Наташа Купер - Жертва
— Как ты узнала, что я в конторе?
Мэг рассмеялась в телефонную трубку.
— Ты сказала, что информация нужна срочно, а дома тебя не оказалось. Не надо быть лучшим в мире детективом, чтобы догадаться…
— Да, конечно. Извини. Я ездила по делам. Ну так как? Думаешь, твой замечательный доктор успел прочитать записи?
— Да. Я, пожалуй, дам трубку ему самому, чтобы вы смогли пообщаться напрямую.
— Так он у тебя? Здорово!
— Мисс Магуайр? — спросил звучный молодой голос.
Триш подметила, что говорит доктор с легким шотландским акцентом.
— К сожалению, я не сумею сказать вам наверняка, могла ли жена убитого его задушить. В материалах, которые вы прислали, нет никаких определенных данных по этому поводу. В принципе если он крепко спал и не имел возможности сопротивляться, то прижать подушку к его лицу было не особенно трудно.
— Понятно.
— С другой стороны, сложно представить, как он мог не проснуться, когда ему на голову надели пакет. Антигистаминные препараты, которые он принимал, не оказывали снотворного действия. Кроме того, на его теле найдены возможные следы самозащиты — один кровоподтек на руке и второй на шее. То есть, вполне возможно, он проснулся и оказал убийце сопротивление. Если так, то вряд ли это сделал человек в таком состоянии, в каком находилась жена убитого.
— Ясно… А как вы думаете, возможно, чтобы отек, который был у мистера Уотлама, распространился на его голосовую щель — или как это называется? — а при вскрытии никаких его признаков не заметили?
— Нет. Любой патологоанатом сразу обратил бы внимание на такую деталь и никогда бы ее не проигнорировал. Однако есть еще одна любопытная вероятность. Вы, случайно, не знаете, что мистер Уотлам ел и пил в день своей смерти? В ваших записях я не нашел никакой информации по этому поводу.
— Боюсь, таких сведений у меня нет, — сказала Триш и нахмурилась. — Хотя в результатах вскрытия должно быть указано содержимое желудка, разве нет? Они ведь всегда его проверяют.
— Во всяком случае, должны. Поэтому я и удивился.
— Вы считаете, сыпь могла быть симптомом аллергии? На моллюски или что-нибудь подобное? Его дочь сказала мне, что, по словам доктора Фоскатта, сыпь была беспричинной.
— Вполне возможно, хотя так бывает не всегда. Гигантская крапивница может появиться как реакция на пенициллин и массу других веществ. В данном случае его доктор прав — чаще всего у этого заболевания вообще нет никакой видимой причины.
«Ну ладно, хоть что-то проясняется», — подумала Триш. Приятно узнать, что отвратительный доктор Фоскатт хотя бы здесь оказался прав. Что касается пенициллина, то среди лекарств Айана Уотлама его не было.
— Ну, так вы узнаете, что ваш Уотлам ел и пил перед смертью? Это может быть очень важно.
— Почему? — спросила Триш.
— Я бы предпочел, чтобы сначала вы ответили на мой вопрос. Я не хочу, чтобы меня заподозрили в…
— …в том, что вы подсказываете свидетелям ответ?
Триш услышала на другом конце провода негромкий смех.
— Ну, в общем, да.
— Если вы окажетесь правы относительно той загадочной улики, вы согласитесь рассказать о ней перед телекамерой?
— Почему бы и нет. Дело интересное.
— Отлично. Я с вами свяжусь.
— Хорошо. Ваша мама хочет сказать вам еще пару слов.
— Триш, ты не могла бы перезвонить мне, когда разберешься со всеми делами?
— Обязательно. — Триш сделала вид, что не замечает нетерпения в голосе Мэг. — Спасибо за все. Ты просто чудо, Мэг. Как всегда. Пока.
Первый раз за день Триш немного приободрилась. Позвонив Анне, оставила ей сообщение на автоответчике и попросила найти недостающие сведения о том, что находилось в желудке мистера Уотлама после смерти. Затем, не в силах ждать ответа от Анны, набрала номер Корделии Уотлам. Та, к счастью, еще не успела уехать за границу.
— A-а, мисс Магуайр, — сказала Корделия голосом, которым можно было резать ледники. — Значит, это вам я обязана их визитом?
— Простите?
— Я постараюсь.
— Я не извинялась перед вами, — твердо сказала Триш. — Я имела в виду, что не понимаю, о чем вы говорите.
— Разве не вы отправили ко мне в дом полицейских? Тех, которые расследуют убийство Малкольма Чейза.
— Разумеется, нет, — ответила Триш и с облегчением поняла, что Фемур и Каролина Лайалт восприняли связь Деб Гибберт с делом Чейза всерьез. — Я понятия не имела, что вы общались с мистером Чейзом.
— Мы встречались один раз. Он собирался вовлечь меня в свою нелепую кампанию по освобождению Деб из тюрьмы. Я вам рассказывала.
Триш моргнула, удивленная, что забыла такую немаловажную деталь. И почему Малкольм не говорил ей, что встречался с Корделией?
— Полиция вообразила, будто я перепугалась, что во время съемок вашего нелепого телефильма откроется какая-то ужасная правда, и поэтому решила прикрыть проект, заказав убийство Малкольма. — Корделия со свистом втянула воздух. — И мои налоги идут на зарплату этим клоунам!
— Я думала, смерть Малкольма Чейза как-то связана с наркотиками, — сказала Триш.
Она не была уверена, что сможет долго изображать из себя святую невинность, но приготовилась стараться изо всех сил.
— По-моему, они просто носятся кругами в густом тумане и обвиняют всех, кто хоть в малейшей степени связан с Чейзом. Ну что ж. Если вы звоните не по поводу их визита, то что вам понадобилось?
— Во-первых, чтобы поблагодарить вас за те письма, которые вы мне прислали.
— Очень любопытные, не так ли? — Корделия выдавила короткий смешок, будто настраиваясь на новый лад. — Как видите, наша Дебби не просто добрая, спокойная и преданная дочь, какой вы ее считали. Все гораздо сложнее. Малкольм Чейз сам понял бы это, если бы много лет назад у него не хватило здравого смысла бросить Деб.
Горечь в голосе Корделии напоминала скрежет ногтей по стеклу.
— Почему вы так сильно на нее злитесь? — спросила Триш с искренним любопытством.
— Разве смерть моего отца — недостаточная причина?
— Я этого не говорила, просто…
— У меня очень мало времени. Зачем вы мне звоните?
— Я хотела спросить, вы не знаете, что ваш отец ел и пил в последние дни перед смертью?
— Что? — У Корделии опять изменилось настроение. — Почему вы спрашиваете?
— Если честно, я сама до конца не знаю. Мне посоветовали это выяснить. В материалах дела я нужной информации не нашла.
— Я не могу ответить на ваш вопрос, потому что меня там не было. — В голосе Корделии дрожали гнев и презрение. — Я знаю точно, что он предпочитал на обед и ужин, но не уверена, хватило ли у Деб совести приготовить отцу его любимые блюда. Подозреваю, что нет. Это был самый простой способ его наказать.
Триш понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
— Ладно, — сказала она. — Скажите, что ему нравилось и что бы вы ему дали на месте Деб.
— Пожалуйста. Утром он предпочитал съедать тосты из белого хлеба, масло и чай «Английский завтрак» с медом и обезжиренным молоком. Немного позднее выпивал стакан грейпфрутового сока. Он где-то прочитал, что цитрусы и соки из них лучше не есть и не пить рано утром.
— Странно, что он вообще пил грейпфрутовый сок. С его-то язвой. Я хочу сказать, разве цитрусовые соки не слишком кислые? Они ведь могут вызвать обострение язвенной болезни.
— Когда я навещала отца в последний раз, на язву он не жаловался. Не знаю, становилось ему от сока хуже или нет. Правда, он никогда не ел горчицы или чего-то острого. Про грейпфрутовый сок он ничего не говорил.
— Ладно. Я поняла. Что еще?
— На обед он съедал что-нибудь мягкое и не очень тяжелое для желудка. Картофельную запеканку с мясом, например. Или пирог с рыбой. Или фрикасе. В общем, что-нибудь мягкое. У него с зубами были проблемы. В пять часов он выпивал чашку чая без молока и съедал кусочек торта. В шесть часов — стакан хереса. На ужин было опять что-нибудь легкое — суп или яйца. Иногда немного сыра. Перед сном он принимал таблетки, а с ними опять выпивал полный стакан грейпфрутового сока. Он ненавидел желатиновый привкус всех тех капсул, которые ему приходилось глотать, и предпочитал запивать их чем-нибудь достаточно терпким. Много алкоголя он пить не мог, поэтому проглатывал таблетки с грейпфрутовым соком.
— Понятно. Благодарю вас.
— Хотя, как я уже сказала, Деб могла давать ему что-нибудь совершенно другое, не то, что он любил. Она вечно пыталась заставить его пить клюквенный сок. Отец его не выносил. Говорил, что от клюквы у него как будто шерсть на зубах вырастает, а Деб все равно никак не отставала.
«Ну конечно. Зато на твой грейпфрутовый сок, от которого обострялась язва, он никогда не жаловался. От такого кислого сока у него наверняка болел желудок. Может, он молчал потому, что грейпфрут давала ему ты, а клюкву Деб?» — подумала Триш.
