светы и Юльки.
— А у нас много вкусного, — подмигнул Роберт.
— Не пущу. Идите отсюда к чертовой бабушке, — сказала низким голосом рыжеволосая медсестра. — Через несколько дней приходите.
Дверь закрылась. Я попытался заснуть. Нормальное обезболивающее дает снотворный эффект.
Спустя неделю мои ребра и почки не столько бунтовали, сколько выражали внутренний кухонный протест против несправедливости бытия. Ноги заживали. Слышало, по-прежнему, лишь одно ухо, да и то — паршиво. Пора бы уже выздоравливать.
Зазвонил телефон. Я переместил его к здоровому уху.
— Что-что?
— Что ты орешь? Орешь-то что?
— Слышу плохо. Кто это?
— А что, не видно?
— Не видно. У меня симка новая. Каждый номер снова записывать приходится.
— Тимур.
— Какой Тимур? — хотел спросить я, но понял: именно тот, с чьей рекомендации началась острая фаза моих приключений. — Привет, рад тебя слышать.
— Прости, с моей подачи ты ввязался…
— Ладно, как ввязался, так и вывязался. Не все так плохо, уже выздоравливаю.
