Майкл Коннелли - Страшила
— О Господи! Я тебе, Рейчел, на это вот что скажу — если с твоей головы упадет хотя бы волос, информация об этом судилище появится на первой странице газеты. Я сделаю все, чтобы…
— Послушай, Джек. Я вполне в состоянии позаботиться о себе. Так что будет лучше для всех, если ты в данный момент сосредоточишься на собственных делах. Договорились?
— Нет, не договорились. В какое время в понедельник у тебя начнутся слушания?
— В девять утра.
Я собирался привлечь к этому делу свою бывшую жену Кейшу. Я знал, что в зал для слушаний ее не пустят, ибо это внутриведомственная разборка, но если парни из ОПО узнают, что рядом с дверью зала прогуливается репортер «Таймс», то они, возможно, дважды подумают, прежде чем вынести непопулярное решение.
— Джек! Я знаю, о чем ты думаешь. Но я очень прошу тебя не предпринимать никаких действий и позволить мне урегулировать эту ситуацию самостоятельно. В конце концов, это моя работа и разбираться будет мое дело. О'кей?
— Прямо не знаю, что и сказать. Я не могу просто сидеть и смотреть в окно, зная, что в этот момент издеваются над человеком, которого я… к которому я, скажем так, неравнодушен.
— Спасибо за теплые слова, Джек, но если ты действительно неравнодушен ко мне, то должен сделать так, как я прошу. Я позвоню тебе и сообщу, как все прошло, когда слушания закончатся.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Я снова раздернул шторы, и в комнату хлынул теплый солнечный свет.
— Ладно.
— Благодарю. Ты поедешь домой? Если тебе по какой-то причине не хочется появляться там в одиночестве, я найду человека, который встретит тебя у двери.
— Не стоит. Со мной все будет в порядке. Просто я разыграл перед тобой маленькую сценку. Потому что хотел тебя увидеть. Но если тебя нет в городе… Кстати, когда ты успела добраться до Вашингтона?
— Сегодня утром с красными от недосыпа глазами. Все хотела оттянуть эту поездку насколько возможно, чтобы продолжать заниматься этим делом, но в Бюро свои взгляды на такие вещи.
— Понятно…
— Итак, я уже здесь, и в скором времени у меня состоится встреча с представителем защиты. Если честно, он должен прийти с минуты на минуту, а мне еще надо просмотреть кое-какие бумаги…
— Отлично. Действуй. Защищай свои позиции. Кстати, ты где там остановилась?
— В отеле «Монако» на Эф-стрит.
На этом наш разговор закончился. Я стоял у окна и смотрел на улицу, но не видел ничего из того, что там происходило. Я думал о Рейчел и о том, что на разбирательстве ей предстоит основательно побороться за свою работу. А еще я думал о том, что помимо работы существует кое-что другое, связывающее ее с этим миром.
Неожиданно мне пришло на ум, что мы с ней не слишком отличаемся друг от друга.
Глава девятая
Мрачные сны
Карвер наблюдал за домом в Скоттсдейле из темного салона своей машины. Было еще слишком рано приступать к действиям. Он будет сидеть в машине, ждать и наблюдать, пока не убедится, что никакой опасности нет. Но это его мало волновало. Ему нравилось сидеть в темноте в одиночестве. Это было его любимое состояние. Кроме того, в наушниках наигрывала музыка: пел Лизард Кинг, чье творчество сопровождало Карвера чуть ли не всю жизнь.
«Я хамелеон. Смотри, как я меняюсь. Я хамелеон, меняющийся на глазах».
Интересно, что эти строки сделались со временем его жизненным кредо, а песня въелась в кровь и плоть, став неразрывной частью его существования и во многом определяя его. Он сделал музыку погромче, нажал на кнопку сбоку сиденья, чтобы ниже опустить спинку, после чего откинулся на нее и прикрыл глаза.
Музыка унесла его в далекое прошлое. Пронизав сознанием наслоения из воспоминаний и ночных кошмаров, он оказался в гардеробной комнате наедине с Альмой. По идее она должна была за ним присматривать, но так как глаза и руки у нее были заняты шитьем, она довольно часто выпускала его из своего поля зрения, и винить ее за это не стоило. В заведении существовали строгие правила отношений между матерями и детьми. За все отвечала мать, даже когда находилась на сцене.
Маленький Уэсли ловко и тихо, как мышка, проскользнул между занавешивавшими кровать шторками. Он был такой худой, что потревожил всего несколько висюлек. Миновал холл, Уэсли прошмыгнул мимо ванной комнаты, откуда неприятно пахло, и направился туда, где ярко полыхал свет.
Завернув за угол, он увидел облаченного в смокинг мистера Грейбла, сидевшего на стуле. В руке он держал микрофон, дожидаясь, когда закончится песня. В этой части холла музыка слышалась особенно громко, однако не настолько, чтобы Уэсли не мог различить приветственные клики, равно как и примешивавшиеся к ним насмешливые выкрики. Присев на корточки за стулом мистера Грейбла, он глянул в пространство между ножками. Слепящий белый свет заливал сцену. И в центре сцены он увидел ее — обнаженную и в окружении мужчин. Доносившаяся со сцены музыка заполнила мальчика, пульсируя внутри его маленького тела.
«Девочка, ты должна любить избранного тобой мужчину…»
Женщина двигалась в полном согласии и гармонии с музыкой, как если бы эта вещь была написана специально для нее. Он смотрел на нее с восторгом, постепенно приходя в состояние транса. Он не хотел, чтобы музыка кончалась, — ведь она такая прекрасная… Женщина на сцене тоже была прекрасная, и он…
Неожиданно кто-то схватил его сзади за ворот футболки и поволок по холлу в обратный путь. Он ухитрился извернуться и поднять голову. Его тащила за собой Альма.
— Ты очень плохой маленький мальчик! — воскликнула она.
— Нет! — возразил он. — Просто я хотел посмотреть на мою…
— Только не сейчас. Сейчас нельзя!
Она проволокла его мимо расставленных в холле кроватей и снова втащила в гардеробную, после чего толкнула на груду мягких боа из перьев и шелковых шарфов.
— У тебя большие неприятности. Что это такое, а?
Она тыкала в него пальцем, указывая на место пониже живота, откуда по всему телу распространялось странное ощущение.
— Неправда, я хороший мальчик.
— Хороший? А как быть с этим? — произнесла Альма. — Ну-ка давай посмотрим, что там у тебя…
Она наклонилось к нему, сунула руку ему за пояс, а потом стала стягивать с него штанишки.
— Маленький извращенец — вот кто ты такой, — сказала Альма. — Сейчас я покажу тебе, как у нас расправляются с извращенцами.
Уэсли замер от ужаса. Его пугало слово, которым девушка обозвала его, поскольку не понимал, что оно значит. Он не знал, что делать.
Громкий удар металла по стеклу заглушил звучавшую у него в ушах музыку и властно вторгся в его сон. Карвер открыл глаза и выпрямился. Долю секунды он осваивался с обстановкой, соображая, где находится, затем извлек из ушей наушники.
Выглянув из окна машины, он увидел Макгинниса, стоявшего на улице. В руке Макгиннис держал легкий кожаный поводок, тянувшийся к ошейнику на горле маленькой собачки. Карвер заметил на пальце у босса перстень с изображением Нотр-Дама. Должно быть, он стукнул им по ветровому стеклу, дабы привлечь его внимание.
Карвер опустил стекло, одновременно он ударом ноги загнал под сиденье лежавший на полу пистолет.
— Уэсли, что ты здесь делаешь?
Собачка начала тявкать до того, как Карвер успел ответить, и Макгиннис начал ее успокаивать.
— Хотел поговорить с тобой, — сказал Карвер.
— Почему в таком случае не зашел в дом?
— Потому что заодно хотел кое-что тебе показать.
— Не понимаю, о чем ты толкуешь…
— Садись, я отвезу тебя.
— Отвезешь? И куда, позволь спросить? Сейчас почти полночь. Мне бы не хотелось…
— Это связано с недавним визитом фэбээровцев. Мне кажется, я знаю, кого они разыскивают.
Макгиннис сделал шаг к машине и всмотрелся в лицо Карвера.
— Уэсли, что происходит? Что ты подразумеваешь под словами «я знаю, кого они разыскивают»?
— Садись в машину. Я все объясню тебе по дороге.
— А как же мой четвероногий друг?
— Можешь взять его с собой. Поездка не займет много времени.
Макгиннис покачал головой, словно давая понять, что вся эта затея ему не нравится, но тем нее менее обошел вокруг машины и взялся за ручку двери. Карвер быстро нагнулся, подобрал с пола пистолет и засунул за пояс брюк сзади. Ничего не поделаешь, придется смириться с некоторыми неудобствами.
Макгиннис посадил собачку на заднее сиденье и только после этого опустился в кресло для пассажира.
— Это не «он», а «она», — сказал Макгиннис.
— Что такое? — удивился Карвер.
— У меня сучка, а не кобелек. Я собаку имею в виду.
— Да какая, на хрен, разница? Надеюсь, она не будет писать у меня в машине?
— Не беспокойся, я только что ее выгулял.
— Ну и отлично.
Карвер завел мотор и начал выезжать с парковочной площадки у дома.
