Убойная стрела Амура - Андреева Валентина Алексеевна
На последней мысли я поймала себя у торцевой стены подвала, отделанной камнем. Все упорно искали потайной вход. Притащили даже стремянку, и Иван, бормоча себе под нос нелестные отзывы в свой адрес, искал вход (или выход) там, где его просто не могло быть. Как выяснилось, обзывал он себя за то, что наплевательски отнесся к изменениям предусмотренной проектом ширины подоконников в здании. Иными словами, просто не придал этому должного значения.
Несмотря на все наши старания, простукивания и уж совершенно ненужные прослушивания скрытого за каменной кладкой пространства, проникнуть внутрь не удалось – стена была монолитной, хотя само это пространство, как определил Чернов, и на самом деле существовало. Как ни странно, но неудача всех раззадорила. Прихватив какую-то железяку и закрыв подвал, Чернов возглавил подъем на третий этаж. Была глубокая ночь, и в коридоре, освещенном настенными светильниками, стояла тишина. Отдыхающие угомонились.
Подъем проходил в скоростном режиме, и я в полной мере осознала выражение «не чувствуя под собой собственных ног». Они были чужими, ватными, дыхание сбивалось, в боку покалывало. То ли правом, то ли левом… Я и в нормальном-то состоянии их путаю. На счастье, все остальные, за исключением Ивана, по-видимому, испытывали сходные ощущения.
– Передохнем? – с участием поглядывая на Ольгу, предложил Иван, когда мы доплелись до ниши со скульптурной композицией.
– Передохнем, – выдохнула я за нее, боясь, что ей придет в голову мысль о разнице в возрасте с любимым, о чем он мог и сам вспомнить.
Ольга Леонтьевна и в самом деле комплексовала по этому поводу, поскольку резко встряхнулась, изображая из себя хорошо отдохнувшую в процессе пробежки девицу. Я демонстративно оперлась на Аполлона, для надежности схватившись за руку Афродиты, и на секунду расслабилась, переложив основную силу тяжести собственного тела на этих бездельников. В следующую секунду поняла, что обе фигуры медленно куда-то меня тащат. И сразу ощутила собственные ноги. Без всякого сопротивления они тащились за мной по кругу. Вернее, это был полукруг до середины проема ниши. Так сказать, к нему передом, к коллективу задом. И тут прямо перед моим носом возникло овальное отверстие. Все произошло так быстро, что никто и пикнуть не успел, тем более, что для этого еще требовалось отдышаться.
Иван среагировал быстрее всех. Для начала он осторожно вернул скульптурную композицию на место. Только без меня. Я отпала от нее на полпути. Так как ко мне потребовался индивидуальный подход, меня, не очень церемонясь, он вытащил отдельно. Затем, пользуясь моим наглядным примером, осторожно повернул мифологические фигуры, проник в лазейку с фонариком, вызвав у любимой женщины желание последовать за ним на коленках. Оно было тут же в корне пресечено Лянкой. А следом раздался шепот Ивана:
– Здесь просто маленькая тесная клетушка. С вентиляцией, но без дополнительного выхода. Место для временной изоляции. – Последние слова он произносил, уже вылезая из лаза. – Завтра утром обследуем повнимательнее. Как же это все ухитрились соорудить без твоего ведения, Оленька?
– У нее была уважительная причина! – запальчиво заявила Ляна.
Добавить ей больше ничего не удалось. Раздались дикие стоны, перемежаемые завываниями ветра и уханьем филина. Из-за дверей комнат послышались негодующие вопли разбуженных отдыхающих. Забыв про опасность, Ольга, ругая Киселева, понеслась к лестнице, ведущей в подвал, выключать сработавший не вовремя динамик. В отличие от нее, мы хорошо соображали и поняли, что это дело рук убийцы, поэтому бежали следом. Уже на лестнице Ивану удалось обскакать всех.
Мы были на втором этаже, когда громко хлопнула входная дверь черного хода. Закрыть ее на ключ преступник не успел. Это сделал Иван, не позволив нам броситься вдогонку, после чего он спустился в подвал, и жуткие звуки оборвались.
– Завтра будет массовый протест с демонстративным отъездом и требованием вернуть деньги, – хлюпая носом, жалобно сказала Ольга.
– Но отдыхающие сами рвались к ужастикам! – возразила ей Наташка.
– Да, но в строго отведенное время. И предстоящая ночь по твоей же подсказке была объявлена санитарной.
– А если мы спишем это на происки далеко не святого духа твоего погибшего заместителя? Ах, да… будет еще хуже, – пригорюнилась Ляна.
– Ерунда. Спишем на самодеятельность пьяного отдыхающего, взломавшего замки и проникнувшего в подвал, – отмахнулась я.
– А где мы его возьмем? – с надеждой спросила Ольга.
– Ну где ж его взять, если ты «нарушителя» выселила, вернула ему деньги и отправила в город на вокзал еще в шесть утра? – удивилась Наташка.
Иван предложил обсудить все варианты объяснений утром. На территории пансионата «шутника» искать бесполезно. Успел спрятаться.
– Мне кажется, следует оставить ключ в двери, – деловито заявил он. – Худо-бедно, но это воспрепятствует проникновению гада внутрь здания, хотя бы с этой стороны. Впрочем, едва ли кто-то сюда опять полезет. И давайте посмотрим обнаруженный вами люк. Может, удастся его открыть?
На сей раз восхождение на третий этаж осуществлялось медленно. А вдруг кто-то из отдыхающих после насильственного пробуждения шастает по коридору! На счастье, вылезать из комнат никто не рискнул. Ковровая дорожка мягко заглушала шаги. Мы продвигались в другой конец коридора молча и сосредоточенно. Я – с уверенностью, что люк окажется закрыт, все так же – изнутри. Обыск в нашей комнате и апартаментах Мухатской уже был, картину преступник или преступница не обнаружили, компромат нам с Наташкой подложили, информацию о себе уничтожили, так что нет смысла открывать преисподнюю. Если только он или она, а то и оба вместе не проникли сюда через люк понаблюдать за нашими действиями. Стоп! А что, если у них не хватило времени на тщательные поиски картины? В таком случае они намеренно отвлекли нас шумовым эффектом, сбежав через дверь черного хода…
– Тихо заходим по одному. – Иван уже успел открыть кладовую. – Судя по подоконнику, лазейка, по-видимому, должна быть где-то зде-есь. – Он сосредоточенно уставился на панель, маскирующую проход, и зацокал, демонстрируя свое восхищение очень умелым мастером. – Боюсь сделать что-нибудь не так. Ирина, прошу вас…
Я легонько толкнула знакомую панель, и она послушно открылась. Луч фонарика высветил откинутую крышку люка, а за ним свободное пространство камина. В нашей с Наташкой комнате опять побывали! Остается надеяться, что не подложили улики нового преступления. Но с этим делом – потом. Иван, натянув перчатки и обвязавшись веревкой, первым полез в проход. Ольга, не успев опустить задравшуюся штанину спортивных брюк, тихо причитая, ломанулась за ним. Без всякой страховки. Ругаться во весь голос Иван не посмел. Пошипел, пошипел, да и перестал. Следовало соблюдать конспирацию. Скорее всего, понадеялся на то, что ни одна из нас мимо него не пролетит – слишком тесно. Я не сочла нужным пропускать вперед еще и Лянку, юркнула следом за Ольгой. Пусть родственницы оспаривают между собой пальму первенства.
Ступеньки были слишком узкие, винтовая лестница довольно крутая. Горбенко сэкономил на металле. Приходилось пользоваться только одной рукой. Вторая судорожно сжимала фонарик. Впрочем, когда через пару кругов по лестнице, голова пошла кругом, я свой фонарик успешно выронила. Яркий лучик, меняя направление наподобие лазерных выкрутас, закувыркался вниз, ни за что ни про что саданув Ивана по спине. Вскоре снизу долетел характерный звук, сообщивший о том, что мой светильник достиг конечной цели и погас навеки. Чернов, кажется, чертыхнулся. Я не обиделась. Не время вступать в дискуссию. Развернулась и, плотно зажмурив глаза, принялась спускаться задом, помогая себе обеими руками. Сверху напирала Наташка, сквозь зубы обещая мне после успешного окончания операции достаточное количество новых фонарей. Я успела огрызнуться. Пусть оставит их себе.
Наконец голос Ивана, опередившего нас на несколько пролетов, возвестил о том, что он уже внизу. Это придало сил. Я почти догнала Ольгу и буквально на ее плечах съехала вниз. Иван, отшвырнув ногой осколки стекла и все, что осталось от моего фонарика, подхватил Ольгу на руки. Я шлепнулась на цементный пол сама, причем довольно удачно – успела оглядеться по сторонам. Прямо передо мной, ясное дело, была лестница, по которой я теперь ни за что не полезла бы наверх. Слева и сзади – стены кирпичной кладки, а вот справа фонарики Ивана и успевшей встать на ноги Ольги высветили арку, ведущую в темный и, как мне показалось, бесконечный коридор. Чернов стянул с себя веревку и бросил ее на каменный пол. Она ему так и не пригодились.
