Валерий Гусев - Закон вне закона
- Непроходимые?
- Непроходима только глупость людская.
- Как туда добраться? Расскажете?
- По рассказам не найдете. Тайные тропы звериные. Заблудитесь.
- Так, может, вместе сходим? Инкогнито.
Умен профессор. Потому, стало быть, и профессор. Я вот, чувствую, по своему уму и до кандидата не дорос. Да и не дорасту уже. Что с воза упало, то ну его на ...
- Проведу, - отозвался профессор, внимательно глядя мне в глаза. Инкогнито. Когда это нужно?
- Дня через два.
- Винтовку взять?
- Не надо. Автоматы возьмем.
Мы распрощались. Я с облегчением - еще одно важное дело на другого перевалил. Профессор - озадаченный возложенным на него поручением.
Он проводил меня до дверей и сказал в спину странную фразу:
- Народные массы поддержали восставший народ.
Чем удивил меня безмерно.
Замок спал. Но по углам еще шушукалась молодежь. Я разогнал ее, как старый кот малых мышат, одним взглядом. Прошел в кабинет.
Лялька тоже, видно, спала. Или шушукалась где-нибудь в дальнем углу, куда я не дотянулся. Куда, стало быть, не упал мой грозный взор.
На столе стоял термос с кофе и лежала записка: "В правом верхнем ящике - материалы П.Русакова по журналисту Путанину. Вечно Ваша Л."
Нашел-таки Прохор время, не подвел начальника, вырвался ради общего дела из частных объятий. Ну-ну...
Я просмотрел вырезки, обработанные маркером, пробежал Прошкино резюме и зевнул со страстью. Чем разбудил телефон.
- Алексей Дмитриевич, дежурный по городу. Извините, что поздно. Тут этот... задержанный из Москвы, корреспондент - шумит, голодовку объявил, требует прокурора и адвоката.
- Ну доставьте его ко мне.
К прокурору, стало быть, и адвокату в одном лице.
- Садитесь, - сказал я. - Хотите кофе?
Он открыл было рот, но я остановил его:
- Никаких претензий ко мне и моим людям. Дискутировать с вами я не собираюсь. Какого черта вы приперлись в город? Я вас звал?
- Я журналист и...
- Вы проститутка и...
Надо отдать ему должное - среагировал мгновенно, я едва успел уклониться от удара. И едва успел нанести ответный.
В дверях появилась пижама в цветочках, с автоматом.
- Еще? - Я наклонился над ним.
- Пока хватит, - буркнул он, поднимаясь.
Пижама с автоматом исчезла.
Я налил из термоса две чашки кофе, придвинул к себе бумаги:
- Имейте в виду, у нас не товарищеская беседа. Это допрос.
- Какая-то чушь! По какому праву?
- А по праву сильного. Вы на моей территории. Здесь действует мой Закон. И по этому Закону - вы преступник.
- А вы? - Это уже наглость.
- А я - начальник городского Штаба по борьбе с преступностью. И больше вопросов мне не задавать. Спрашивать буду я. Вы пейте кофе-то, остынет.
Он машинально глотнул, отставил чашку. Попал, конечно, парень. Но держится неплохо.
- Мои помощники подготовили для меня подборку ваших публикаций за... сейчас скажу... да, за пятнадцать последних лет. Я с интересом ознакомился с ними. Завтра передам моим следователям, они их доработают, составят обвинительное заключение и - послезавтра - в суд. Смотрите-ка, - я поднял несколько скрепленных вырезок, - это вы писали раньше. Сплошные розовые слюни. А это ваши последние материалы - сплошная ядовитая слюна. О том же времени, о тех же событиях и фактах. О тех же людях. И если раньше "нас утро встречало прохладой", то теперь, по-вашему, в советской стране даже солнце садилось раньше времени и вставало позже, чем во всем мире. Что же такая полярная разница в показаниях? Когда вы врали-то?
Молчит. Сам, наверное, не знает.
- Вы можете сказать, что тогда сильно заблуждались, а нынче сильно поумнели. Возможно. Бывает. Особенно за деньги. Кто платит, тот и трахает. Но у меня здесь проституция запрещена, карается по Закону.
Я сложил вырезки, убрал в папку.
- Человек вы, несомненно, талантливый. Перо у вас сильное. И оттого вред, который вы нанесли стране, особенно велик. Но я дам вам шанс. Вы получите всю необходимую информацию и сделаете статью или серию статей - на ваше усмотрение - о том, что здесь происходит. Условие одно: вы напишете объективно, одну правду. Можете даже указать недостатки, нам это только на пользу. Я выпущу вас из города, вы опубликуете материалы. Но если в них будет хотя бы одно слово лжи, клеветы, искажения фактов, то мои ребята отловят вас, скупят все газеты и доставят вместе с ними обратно. - Здесь он стал слушать очень внимательно. - Я посажу вас в камеру и не выпущу до тех пор, пока вы не сожрете и не переварите весь тираж.
Он согласится, я не сомневался. Он - профессионал. Он прекрасно знает цену подобного рода сенсациям. И рискует не сильно. Публикация сыграет на его, и без того известное, имя. А тираж... Тираж ему целиком все равно не сожрать. Подавится много раньше. На первой сотне экземпляров заворот кишок получит. Или хронический понос. Ложь, даже собственная, плохо переваривается.
- Завтра я дам в помощь своего человека и распоряжусь, чтобы в Горотделе вам не чинили препятствий в получении необходимой информации. Ну, за исключением сведений о силах, которыми я располагаю.
Только я уснул, полный впечатлений, по мне, по своим делам, невозмутимо прошагал вездессущий Бакс. Спрыгнул на пол, сел.
- Обойти не мог? - разозлился я.
Он обернулся, лизнул плечо. Намочил розовым язычком лапку и тщательно протер за ушком. Потом ответил мне презрительно-ледяным зеленым взглядом и пошел дальше, исчез за дверью, подрагивая кончиком задранного хвоста.
Поговорили, стало быть.
Но я так и не понял, что он хотел мне сказать. Скорее всего: не рано ли я выпускаю информацию?
Ст.131. Изнасилование
Понедельник. Раннее утро. Сосновый бор на берегу реки.
Граждане Терехины (муж и жена, дачники) обнаружили в кустах лежащую без сознания девушку. На ней не было нижнего белья и обуви. Кофточка задрана до шеи.
Терехины уложили девушку на плащ, отнесли в ближайшую деревню и вызвали врача.
Врач высказал предположение, что девушка неоднократно изнасилована и жестоко избита. Ему удалось ненадолго привести ее в сознание, и она сообщила свое имя - Светлана Рябинина. Девушку отправили в больницу.
В то же утро в Горотдел сделали заявление супруги Рябинины, обеспокоенные отсутствием дочери: в прошлую пятницу Светлана с друзьями отправилась в турпоход, обещала вернуться вечером в воскресенье, но до сих пор не объявлялась. Свою тревогу супруги объяснили тем, что их дочь была очень "домашним ребенком", отличалась аккуратностью и дисциплиной, никогда не задерживалась вне дома сверх положенного часа, даже в школе.
Волгин попросил их подождать в отделе и сам выехал в больницу.
Светлану уже вывели из шока. Волгин очень мягко и тактично допросил ее, поддержал девушку обещанием жестоко наказать обидчиков.
Вот что она рассказала. Ее и подругу Людмилу пригласили в поход на два дня одноклассники - Игорь Глазков и Василий Петриков, обещали показать место, где пасется лосиха с лосенком, и прекрасный песчаный пляж на берегу реки. Светлана училась с ребятами с третьего класса и, конечно, согласилась провести время в хорошей компании, в лесу, у реки, у ночного походного костра с задушевными песнями под гитару, на которой хорошо играл Игорек.
На конечной остановке автобуса к компании присоединился знакомый Глазкова по имени Марат, взрослый парень с золотым зубом и прыщавым лицом. Вместо походного рюкзака он нес большую сумку, в которой весело звенели бутылки с вином и водкой.
Марат скользящим наметанным взглядом оценил девушек, зачем-то подмигнул ребятам.
Добрались до лесного пляжа, поставили палатку, разложили костер. Сварили картошку, заправили тушонкой.
Застольем, блестя золотым зубом, руководил Марат. Щедро разливал по кружкам водку, гнусно шутил, рассказывал омерзительные анекдоты и, бренча на гитаре, пытался петь какие-то заунывные, слезливые песни. И все поглядывал на девушек.
Девушки чувствовали себя очень неуютно под этими взглядами, им становилось страшно. Тем более что ребята заметно стушевались под напором Марата, хихикали над его пошлостями, уговаривали девушек выпить вина. Те отказывались.
Тогда Марат (он сидел рядом со Светланой) смешал в кружке вино и водку, обхватил девушку за шею и, зажав ей нос, насильно влил в рот полную кружку гадской смеси. Начал довольно хохотать.
Через минуту Светлане стало плохо. Пошатываясь, она пошла в кусты.
Марат, подмигнув ребятам, направился следом. Там он напал на беспомощную девушку и изнасиловал ее в естественной и извращенной формах. Позвал ребят, уже сильно пьяных...
Людмила, оценив обстановку, под предлогом, что ей надо "в кустики", убежала в лес, заблудилась и позже вышла в какую-то дальнюю деревню.
Над Светланой издевались двое суток, потом, полумертвую, бросили в лесу...
Волгин вернулся в Горотдел, отдал необходимые распоряжения.
Выслал на место преступления оперативную группу. Глазкова и Петрикова доставили через полчаса. Марата чуть позже.
