Филлис Уитни - Голубой огонь
— Ты видишь, как умно это устроено? — сказал он, показывая, что конец цепи был два раза изогнут, образуя рукоятку, перевязанную лентой для того, чтобы не скользили пальцы. Остаток петли образовывал гибкое сочленение.
— Можно даже регулировать его длину, — весело добавил Дэрк, как будто любуясь собой. — Человек с длинной рукой не нуждается в такой длине. А невысокий человек может распустить петлю. Это, в общем-то, смертельное оружие, и намного тише, чем огнестрельное.
Он шагнул к ней, и она увидела зловещую угрозу в его глазах.
— Открывай сумку, — приказал он.
Странно, но ее пальцы не дрожали. Она открыла застежку и полезла в сумку за алмазом. Нащупав камень, она выхватила его и собралась бросить подальше от края пропасти, но Дэрк был начеку. Его левая рука сомкнулась на ее запястье, и он развернул ее по направлению к краю горы. Его рука с цепью теперь была у нее за спиной, и она инстинктивно закрыла глаза перед неминуемым ударом. Затем она почувствовала, как ее пальцы разжались, и камень очутился в его руке.
Он больше не держал ее, и, отбежав от него, она вдруг с ужасом обнаружила, что стоит на самом краю пропасти. Огни Кейптауна как в тумане проплыли у нее перед глазами, и она, с невероятным усилием отшатнувшись от края, ухватилась руками за Дэрка, больше страшась пропасти, чем его. Она была в его руках, сомкнутых мертвой хваткой, и не могла сказать, то ли стремится к утесу, то ли рвется подальше от него. Она почувствовала, что ее ноги сползают к краю бездны — и вдруг они вместе упали и, цепляясь за камни, перекатились через край, затем заскользили и начали падать, обхватив друг друга руками.
ГЛАВА XXIII
Вокруг были только темнота и холод. Мир для нее состоял из темноты, все тело болело. Казалось, у нее все разбито с ног до головы, и было трудно дышать. Кто-то склонился над нею, непрерывно повторяя ее имя, зовя ее назад, хотя она не хотела возвращаться. Чьи-то руки баюкали, трясли ее и пытались согреть, но ей все было безразлично.
От боли она открыла глаза и увидела лицо Дэрка, склоненное над нею на фоне слабого сумеречного света. Когда она увидела его, память заработала с пугающей скоростью, и она попыталась вырваться.
Он удержал ее на месте, и в его голосе прозвучала нежность, изумившая ее.
— Лежи спокойно, дорогая, — сказал он.
Но она освободилась из его рук и села. У нее был кровоподтек и ссадина на одном бедре, хотя пальто и брюки до некоторой степени спасли ее. Когда она попыталась пошевелить руками и ногами, они заработали нормально, хотя она знала, что завтра будет вся в грязи и в синяках. Если завтра для нее наступит.
Теперь она увидела, где находилась. Они вместе скатились с края горы, но упали только на земляную поверхность уступа, образованного в скале несколькими футами ниже. Покатая поверхность камня, с которого они соскользнули, смягчила удар от падения. Уступ, который задержал их, был довольно широким, но он был наклонен в сторону возможного камнепада. Сюзанна отодвинулась от края площадки и стала смотреть на расстилавшиеся огни Кейптауна, которые находились очень далеко внизу и в то же время ужасно близко.
— Ты хотел столкнуть меня вниз! — с ужасом проговорила она. — Ты хотел ударить меня этой цепью. Ты пытался убить меня!
Она отползла так далеко от Дэрка, как позволял уступ. Он не пытался двинуться вслед за ней.
— Нет, — сказал он — Я никогда не хотел убивать тебя. Я зная, что здесь вдоль всего края горы расположены уступы, и уже бывал на этом месте прежде. Я знал, что ты не упадешь слишком далеко — Он как-то странно смотрел на нее. — В последнюю секунду я понял, что не должен позволить тебе убежать. Я боялся, что ты можешь покатиться или серьезно ушибиться о камень. Я пытался оттащить тебя, и мы упали вместе.
В его словах не было насмешки — только тоска, и она почувствовала, что он говорил правду. Но ее больше не интересовали его эмоции.
— Что будем делать? — спросила она вяло.
— Я могу забраться наверх, — ответил он, — Тебе одной это будет труднее. Наверное, невозможно.
— Тогда, — сказала она, — если алмаз все еще у тебя, почему бы тебе не уйти?
Сначала он стоял на коленях на уступе, теперь он встал на ноги и посмотрел на нее сверху.
— Алмаз у меня. — Он показал его ей и затем спрятал в карман своей куртки. — Сюзанна, я хочу, чтобы ты пошла со мной.
Она отчаянно затрясла головой, и в затылке появилась пульсирующая боль.
— Ты знаешь, что это невозможно. Я останусь здесь. У меня пальто. Завтра меня найдут и поднимут. Если хочешь идти — иди.
Она почувствовала, что он колеблется. Это было не похоже на него. В его планы не могла входить забота о ком-то еще. И он не мог терять на это время.
— Это правда, с тобой будет все в порядке, — сказал он, — Я могу спуститься один, даже в темноте, и завтра меня не будет в этой стране.
Она ожидала, что он повернется и начнет карабкаться по камням, но вместо этого он вдруг снова сел на колени возле нее, закрыл руками лицо и опустил голову. Память о мальчике, которого она знала так давно, обожгла ее, что-то внутри сжалось от боли. Она потянулась, чтобы прикоснуться к его светлым волосам, и почувствовала кольцо на своем пальце. Быстрым движением она сняла его и протянула Дэрку:
— Я возвращаю тебе твое счастье, Дэрк, Розовый камень принадлежит тебе. Я никогда не надену его снова.
Категоричность ее тона, должно быть, подействовала на него. Он поднял голову и, взяв у нее кольцо, опустил его в карман куртки рядом с другим алмазом. Когда он двинул ногой, то задел что-то, лежавшее на уступе, и поднял велосипедную цепь.
— Мне это может понадобиться, — сухо сказал он и, аккуратно свернув цепь в компактное кольцо, положил в карман.
Мерный монотонный звук привел Сюзанну в замешательство. Она поняла, что вниз пошла кабина. Она, пошатываясь, встала и взглянула вдаль. Слева от нее, внизу, на расстоянии в половину длины горы, на автодороге возле станции люди садились в автомобили, собираясь уезжать. Если она крикнет, они могут услышать ее, придут на помощь, И те, что находятся в станционном домике, могут услышать ее крики,
Дэрк почувствовал ее намерения.
— Не надо, — сказал он устало, — Что это тебе даст? Я не могу тебе позволить крикнуть более одного раза. Не лучше ли будет для всех, если я уеду из Кейптауна? Лучше для твоего отца. Лучше для тебя, Сюзанна.
Она чувствовала себя слишком слабой, чтобы продолжать сопротивляться. И то, что он сказал, было правдой. Чего бы это ей ни стоило, это был лучший выход. Он почувствовал ее согласие и, повернувшись к каменной стене, начал карабкаться.
Она со страхом ждала, не понимая, чего она хочет больше: чтобы он ушел или чтобы остался и она не была бы обречена на одиночество ночью в таком жутком месте. Она подумала даже о том, чтобы уговорить его помочь ей подняться с уступа и по крайней мере оставить ее на вершине горы. Но она и не пыталась, зная, что такая просьба будет безуспешной. Здесь она доставит ему меньше хлопот. На вершине он не мог доверять ей.
Он был хорошим скалолазом, он занимался этим всю жизнь и легко находил выступы для ног и трещины для пальцев. В его руках была мужская сила, и вскоре он уже был на вершине.
Она закрыла глаза и сидела тихо и спокойно возле стены, слушая, как он удаляется. До нее донесся его голос:
— До свидания, моя дорогая. Я не забуду тебя.
Тихо насвистывая, он стал удаляться, но свист его был печальным и меланхоличным. Памятные слова снова пришли ей на ум: «Я буду скакать всю ночь… при свете луны», и слезы обожгли ей глаза. Она слышала его шаги высоко наверху, слышала, как из-под его ног катились камни. Затем вся гора затихла, и она осталась одна. Даже движение автомобилей на магистрали внизу прекратилось. Из ее глаз текли слезы, она вся дрожала, всхлипывая. Не от страха за свое положение, не из-за долгих испытаний, ожидавших ее впереди, а из-за потерянной любви. Она была такой опустошенной, потерянной и одинокой. Но человека, которого она любила, никогда не существовало в действительности.
Но плакала она недолго, слезы высохли очень быстро. Она поднялась и прислонилась спиной к стене. Еще раз вытянув руки и ноги и осторожно пошевелив ими, она ощутила поврежденное место на бедре. Она счастливо отделалась, хотя могла погибнуть, Она могла сломать спину. Она могла скатиться дальше через край. А сейчас она была жива и невредима и должна помнить только об этом, чтобы набраться храбрости перед наступающей ночью. Какими холодными, яркими и обманчиво близкими были огни Кейптауна, Такими близкими и такими далекими, И как темна внизу бухта, Странно было думать о том, что там, внизу, люди спокойно ужинают в отелях, ресторанах и домах и никогда не узнают, что на уступе горы сидит девушка, замерзшая, испуганная и беспомощная перед этим темным и враждебным местом. Неподалеку отсюда, в Кейп Флэте, его обитатели испытывали страдания более длительные, чем она. Те люди тоже не думают о ней, трясущейся здесь, и, возможно, не хотят об этом знать.
