Анне Хольт - Что моё, то моё
– Я звонила ему вчера.
– Звонили ему? Со всей этой чепухой? Вы представляете, сколько ему лет?
Кончик носа опять побелел.
– Я ничего не говорила об Асбьёрне, – ответила Ингер Йоханне. – По правде сказать, я вообще почти ничего не успела сказать. Он разозлился. Вернее, разбушевался.
– Неудивительно, – пробубнил Гайр Конгсбаккен и снова взглянул на часы.
Ингер Йоханне обратила внимание на то, что у него нет обручального кольца. В его кабинете не было ни одной фотографии. Здесь вообще не было никаких напоминай о людях, кроме книг покойного брата в дорогих кожаных переплётах, ни одной из которых он не читал.
– Я подумала, вы могли бы поговорить с ним, – сказала Ингер Йоханне. – Объяснить ему, что я не хочу никому причинить неудобства. Я лишь хочу узнать, что случилось на самом деле.
– Что значит «на самом деле»? Насколько мне известно, по делу Хедвиг был осуждён какой-то человек. Осуждён судом присяжных! Не должно быть никаких сомнений в том, что случилось! Тот человек был виновен.
– Я в это не верю, – сказала Ингер Йоханне. – И если я смогу воспользоваться теми десятью минутами, которые остались у меня из отведённого получаса, чтобы рассказать вам, почему я…
– У вас нет никаких десяти минут, – сказал он безапелляционно. – Я думаю, нам следует завершить этот разговор. Вам пора.
Он взял со стола папку и начал читать, как будто Ингер Йоханне здесь не было.
– Тот человек был осуждён невинно, – сказала она. – Его зовут Аксель Сайер, и он лишился всего. Если вас это не волнует как человека, то это должно вызвать у вас интерес как у адвоката. Как у юриста.
Не отрываясь от бумаг, он ответил:
– Вы можете нанести непоправимый вред этими вашими спекуляциями. Пожалуйста, уходите.
– Кому я могу навредить? Асбьёрн умер! Семнадцать лет назад!
– Уходите.
Ингер Йоханне оставалось только подчиниться. Молча она встала с места и направилась к двери.
– Вы мне ничего не должны, – сказал Гайр Конгсбаккен твёрдо. – И не приходите больше.
Тёплый ветер гулял по Осло. Ингер Йоханне постояла немного рядом с конторой Гайра, а потом решила пройтись до работы пешком. Она сняла пиджак и ощутила, что вспотела.
С этим делом нужно было разбираться раньше. Сейчас уже слишком поздно. Она расстроилась. Кто-то должен был помочь оправдать Акселя Сайера, когда это было ещё возможно. Когда причастные к этому делу люди ещё были живы. Пока они ещё помнили. Теперь же она всё время будто билась лбом в стену – любая попытка оканчивалась неудачей.
Ей всё это надоело. Сам Сайер не захотел помогать ей. Мысль об Альвхильд Софиенберг заставила сжаться сердце, но она сразу же заглушила в себе обеспокоенную совесть. Ингер Йоханне никому ничего не должна, даже Альвхильд Софиенберг.
Она и так сделала много, гораздо больше, чем её просили.
59
– Вот всё, что мы имеем, – сказал Ингвар Стюбё уныло.
– Ага. – Зигмунд Берли чихнул и вытер нос рукавом. – Боюсь, не особенно много. Чистое досье. Если он и совершал что-нибудь, это было очень давно. Он не сдавал никаких экзаменов ни здесь, ни где-нибудь ещё в Норвегии, но ведь образование, о котором он говорил, он мог получить за границей или…
– Или просто не доучился. Она права.
– Кто?
– Неважно.
Зигмунд опять чихнул и вынул бумажный платок из коробки.
– Простудился, – пробормотал он. – Карстен Осли много переезжал, насколько я понял. Ничего странного, что он перестал сообщать об этом. Бродяга. У него есть удостоверение таксиста. Для Осло. Если это можно назвать образованием…
– Вряд ли. Что это?
Ингвар показал на пометку на полях документа.
– О чём ты? – Зигмунд наклонился над столом. – А, это. Он учился на курсах водителей машин «скорой помощи» несколько лет назад. Ты же велел мне выяснить всё, что только можно.
– А что с ребёнком? – Ингвар распечатал коробку с сигарами.
– Работаем над этим. Но почему мы должны сомневаться в том, что он говорит правду? Есть ли какие-нибудь разумные причины, по которым он должен сочинять, что у него есть сын?
Ингвар опустил сигару в серебряный футляр и положил его в нагрудный карман.
– Я и не думаю, что он лжёт, – ответил он. – Просто хочу знать, сколько раз он встречался с мальчиком. Мне не показалось, что в его доме бывает ребёнок. А что с Тромсё? Он был там?
Зигмунд Берли взглянул на коробку с сигарами.
– Пожалуйста, – кивнул Ингвар.
– Лучше всего было спросить у самого Осли! Я проверил все списки, он не был ни на одном из самолётов, которые направлялись отсюда в Тромсё за интересующий нас период времени. По крайней мере, под своим собственным именем. У меня есть копия его фотографии из паспорта. Я отправил её в Тромсё. У нас есть ещё показания этого профессора. Судя по всему, они тоже не особо помогут. Он ведь сам признался, что почти не разглядел лицо. Это расследование… – Он изобразил пальцами кавычки и продолжил: – …совсем не облегчает тот факт, что нам приходится действовать незаметно для Карстена Осли. Разве не проще вызвать его как обычно на допрос? Господи, мы ведь любого…
– Карстен Осли не любой, – перебил напарника Ингвар. – Если я не ошибаюсь, он держит где-то девочку. Я не хочу, чтобы у него возникли хоть малейшие подозрения, что мы намереваемся арестовать его.
Зигмунд Берли поднёс сигару к носу.
– Слушай, Ингвар, – сказал он, не глядя в глаза инспектору.
– Да.
– Было ли там что-нибудь ещё, что-нибудь более… конкретное, то есть более…
– Нет. Только чувство. Очень сильное ощущение.
В комнате наступила гробовая тишина. В коридоре слышались быстрые шаги, где-то зазвонил телефон. Сняли трубку. Рядом с дверью засмеялась женщина. Ингвар уставился на сигару, которую Зигмунд продолжал держать около носа.
– Интуиция – это всего-навсего способность подсознания делать вывод на основе ряда известных факторов, – сказал он ещё до того, как вспомнил, у кого позаимствовал это высказывание.
Он наклонился над столом.
– Парень был до смерти перепуган, – пояснил Ингвар. – Он чуть не свалился в обморок, когда я появился на его пороге. Мне оставалось вот столько, – он на глаз отмерил сантиметр между большим и указательным пальцем, – вот столько, чтобы расколоть его. А потом что-то произошло, не знаю точно что, но он снова пришёл в себя… Чёрт подери, Зигмунд! Из всех, кто здесь работает, ты должен больше всех доверять моему чутью! Этот ребёнок у него! Карстен Осли держит Эмили в плену, а мы гоняемся на вертолётах за каким-то слабоумным, который носится по лесу!
Зигмунд улыбнулся почти смущённо.
– Но ты же не уверен, – сказал он. – Ты должен признать, что это лишь вероятность.
– Да, – ответил Ингвар. – Абсолютно уверенным я, конечно же, быть не могу.
Зигмунд слегка кивнул в ответ и вышел. Сигара осталась на столе. Ингвар поднял её и тщательно рассмотрел. А потом швырнул в корзину для мусора и решил позвонить водопроводчику из Лиллестрёма. Не было никаких причин обременять Като Сюллинга бессмысленной поездкой в Осло.
С Турид Санде Оксой побеседовать не удавалось. Хотя он звонил ей уже три раза и оставил сообщение на автоответчике.
60
Аксель Сайер сидел в «Театральном кафе» и изучал бутерброд – настоящее произведение искусства! – который официант поставил перед ним. Он совсем забыл, что на бутерброд сверху не кладут хлеб, и поэтому не знал, каким образом его следует есть. Он воровато оглянулся. Пожилая женщина за соседним столиком пользовалась вилкой и ножом, хотя её бутерброд был куда меньше. Он несмело взялся за приборы. Ломтик помидора упал на тарелку. Аксель осторожно убрал лист салата из-под паштета – он не любил зелень. Бутерброд оказался отличным. Пиво тоже, он с жадностью выпил свою порцию и попросил принести ещё.
– С радостью, – ответил официант.
Аксель попытался расслабиться. Он дотронулся до нагрудного кармана. Он уже два раза пользовался кредитной картой. Оказалось, это очень удобно. Раньше у него никогда не было пластиковых карт. Шерил настояла на том, чтобы он завёл себе сразу две – Visa и American Express. «И никаких проблем», – сказала она. Она точно знала, о чём говорит. Карточка Visa была серебряного цвета. «Платиновая, – прошептала Шерил. – Ты ведь теперь богач!» Чтобы получить карты, нужно было подождать неделю, но она смогла уложиться в два дня.
Всё произошло так быстро.
Голова кружилась. Он не спал уже вторые сутки. Полёт прошёл отлично, но спать под шум турбин было невозможно. В Кефлавике на мгновение он испугался, что потеряется, начал искать свой багаж, и тут симпатичная девушка в униформе проводила его на борт. Он взглянул на часы, которые миссис Дэвис выбрала ему в Хайэннисе, вычел шесть часов. Сейчас в Харвичпорте девять утра. Солнце стоит высоко над проливом у острова Нантакет, начинается отлив. Если погода хорошая, будет отличный денёк для рыбалки. Наверное, Мэтт Дэлавер уже вышел в море.
