Ольга Володарская - Страсть под чужим именем
Первым ее клиентом стал сочинский бизнесмен. Он подозревал, что один из партнеров собирается его убрать, чтобы завладеть долей. Соня изображала любовницу бизнесмена. Ночевала в доме, когда клиент приглашал друзей на пикник. Через десять дней его пытался убить охранник партнера. Соня его обезвредила. Клиент остался жив и доволен работой своего телохранителя.
Так у Софьи началась новая жизнь. Опасная, но интересная.
Карим сам ее нашел. Соня как-то охраняла его товарища, когда тот приезжал в Краснодарский край. И он рассказал о ней Каримову. Старик захотел заполучить ее в свою команду. Бодигардов у него было несколько, но все мужики, ни одной женщины. А тут не просто баба, умеющая стрелять и драться, а психолог с образованием. Не телохранитель, находка!
Когда Соня получила предложение от Каримова, то, не раздумывая, приняла его. А перед тем как покинуть город, вышла с «Санни» в море. Старушка еле-еле двигалась и вскоре заглохла. Соня сидела на палубе, смотрела на воду, на небо, на луну. Вернее, на луны. На ту, что в небе, и ту, что в море. В небе круглая, четкая. В море зыбкая, струящаяся. Одна настоящая, вторая лишь ее отражение. Но как одна без другой? «Точно как мы с Никой, – подумалось вдруг Соне. – И каждая из нас считает себя луной, а сестру своим отражением…»
Соня просидела так до рассвета. Затем спустилась в трюм, чтобы пробить в дне дырку. Она решила затопить старушку, чтобы «умерла» достойно. И упокоилась там, где должно, на дне морском.
Соня отплыла на лодке от «Санни». И смотрела, как она погружается в море, до тех пор, пока на поверхности не остался кончик мачты с флажком. «Санни» помахала им на прощание и скрылась в пучине.
Соня вытерла мокрые глаза, развернула лодку и погребла к берегу.
А утром она вылетела в Москву.
С тех пор прошло полтора года. Соня оказала Кариму много услуг. Зачастую не связанных напрямую с его безопасностью. Теперь у нее тоже было задание. И чтобы его выполнить, Соня подняла пистолет и направила его дуло на лоб Влада Соловьева.
– Это называется из огня да в полымя, – проговорил он. Страха в голосе не было. Одна усталая обреченность.
– Где Калязин? – спросила Соня.
– В доме. Лежит без сознания. Но скоро оклемается.
– Это вы его вырубили?
– Не совсем… – Он хмуро посмотрел на Соню. – А чего мы разговариваем, не пойму? Кончайте меня, и дело с концом.
– Я не собираюсь вас убивать.
– Да? Тогда почему держите на мушке?
– Я опущу пистолет, если вы обещаете не делать глупостей.
– Каких?
– Пытаться меня вырубить. Или убежать.
– Обещаю…
Соня перед тем, как опустить оружие, сунула руку в карман Влада и вытащила его пистолет.
– Так мне будет спокойнее, – сказала она, убрав его за пояс джинсов. – А теперь пойдем.
Он не стал спрашивать куда. Просто двинулся за ней. Когда дошли до калитки, она указала на пустую бутылку:
– По ней я поняла, что вы в доме. Я заметила у вас на кухне много пустых бутылок именно от этой воды. С лимончиком. Поэтому не ушла, когда мне не открыли.
И снова Влад оставил ее реплику без комментария. Но через несколько секунд заговорил:
– Соня, могу я попросить вас кое о чем?
– Сначала озвучьте просьбу.
– Передайте это Галке. – Он вытащил из кармана бархатный мешочек, в котором что-то лежало. – Скажите, не понадобилось. А еще… Что я не забуду ее никогда.
– А сами вы это не можете сделать?
– Что?
– Вернуть содержимое мешочка и сказать ей эти слова.
– Покойники не разговаривают.
– Но я же сказала, что не собираюсь вас убивать…
– Не вы, так кто-то другой. Какая разница? А ведете вы меня в укромное местечко, чтобы там прикончить.
– Мы уже пришли, – сказала Соня. – И разве это похоже на укромное местечко?
Влад посмотрел на здание, на которое она указывала. В нем располагалась гостиница. Маленькая, всего на восемь номеров. В ней останавливались обеспеченные люди, приезжающие на выходные порыбачить.
– Заходите, что же вы?
Влад толкнул дверь, пошел в фойе. Куда двигаться дальше, он не знал.
– Нам направо, – подсказала Соня.
Они повернули в коридор. У последней двери она остановилась и стукнула в нее.
– Открыто, – послышалось изнутри. – Заходите.
Соня кивнула Владу, давая понять, что он должен войти первым. Он так и сделал. Шагнул за порог. Соня следом.
Они оказались в просторном гостиничном номере, отделанном в деревенском стиле. На потолке мощные балки. На стенах пейзажи да декоративные ружья. На полу шкура. На ней массивное кресло из дуба. А в нем старик с царственной осанкой.
– Ну, здравствуй, Русик, – сказал он, увидев Влада.
– Здравствуйте, Артур Рустамович.
– Давненько не виделись…
– Два с лишним года.
– Да ты садись. Чего встал? – И указал на второе кресло.
Влад опустился на сиденье. Соня прошла к дивану, села. Если б Карим попросил ее уйти, она так бы и сделала. Но он не попросил.
– С чего начать, даже не знаю, – усмехнулся Карим.
– Начните с главного.
– Я рад, что ты жив.
Гримаса недоверия исказила черты Влада.
– Не веришь, – покачал головой Карим. – А другу своему Егору верил. На слово. Почему?
– Вы сами ответили до того, как спросить. Он был моим другом.
– Дерьмом он был.
– Поэтому вы приказали его убить?
– Я? – Он сначала рассмеялся. Затем посмотрел на Соню. Та недоуменно пожала плечами. – Сынок, ты что-то путаешь. Егора убил ты!
– Вы с ума сошли? Я его пальцем не трогал. И если понадобится, я смогу это доказать.
– Да? Тогда как ты объяснишь тот факт, что его труп был вытащен из твоего дома? Соня стала тому свидетелем.
– Егора убили в моей квартире. Но это сделал не я. Меня и дома не было, когда это произошло.
– Странно…
– Послушайте, я ничего не понимаю, – простонал Влад. – Объясните мне хоть что-то.
– Хорошо. Итак, моя дочь умерла от передозировки. Я наорал на тебя, прогнал. Ты уехал. Егор остался. Потом он заявился к вам домой и сказал, что я тебя проклинаю, желаю твоей смерти, а раз так, тебе ничего не остается, как «умереть» самому.
– Откуда вам это известно?
– Об этом позже. Идем далее. Ты соглашаешься с другом и отдаешься на его волю.
– Нет, я бы не так сказал…
– Как хочешь, смысл от этого не меняется. Ты вверил Егору свою судьбу. И в результате получил то, что получил.
– Зато жив остался.
– Да никто не собирался тебя убивать, идиот! – повысил голос Карим. – Я жесток, но не беспощаден. В том, что моя дочь умерла, есть часть твоей вины. Но и моей тоже. Я был в ответе за нее. Прежде всего я! Да, я был страшно зол, проклинал тебя. И какое-то время желал твоей смерти, но не отдавал приказа убить тебя.
– Откуда тогда Егор взял это?
– Он просто все выдумал. Воспользовался твоей безграничной верой в него. И, конечно, твоим горем. Не будь ты так погружен в него, не отказался бы столь легко от славы, положения, семьи, наконец. Но ты был не в себе, поэтому Егор смог провернуть свою аферу.
– Но зачем ему это нужно?
– Чтобы занять твое место. Все ради этого было задумано.
– Но Егора устраивало его положение. И он совершенно мне не завидовал.
– Какой ты все-таки наивный идиот, – с досадой протянул Карим. – Успешным людям все хоть немного завидуют. А уж человек, годами мечтающий о славе, тем более.
– Но он говорил мне, что перестал мечтать о ней. Понял, что это бесполезно.
– Говорить можно все, что угодно. А думать и чувствовать иначе.
– Да откуда вы знаете, что он чувствовал?
– Я же сказал, об этом позже. И не перебивай меня… – Карим погрозил Владу пальцем. Это его любимый жест… Как без него? – Короче, когда я с проклятиями прогнал тебя, у Егора родился план. Он задвигает тебя, причем с согласия родителей, а сам выбивается в дамки. Ведь именно он предложил мне аферу с заменой тебя другим певцом. У меня и в мыслях такого не было. К тому же я очень сомневался, что твои родители согласятся на это, но они согласились. Но сразу сказали, что твое место должен занять Егор. Догадываешься, кто их надоумил? – Влад кивнул. – Долин планировал работать под тебя только вначале, а потом сменить стиль. И делать то, что нравится ему.
– Разве он работал под меня? По-моему, он сразу выбрал совсем другое направление…
– Потому что у него не получалось петь так, как ты. Когда я присутствовал на записи песни, которую ты написал (он сказал, что нашел тетрадь с нотами и стихами у тебя в квартире), я пришел в ужас. Он исполнял ее чудовищно. Без эмоций, страсти. Да еще с постной рожей. Просто вытягивал ноты, и все. У автора текста душа рвалась, а у исполнителя ее как будто не было. Мы худо-бедно записали две баллады, не такие эмоциональные. А остальной материал пришлось спешно покупать. Влад предлагал свои песни, но это был какой-то ужас.
– Я знаю. Он и мне предлагал, когда еще работал у меня на подпевке.
– Я очень пожалел о том, что согласился на ту аферу. Но ничего уже нельзя было поделать. Я вбухал кучу денег в рекламу, и их пришлось отбивать. Я думал тогда, что лучше бы Руслан умер для всех. На этом я бы тоже заработал. Не так много, конечно, ты ж не Майкл Джексон, и мы не в Америке, но все равно…
