Федора Кайгородова - В Москве-реке крокодилы не ловятся
День последний — развязка
— Наталья! Куда ты сорвалась? Где ты болтаешься? — раздался сзади шепот Дмитрия. — Иди сейчас же в каюту. Я приду туда!
Я хотела огрызнуться, но раздумала и встала, как будто для прогулки. Командир тут же сел на мое место с видом человека, который намеревается дышать воздухом до самого обеда. На самом деле он вошел в каюту почти вслед за мной.
— Значит, завтра? — приплясывая от нетерпения, спросила я. — Надо предупредить как — то Крагу.
— Крага давно извещен! — ответил Перов. — Я позвонил ему с утра.
— Как?
— Нашелся мой мобильник. Его взяла моя собака.
— Как это взяла? — удивилась я.
— Буквально. Скинула со столика и улеглась лапами прямо на него. Наверное, скучала.
— Но она же видела, что мы его ищем! — возмутилась я. — Почему же не отдала?
— Потому что собака! — ответил Дима.
Мы рассмеялись.
— Значит, исчез только мой телефон?
Командир взглянул на меня и, притянув к себе, как маленькую девочку, поцеловал с нежностью, но не страстно.
— Наталья! Ты такая…, — он поискал слова.
— Смешная! — подсказала я.
— Такая замечательно смешная! — повторил он, и день стал меняться в лучшую сторону.
— Завтра здесь будут оперативники под видом специалистов! Это мне сказал следователь. Он просил нас продержаться до завтра! Продержимся? — спросил Перов.
— Вдвоем? Продержимся! — и день засиял, как первозданный.
— Да, вдвоем! А скажи, когда все это кончится, и мы уедем — там, в Москве ты выйдешь за меня замуж?
— Ну, если ты меня сильно попросишь? — засияла я, и день опрокинулся на меня звенящим дождем.
— Попрошу! Конечно, попрошу! Потом попрошу и сейчас прошу! — воскликнул Перов и, схватив меня на руки, закружил по тесной каюте.
Потом осторожно, словно хрустальную вазу, поставил на пол и сказал:
— А куртку тоже я вытащил, но уже утром, — сказал Дима, заметив этот предмет одежды на кресле. — Да, кстати, нас уже поджимает время, — заметил он, сразу став серьезным. — Баржа с продуктами сейчас придет. Несмотря на то, что мы думаем, что все события произойдут завтра — надо быть начеку и сегодня!
— Все время?
— Нет, когда баржа придет с продуктами. Ты будешь стоять возле жилого отсека, а я в дальнем конце, у платформы. Я думаю, что убийца постарается выбрать безлюдное место. Если что заметишь — дашь мне знать.
— Как?
— Да как хочешь. Можешь покричать. Если произойдет что — то неординарное, то все равно надо поднимать шум.
— Ты думаешь, он может уйти на баржу? — с круглыми от волнения глазами спросила я.
— Я ничего не думаю! Просто нам надо быть начеку! Баржа не сможет подойти вплотную, но достаточно близко, чтобы можно было перепрыгнуть. И не забывай, что баржа почти такой же длины, как плавкран.
Он ушел, а я, надев все тот же ватник, оглядела себя в маленькое зеркало и осталась довольна: в таком виде меня трудно было узнать, я стала похожа на невзрачного мужичка, задерганного работой, женой и долгами. Вскоре через рупор раздалось приглашение капитана приготовиться к разгрузке продуктов. Я вышла вместе с другими и принялась прохаживаться по палубе на носу. Здесь легко было спрятаться среди лебедок и тралов. Сюда вели два входа из жилого отсека и еще куча дверей из разных подсобных помещений, возможно, связанных со складами или жилым отсеком. Это было плохо, поскольку судно напоминало улей со множеством входов и выходов, но с другой стороны при таком столпотворении людей преступник вряд ли решится на открытые действия. Я успокаивала себя тем, что при опасности на мой крик сразу сбегутся матросы.
На меня никто не смотрел, тем не менее, я сообразила, что могу привлечь внимание своим бездельем, и спряталась за свернутыми канатами, откуда хорошо было наблюдать. Я уже порядком замерзла, когда на горизонте появилась баржа. Она возникла неожиданно, вынырнув из темной глубины открытых шлюзовых ворот. И медленно двинулась в нашу сторону.
— Эй! На борту! Долго будете мух ловить? — раздался зычный бас с баржи еще до того, как она пришвартовалась. — Мы, что ли, будем заниматься вашим пропитанием? Прыгайте сюда и забирайте ваши мешки и коробки.
Несколько матросов перепрыгнули на приткнувшуюся рядом посудину и начали с криками бросать мешки на нашу палубу, где начался веселый переполох. Мешки то ловили, то промахивались, матросы гоготали, скакали и прыгали, радуясь беспорядку. Эта суета настолько отвлекла меня, что я несколько подзабыла о Димином задании.
И вдруг я заметила, что один предмет летит не с той стороны, а в обратную — на баржу. Мне кажется, обостренным чутьем я услышала даже, как рюкзак — а это был он — глухо звякнул, упав на канаты, довольно далеко от места разгрузки.
Я вскочила и заметила человека, который собирался прыгнуть вслед за рюкзаком. Он был совсем рядом со мной, на носу — а от матросов его скрывали постройки.
— Стой! — крикнула я, прыгнув из своего укрытия, и мертвой хваткой вцепившись в его куртку.
Это было так неожиданно, что сначала он просто отмахнулся, словно стряхивая мою руку, и по инерции пробежал два шага по палубе. Я упала, не выпуская его куртку, и он протащил меня по палубе. В ярости он оглянулся, и я увидела перекошенное лицо нашего кока. Не знаю, кто из нас был более шокирован, но я от растерянности выпустила его рукав.
А он повернулся ко мне всем лицом — я все еще сидела на палубе — и омерзительно сузив глаза, резко сказал:
— У — ух! Не — навижу! Я еще вчера понял, что ты за мной следишь! Тем хуже для тебя!
Я поняла, что кричать бесполезно: матросы подняли такой гвалт, что никто ничего не услышит. Кок схватил меня поперек пояса — при этом моя голова оказалась внизу и потащил к воде.
Я молотила по нему кулаками, но он словно не слышал. Я даже укусила его за ногу, и он взвыл от боли, но меня не выпустил.
— Жить тебе осталось три минуты, пока не замерзнешь в воде! — зловеще говорил он, волоча меня к борту, словно куль с песком.
И тут за нашими спинами раздался тихий, но властный голос:
— Оставь ее! Оставь, я сказала!
Почувствовав угрозу в голосе, кок бросил меня на палубу и медленно повернулся.
— Не выстрелишь! — сказал он, и я увидела черное дуло пистолета в руках у капитановой жены.
Я быстренько отползла в сторону за канаты, все еще не вставая на ноги.
— Еще как выстрелю! — ответила она, и я поверила — выстрелит.
— Ты, мразь картофельная, знаешь, что у меня в руках? Пистолет Марголина. Если разбираешься в спортивном оружии, то понимаешь, что убойная сила у него небольшая, зато точность — стопроцентная! А я целюсь, сам понимаешь, куда… — она опустила дуло вниз, направляя его между ног кока.
— Понимаю! — ответил кок и с тоской взглянул на двинувшуюся с места баржу.
Секунда, и его длинное тело взлетело над палубой.
Раздался выстрел, а следом крик:
— Сука бешеная!
Перелетев по инерции через полосу воды, кок приземлился на палубе баржи, но встать не смог. Попытавшись вскочить, он закричал и, схватившись за ногу, упал. Спрятавшись за постройками, Иванец пытался уползти, оглядываясь на оружие в руках Софьи. Со всех сторон к нам бежали люди.
— Что случилось?
— Рупор! Быстро! — приказала капитанова жена. — Эй, на барже! Стоп — машина! Вернитесь назад!
Через несколько минут самоходка дала задний ход, и ее недовольный капитан прокричал в рупор:
— Что еще вы у нас забыли?
— Одного человека! — в рупор прокричала капитанова жена. — Мы сейчас его заберем.
Баржа медленно двинулась назад.
— Зачем он вам? — крикнул в рупор капитан баржи. — Он же ранен! Пусть идет с нами!
Три матроса опять прыгнули на баржу и побежали на корму.
Встав с палубы, я сказала:
— Он рюкзак выбросил на баржу.
— Ребята! — крикнула атаманша. — Рюкзак ищите!
Вскоре рюкзак снова перелетел на плавкран, и матросы принялись транспортировать кока на нашу палубу. Его передали бережно с рук на руки, и баржа двинулась дальше.
— Этому? — показала на кока Софья Вячеславовна. — Обработать рану и запереть в медицинском изоляторе!
Иванец кричал и падал на пол, изображая припадок и пытаясь вырваться. Я никогда не видела, чтобы человек бился в истерике, когда у него из раны льется кровь. Когда его увели, вернее, унесли — все перевели глаза на рюкзак, который стоял посреди носовой палубы. На него глядели с опаской, но и с любопытством.
— А вдруг там тротил? — прозвучал чей — то осторожный голос.
— Нет! Там не тротил, — ответил командир, который только недавно подбежал, настолько быстро разворачивались события. — Из — за тротила не убивают! Несите это на камбуз.
— Ого! Какой тяжелый! — сказал Николай Кравец, вскидывая рюкзак на плечо.
