Андрей Воронин - Проводник смерти
- Подожди, подожди, - перебил его Сорокин. - Ты сказал, что тебя ждут дома, или мне послышалось?
- Тебе послышалось, - проворчал Илларион. - Так ты меня отпустишь или как?
- Или как, - ответил Сорокин. - Может быть, ты дашь себе труд объяснить, кой черт принес тебя под дверь квартиры Кареева?
- Запросто, - сказал Илларион. - Меня попросили справиться о его здоровье.
- Кто попросил? - живо осведомился Сорокин.
- Не твое дело, - ответил Илларион.
Полковник некоторое время молчал, глубоко, с шумом дыша через нос. Забродов наблюдал за ним с подчеркнутым интересом.
- Если хочешь, - сказал он наконец, - я дам тебе книжку, в которой описано несколько методик дыхательной гимнастики. У каждой из них есть свои достоинства и недостатки, но все они бесспорно лучше той, которой пользуешься ты.
- Когда-нибудь я тебя убью, - пообещал Сорокин. - Пойдем ко мне в кабинет, поговорим. И не кривляйся, пожалуйста. Ты ведь не мог не заметить, что дверь квартиры Кареева опечатана. Дело в том, что вчера вечером Кареев был убит.
- Да, - после паузы сказал Илларион, - значит, со здоровьем у него неважно.
- Практически никак, - подтвердил Сорокин. - Кончилось его здоровье.
- Что ж, - сказал Илларион, - пойдем в твой кабинет. А там кофе дают?
- Будет тебе и кофа, и какава с чаем, - неумело пародируя Анатолия Папанова, пообещал полковник.
Оказавшись в просторном полковничьем кабинете, Илларион первым делом позвонил домой и сообщил Татьяне, что жив и здоров. Сорокин в это время, деликатно отвернувшись, поливал из графина росшие в горшках на подоконнике комнатные цветы. Судя по толщине осадка на дне, этот графин предназначался для посетителей.
Разговаривая с Татьяной, Илларион зачем-то перелистал странички перекидного календаря, лежавшего на полковничьем столе и не обнаружил там ничего интересного. Терпеливо слушая возмущенную скороговорку Татьяны, которая жаловалась на проведенную без сна и покоя ночь, Забродов с улыбкой придвинул к себе пепельницу и закурил. Впервые с тех пор, как ему исполнилось семнадцать лет, он получал втык за то, что не ночевал дома. Неожиданно оказалось, что это чертовски приятно.
Он покосился на Сорокина. Сорокин по-прежнему поливал цветы. Илларион заметил, что несчастные растения уже буквально плавают в воде, как рис на плантациях Южного Китая, и понял, что пора закругляться.
- Ты извини, - сказал он в трубку, - но меня тут ждут. Поговорим, когда освобожусь.
- Подожди, - сказала Татьяна. - Ты где?
- Я на Петровке, 38, - отрапортовал Илларион. - А ждет меня один злющий полковник, чтобы допросить.
Сорокин, не оборачиваясь, возмущенно пожал плечами и со стуком поставил на подоконник опустевший графин.
- Я приеду, - быстро сказала Татьяна.
- Даже и не думай, - ответил Забродов. - Я скоро буду. Если ты поедешь, мы, скорее всего, разминемся по дороге.
Закончив разговор, он положил трубку. Сорокин вздохнул с преувеличенным облегчением, согнал Иллариона со стола и уселся в свое кресло. Забродов сел напротив.
- А скажи, полковник, это правда, что проверяющие из МВД подложили вам муляж бомбы на самое видное место, а вы его две недели не замечали? спросил он раньше, чем Сорокин успел открыть рот.
Полковник скривился, как от зубной боли, и пробормотал короткое ругательство.
- Ну, ладно, - сказал Илларион, - бог с ней, с бомбой. Карты на стол, полковник?
- Да какие у тебя карты, - хмыкнул Сорокин. - Ведь ты только что разговаривал с Тарасовой, так?
Вот тебе и все твои карты. Не успел ты, Забродов.
Приди ты на день раньше, может, парень и сегодня жил бы.
- Заказное? - спросил Илларион.
- Да кой черт заказное! Помешались все на заказных! Случайность, и больше ничего. Домушник к нему забрался, Кареев пальнул в него из пистолета, не попал, а тот возьми и отоварь его фомкой по черепу... Вот тебе и вся заказуха.
- Да? - сказал Илларион и выложил на стол слегка помявшуюся в кармане газету. - А это ты читал?
Сорокин мельком взглянул на газету и пожал плечами.
- Ну, читал. И что это доказывает? По-твоему, этот Вареный полный идиот? Какой же дурак пойдет на мокрое, когда все прямо указывает на него? Нет, это просто невезение, и больше ничего.
- Да почему же ты так уверен? - начиная раздражаться спросил Илларион.
- А потому, - сказал Сорокин, откинулся на спинку кресла и посмотрел на Иллариона, прищурив левый глаз, будто из ружья целился. - Суди сам: двенадцатый этаж, никаких следов взлома, форточка настежь, на подоконнике след спортивного ботинка сорок второго размера, в квартире все перерыто, ни денег, ни ценных вещей обнаружить не удалось, даже диктофон пропал.
Ничего не напоминает?
- Муха, - сказал Илларион и услышал свой голос со стороны, словно по радио передавали постановку с его участием. - Муха, черт подери. Ах, сукин сын!
Сорокин продолжал щуриться на него через стол, как чеченский снайпер. Более того, он вдруг принялся барабанить пальцами по крышке стола, выстукивая какой-то бодрый марш.
- Ну? - сказал он наконец.
- Что - ну? - огрызнулся Илларион. - Это не я, честное слово.
- Жаль, - сказал Сорокин таким тоном, что было непонятно, шутит он или говорит всерьез. - И сказать тебе, конечно же, нечего.
- Да что ты ко мне привязался? У меня есть, что сказать, но ты же меня не слушаешь! Ты же не хочешь вешать себе на шею заказное убийство, потому что тогда, кроме форточника Мухи, у тебя появится заказчик - Вареный или кто-то другой, неважно.
- Но почерк-то принадлежит Мухе, - вкрадчиво напомнил Сорокин.
- Значит, кто-то нашел его раньше, чем ты, - сказал Илларион. - Или у него были свои собственные счеты с этим Кареевым. Мне почему-то показалось, что брать у него было нечего.
- Сейчас у всех есть, что брать, - проворчал Сорокин. - На днях в Черемушках грабанули бабулю-пенсионерку, забрали восемнадцать тысяч...
- Рублей?
- Держи карман! Долларов, конечно. А от бабули все тараканы с голодухи разбежались еще полгода назад.
А ты говоришь - брать нечего.
- А может быть, кто-то просто имитировал почерк? - предположил Илларион. - Подвиги этого Мухи, как я понимаю, широко разрекламированы в прессе.
Очень удобно, между прочим.
- - Пресса, - с отвращением повторил Сорокин. - Сначала путаются у нас под ногами, помогая бандитам, а потом визжат, что мы их плохо защищаем их, дескать, режут почем зря и где попало, и все по политическим мотивам, и у каждого враги если не в Кремле, то в Белом доме...
- М-да, - сказал Илларион. - Так кто из нас стареет? Но ты так и не сказал, как тебе понравилась моя версия.
- Это про имитацию почерка? Хорош имитатор, который, чтобы замаскироваться под Муху, взбирается на двенадцатый этаж по отвесной стене! Никуда твоя версия не годится.
- Ну, тогда я пошел, - вставая, сказал "Илларион.
- А ну, сядь, - сухо приказал Сорокин. - Во-первых, без подписанного мной пропуска тебя отсюда не выпустят, а во-вторых, ты еще не выпил кофе.
- А в-третьих?
- Есть и в-третьих, не сомневайся. Не надо думать, что своими версиями и своим хамством ты запудрил мне мозги настолько, что я забыл о своем вопросе.
- Это о каком же?
- Что ты знаешь о Мухе? Учти, у тебя на физиономии написано, что ты о нем что-то знаешь. Возможно, даже все. Тогда возникает законный вопрос: почему, собственно, ты утаиваешь от следствия информацию?
- Да нужны вы мне, - морщась, ответил Илларион. - От вас ничего утаивать не надо, вы же у себя под носом ни черта не видите... Что, обидно? А мне не обидно? Что ты меня колешь, как урку? С чего ты взял, что я что-то знаю? Я обещал тебе осмотреться и подумать, но это же не повод для того, чтобы включать меня в список подозреваемых!
- Еще какой повод, - заверил его Сорокин. - Ладно, дело твое. Не хочешь помогать - иди к черту, не мешай работать. Кофе будешь?
- Не хочу я твоего кофе, - буркнул Илларион. - Ишь, раскричался. Работать ему мешают..
- Вот именно, - подтвердил Сорокин, яростным росчерком шариковой ручки подписывая пропуск. - И перестань путаться под ногами!
- Не понял, - оскорбленным тоном сказал Илларион. Он никогда еще не видел Сорокина таким обозленным, но продолжал дразнить его, поскольку тот настаивал на серьезном разговоре, к которому Илларион не был готов.
- Ты все прекрасно понял, - сухо сказал Сорокин. - Куда бы я ни посмотрел, ты повсюду торчишь, как шило из мешка. Вот твой пропуск и не попадайся мне на глаза, пока я не остыну.
- Последний вопрос, полковник, - снова вставая, спросил Забродов. Если Кареева убили случайно, зачем ты оставил возле его квартиры засаду?
- Ты уйдешь сам или мне вызвать конвой? - не поднимая взгляда от стола, спросил Сорокин.
Спустившись с крыльца управления, Илларион прошагал около квартала и зашел в небольшое кафе, уже открытое в этот ранний для подобных забегаловок час.
Он заказал двойной кофе и долго сидел над чашкой, глядя в окно остановившимся взглядом. Теперь он вспомнил, где видел зажигалку, которая теперь наверняка лежала в кармане у Игоря Тарасова.
