Андрей Анисимов - Восточное наследство
— Ошибаешься. За два с лишним месяца такая девица успела раскрутиться, — заметил Бобров. — А желание оперативно поработать поддерживаю. Тряхни стариной, — усмехнулся он.
— Что делал Гарик на Новом Арбате? — спросил Ерожин, продолжая изучать лист с маршрутом «Хонды».
— Сестрицу навещал в женском салоне.
Я же говорил, они часто контактируют, — ответил Бобров. — В обед навестил.
— Надо и за сестрой наблюдение установить, — посоветовал Ерожин.
— С завтрашнего дня начнем, — согласился Бобров и протянул Ерожину листок с чертановским адресом Гарика Саркисова. — Твой сосед. Очень удобно. Езжай домой, а завтра утром подключишься.
Ерожин попрощался и вышел из кабинета.
Перед тем как ехать домой, он купил в киоске банку растворимого кофе и чипсы на завтрак.
Уличные пробки к вечеру рассосались. Петр Григорьевич безо всяких приключений добрался до Чертанова. Приятно войти в квартиру, когда дома все сияет чистотой. Обстоятельно обновив постельное белье, Ерожин быстро принял душ и, завалившись на белоснежную простыню, включил свой «Панасоник». По НТВ давали фильм, где знаменитый американский актер показывал чудеса рукопашного боя, защищая обездоленных и восстанавливая справедливость. Сюжет двигался к хеппи-энду, герой, разделавшись со злодеем, пускал слезу вместе с благодарными жертвами на полосатый флаг со звездной вставкой.
«Вот нормальная пропаганда и агитация!» — подумал Петр Григорьевич и вздрогнул от телефонного звонка. Он пультом приглушил звук телевизора и снял трубку.
— Не спишь? — голос Нади звучал грустно.
— Наденька, что случилось?
— Ничего не случилось. Просто хочу услышать твой голос, — призналась Надя.
— Почему мой ребенок грустит? — спросил Ерожин.
— Потому, что ты уехал. Ты был не такой, как всегда. Что произошло, Петя? Ты меня больше не любишь? В Ташкенте девочку завел?
— С чего ты взяла? — изумился Ерожин проницательности своей юной невесты. — Я иду по следу. Когда легавый пес чует дичь, он даже сук не замечает, — сказал Ерожин и понял, что для девушки сделал слишком прямолинейное сравнение.
Но Надя вовсе не обиделась, а, наоборот, рассмеялась.
— Заработала комплимент. Ладно. Когда этот пес схватит дичь, он вспомнит о своей сучке? — И вдруг посерьезнела:
— Петенька, у нас в доме нехорошо.
— В чем дело? — насторожился Ерожин.
— Не волнуйся. Ничего не случилось. Тяжело, и все. Может, у меня дурацкие предчувствия. Просто раньше, когда мы все вместе, понимаешь, все рядом, было хорошо, а сейчас мне почему-то тяжело. Не хочу без тебя долго.
Я так соскучилась.
— И я соскучился, — признался Ерожин. — Потерпи немножко.
— Хорошо, потерплю. Спи.
— Спокойной ночи, милая моя девочка.
Ерожин выключил телевизор и задумался.
После разговора с Шурой там, в Нижнем, в маленькой деревеньке, в душе Ерожина поселился вопрос. Кто ему Надя? Своим сомнением он не мог ни с кем поделиться. Кому скажешь, что ты переспал с женой друга, у того родилась дочка, и ты теперь сомневаешься, не твоя ли она? Возможно, и девочка подсознательно потянулась к нему по той же причине. Честно поделиться с Надей своими домыслами? Вылить на юное существо ушат своей кобелиной грязи? Ерожин понимал, что этого делать нельзя.
Пускай она не его дочь. Но каково девушке узнать, что ее возлюбленный когда-то между делом переспал с ее матерью. Ерожин никогда не задумывался, верит ли он в Бога. Петр Григорьевич не считал себя атеистом. Возможно, доведись ему расти в другое время, он бы стал нормальным христианином. Но сейчас, когда бывшие партийные боссы, сменив партбилет на крест, выстаивают со свечами в руках праздничные службы, встать рядом он не хотел.
Только теперь, когда в его жизни возник этот странный вопрос, Петр Григорьевич о Боге стал вспоминать чаще. Почему они с Надей встречались, как дети? Ерожин не помнил случая, чтобы он не затащил понравившуюся девчонку в постель при первом удобном случае. А тут Надя сама призналась, что хочет его как женщина. Она даже решила, что его скромность связана с боязнью перед отцом. Да, Ерожин работал у Аксенова. Но Надя взрослая девушка, и вообще в делах сердечных он никогда не был слишком щепетилен. Что-то удерживало Петра Григорьевича от сближения с Надей.
Поневоле вспомнишь о Боге Петр Григорьевич решил завтра же поднять свое личное дело и выяснить, когда он посетил с командировкой азиатский городок. Надо сопоставить даты с рождением Нади. Придя к такому практическому выводу, Ерожин уснул.
Башню, где снимал квартиру Гарик Саркисов, отделяла от дома Ерожина одна трамвайная остановка. Петр Григорьевич преодолел это расстояние легкой трусцой и, свернув к нужной башне, сразу заметил «Хонду». Иномарка вишневого цвета парковалась возле мусорных баков. Петр Григорьевич обошел «Хонду» и, заметив множество сигнально-охранных приспособлений, сделал вывод, что хозяин весьма осторожен и бережлив. Ребята из Управления поставили свою машину за чахлыми деревцами садика, и Петр Григорьевич не сразу ее обнаружил. «Молодцы, — подумал он, — из окон дома машину не видно». Он представился и сел на заднее сиденье. Квартира Гарика прослушивалась. По громыханию посуды, шипению кранов и отсутствию диалогов Ерожин сообразил, что хозяин умывается или завтракает и он в квартире один. Потом зазвучали музыка и голоса.
— Телевизор включил, — прокомментировал звуковой ряд сидевший за рулем Дима Вязов.
Затем послышалось ритмичное позвякивание.
— Телефон набирает, — сообщил Коля Маслов. — Приготовься, Дима, разговор запишем."
— Вадь, я немного опоздаю? Предупреди Козла, чтоб не бесился, — послышалось из динамика.
— Опять вчера безобразничал?
— Нет, дело в городе есть, — сообщил Саркисов.
Щелкнул отбой аппарата.
— Поговорили, — констатировал Дима.
— На работу в больницу звонил, — сообщил Маслов.
Ерожин улыбнулся, как быстро сотрудники привыкают к объекту наблюдения. Становятся невидимой частью жизни подозреваемого. Оперативники, кроме профессиональной реакции, реагируют на поведение объекта и чисто по-человечески. Это соображение и заставило Ерожина улыбнуться.
Саркисов вышел из дома в четверть десятого и поехал в центр. На Варшавском шоссе они долго томились в пробке. Гарик включил магнитофон и слушал музыку. В машине наблюдения эта же музыка шла с изрядными помехами. Дорога до центра заняла не меньше часа.
— На метро сто раз уже был бы на месте, — проворчал Маслов. Он имел в виду Гарика, — Ерожин опять улыбнулся.
— Иномарка. Понт, — ответил Дима. — А потом, и подбросить кого не грех, вчера полтинник сшиб, почему сегодня не подхалтурить?
Но сегодня к халтуре Саркисов никакого интереса не проявил. Двое типичных приезжих тянули руки, выдвинувшись на проезжую часть и жестами демонстрируя, что ехать надо позарез и за ценой не постоят. Но Гарик прокатил мимо.
— Сегодня гордый, — заметил Маслов.
«Хонда» спустилась с Каменного моста и свернула на Новый Арбат.
— К сестренке, — предположил Вязов.
У женского салона «Хонда» и впрямь притормозила и поползла, выискивая свободное место. Наконец, обнаружив щель, Гарик загнал в нее иномарку, дав задний ход.
— Мастер, — прокомментировал Дима шоферский маневр Саркисова.
Гарик вышел из машины и, оглядевшись, нажал сигнальное устройство. «Хонда» пискнула, два раза подморгнула подфарниками и затихла.
— Почему оглядывается? Подозревает слежку? — спросил у ребят Ерожин.
— Гаишников высматривает. Здесь стоять нельзя. За карман переживает, — объяснил Маслов.
— Ребята, я пойду погляжу на сестренку.
Если останусь в салоне, ведите его дальше.
Думаю, он потом на работу. Будем держать связь по мобильному, — предупредил Ерожин и отправился в женский салон.
Гарик беседовал с худощавой брюнеткой у окна холла. Ерожин сделал вид, что изучает список услуг, а за это время быстро заметил кресло, где под стеклянным колпаком в ожидании мастера томилась клиентка, и, поняв, что это кресло сестрички, принялся изучать Гарика и Галю. Небольшого роста, черненький, очень моложавый Гарик относился к категории мужчин, возраст которых определить невозможно. Ему могло быть и двадцать пять, и сорок. Но почему-то Гарику больше подходило слово «моложавый», чем молодой. Галя — в тапочках, без каблуков, ростом повыше брата, казалась постарше. Короткая черная стрижка по новой моде начала века, уверенная косметика на грани приличия. Сетка мелких морщин.
«Лет тридцать пять, тридцать восемь», — предположил Ерожин. Брат и сестра говорили очень тихо. Гарик что-то объяснял Гале, та слушала и кивала. Ерожину показалось, что брат дает сестре какое-то наставление. Гарик зыркнул в его строну, Ерожин подошел к Гале.
— Извините меня, ради Бога, что я вас отрываю от поклонника. Можно к вам в салон привести жену?
