Наталья Солнцева - Черная роза
Никита, глядя на это сонное царство, тоже расслабился. Ему хотелось подумать в тишине и покое. Им всем предстояло нечто серьезное. На этот раз придется призвать на помощь всю свою интуицию. Незримая опасность подошла вплотную и дышит в затылок, так, что шевелятся волосы на голове.
Никита предполагал, с кем им предстоит иметь дело, и это подстегивало его, заставляло искать возможные способы добиться своей цели. Противник, если это был тот, о ком он думал, – был не просто агрессивен или опасен, – он был по-настоящему страшен, неистов и неукротим, как дикий вепрь. Его нужно было перехитрить, иначе… Участь, постигшая Игната и Вику, говорила сама за себя.
Рыцарь Розы… Прошли столетия, и он появился вновь, – все такой же свирепый и жадный до блеска камней и запаха человеческой крови. Интересно, что питает его сущность, наполняет энергией его жуткие замыслы? Придает силу его намерениям? Загадка… Хотелось бы знать, как он сейчас выглядит? Могучий и грозный, упивающийся своей мощью красавец, во всем черном, озаренный каким-то сверкающим и мрачным ореолом зла, первозданного, как вселенский хаос? Или тот тщедушный рыжий старикашка, о котором рассказывал Вадим? Слишком невероятно! Впрочем…когда речь идет о де Бриссоне, никакие предположения не могут оказаться излишне надуманными. Изобретательность самого дьявола могла бы позавидовать его фантазиям! Рыжий… Неужели, это все-таки он? Новый хозяин коломенского дома! Кто бы мог ожидать?
– Если мои расчеты верны, и милейший Ардалион Брониславович и есть Черный Рыцарь Араун де Бриссон, – то второй рубин у него! Без сомнения! – подумал Никита. – В обвалившемся склепе камня нет. Я его не видел, как ни старался, значит…
Он был близок к цели, как никогда. Второй рубин в Коломне! Де Бриссон ни за что бы с ним не расстался! Камень надежно припрятан, но он совсем близко, а раз так, – его можно заполучить. Остается только придумать, как! Вадим ему поможет.
Никита с трудом внушил другу, что «рыжий» – невероятно сильный, ловкий и хитрый противник, который ни перед чем не остановится, и для которого кровь пролить, что стакан воды опрокинуть. Вику и Игната он убил только с одной целью, – запугать Ника, этого дурачка, и посмотреть, куда он побежит, сломя голову, искать защиты. Черному Рыцарю нужно то же самое, что и Никите, – второй рубин! Когда он поймет, что напал на след камня, Нику останется жить считанные часы. Де Бриссон сделает из него настоящий шашлык! Просто из любви к искусству.
– Парня нужно спрятать, и как можно скорее! – сказал Никита другу, который слушал все его доводы с изрядной долей скепсиса. – Ты знаешь, за что «рыжий» расправился с Игнатом?
Вадим покачал головой. Он действительно не мог понять, чем убийце не угодил заурядный экстрасенс.
– Вот именно! – поймал его мысль на лету Никита. – Он его разрубил на куски за то, что этот Игнат – невежа, мелочь и бездарность! Он ничтожество, холуй и недотепа, – а туда же, строит из себя великого мага! Лезет, куда его не приглашали, и сунет нос, куда не следует!
– Неужели это рыжее чучело способно на такие вещи? Ты бы видел его! В чем только душа держится? – недоверчиво смотрел на него Вадим. – Это же настоящий монстр, судя по твоим словам! А на самом деле? Дохлятина на тоненьких кривых ножках! Да он тем топором, что в музее… накроется! Ему в жизни такую махину не поднять…
– Это ты, Вадим, ошибаешься! Не все то золото, что блестит, и не вся та сила, что играет мускулами. Самый опасный враг крадется неслышно и нападает исподтишка! Он не заметен, и потому не вызывает подозрений. Он прикидывается хилым, и все вокруг теряют бдительность! Это тактика, мой друг…
По мере того, как Никита разговаривал с Вадимом, его смутные поначалу догадки превращались в уверенность. И он принял единственно верное решение: ехать в Москву и действовать там, на месте, по обстоятельствам. Необходимо похитить у «рыжего» второй рубин, и именно в то время, когда де Бриссон занят тем же. Внезапность – половина успеха!
Вадим подробно описал Никите дом в Коломне, но этого оказалось недостаточно. Проникнуть мысленно в помещение, которого никогда раньше не видел, было сложно. Путаясь в коридорах и комнатах, Никита не мог сосредоточиться. К тому же, он до конца не уверился, что рыжий хозяин и Араун де Бриссон, Рыцарь Розы, – одно и то же лицо. Уж больно внешность старика из Коломны не совпадала с образом зловещего и беспощадного вассала «Черного Духа»…
– Слу-у-шай! – удивилась Тина, приехав на работу и застав Людмилочку за компьютером. – Чего я раньше не замечала, так это твоей пылкой любви к технике!
Подруга пожала плечами и неопределенно хмыкнула, не отрываясь от экрана монитора.
– Я раньше сама в себе ничего такого не замечала! А теперь… кое-что изменилось.
– Ясно. Пойдем в зал, – вздохнула Тина. – Ленка там одна.
– Вот именно, что одна! – парировала Люмилочка, продолжая невозмутимо заниматься своим делом. – Читатели еще спят. Зима! Темно, скользко и холодно! Так что до обеда можем сидеть здесь. Если и забредет кто чисто случайно, Ленка его обслужит.
Тина и Людмилочка, – давние подруги, – работали в читальном зале большой московской библиотеки. Высокие потолки и до сих пор натираемые мастикой темные паркетные полы, мраморные колонны и запах столетней пыли придавали зданию волнующую торжественность и внушали трепет входящим. Но в последнее время технический прогресс все настойчивее и нахальнее вторгался в святая святых сего «храма мудрости». Повсюду появились компьютеры, ксероксы, факсы и прочие атрибуты делового мира. А перед Новым годом приходили ребята из компьютерной фирмы и подключили Интернет.
С этого момента Людмилочку стало не оторвать от «голубого экрана». Она перестала опаздывать, – что было для нее не характерно, – и приходила значительно раньше начала рабочего дня. Она начала задерживаться по вечерам, вызывая справедливый гнев супруга и его мамочки, которым приходилось водить Алеську в садик, а Павлика в школу. Даже беготня по магазинам отошла на второй план. Тина уже не раз слышала, как Людмилочка звонила Владу и слезно умоляла его «забежать в гастроном и купить продуктов», что было неслыханно! Гастрономы и аптеки были для нее местами обязательной посещаемости, так же как детская поликлиника и рынок.
– Чего ты грустная? – поинтересовалась Людмилочка, сверкнув своими желтыми, как у кошки, глазами. – Не выспалась, или как?
– Или как! – вздохнула Тина, едва сдерживая слезы.
После вчерашнего происшествия на дороге, связанного с гибелью подруги Татьяны Бардиной, она всю ночь не спала. Сиур отвез Татьяну домой и долго беседовал с ней на кухне. Они там вместе пили водку, в то время как Тина изнывала от скуки в огромной гостиной Бардиных, уставленной старинной мебелью и устеленной белыми коврами. Она старалась не смотреть на большой портрет мальчика и девочки, со счастливыми улыбками обнимающих пожилого мужчину. Мужчина тоже улыбался, но гораздо более сдержанно.
– Наверное, это отец Татьяны! – догадалась Тина.
Она изо всех сил старалась отогнать от себя мысли о Сиуре. Вернее, о нем и той красивой женщине, чей голос доносился из-за закрытой двери.
– Господи! Да я, кажется, ревную! – сказала она себе.
Это открытие ее не вдохновляло. Так вот она какая, – ревность! Ничего худшего вообразить невозможно! Ужас! И как это ее угораздило?! Почему раньше она ничего подобного не испытывала? Сиур не давал ей повода. Ни разу. А сейчас? Бардина потеряла близких, боится за свою жизнь, напугана и растеряна, вне себя от горя. Обратилась за помощью. Ну, что особенного? Сиур ей сочувствует, и это правильно. Естественная реакция любого нормального человека.
– Разве я хотела бы видеть его черствым, безжалостным и невежливым? – спрашивала себя Тина.
Нет, нет и нет! Так в чем же дело? Почему ее сердце неприятно сжимается, а в груди появляется пронзительный и злой холодок? Почему хочется распахнуть эту красивую, дорогую дубовую дверь и… Что «и»? Побить посуду? Устроить вульгарный скандал? Раскричаться, расплакаться, наконец? Обвинить эту Татьяну во всех смертных грехах?
Самое ужасное, что у нее нет никаких, – никаких! – оснований вести себя подобным образом. Боже! Она всегда презирала ревнивых женщин! А сама, оказывается…
Что именно «оказывается», Тина додумать не успела, потому что из кухни вышел Сиур и она пошла за ним, как во сне, стараясь сдержать готовые хлынуть ручьем слезы. Он что-то говорил ей, но она не слышала, оглушенная своим отчаянием, нахлынувшим на нее, как разлив горной реки. Мысли эти, – о том, как Сиур разговаривал с Татьяной за закрытой дверью, как они там смотрели друг на друга, а, возможно, и прикасались друг к другу, – были ужасны: они были подобны коршунам в стае белых лебедей. Наверное, он утешал плачущую женщину, обнимал ее или поглаживал по руке, как он это делал с Тиной, или…
