Наталья Солнцева - Яд древней богини
Глава двадцать третья
У станции метро «Новослободская» толпились люди. Приближался час пик. Смирнов любил старые станции метрополитена, построенные с присущей советским временам помпезностью. Их пышный декор радовал глаз, тогда как плитка, бетон и стекло делали новые станции холодными, похожими друг на друга.
- Здравствуйте, - сдержанно произнес крепкий, начинающий полнеть мужчина в штатском, с выражением твердой решимости на лице. - Я Межинов. Майор описал мне вашу внешность, но вы гораздо интереснее, чем я себе представлял. Какие кадры растеряли наши силовики! Ай-яй-яй! Аж душа болит.
Смирнов улыбнулся, изучая собеседника. Глаза уставшие, с красными от недосыпания веками, между бровей залегла складка, губы красивой формы - они такие, какие нравятся женщинам. На висках уже седина, хотя в целом Межинову больше тридцати пяти не дашь.
- Отойдем? - предложил сыщик. - Здесь недалеко есть чудесный подвальчик, где вкусно кормят. Вы любите настоящий плов с бараниной?
- Не пробовал, - признался Межинов. - Зовите меня Рудольф.
- Всеслав.
Они, как добрые приятели, направились в ресторанчик «У Ахмета», выбрали столик в углу, заказали красное вино, плов и лаваш.
- Я весь внимание, - сказал Смирнов, когда официант в тюбетейке и полосатом халате принял у них заказ. - Чем я привлек внимание наших доблестных стражей порядка?
- Не иронизируйте. Давайте говорить как мужчины, а не как профессионалы. У меня серьезные неприятности, Всеслав. Личного характера. По чистой случайности они переплелись с неофициальным милицейским расследованием. Влиятельный человек обратился с просьбой… не мне вам рассказывать, как это бывает. Но это ерунда. В деле оказалась замешанной женщина… с которой я… В общем, я ее люблю и хочу оградить от опасности, чего бы это ни стоило. Вы меня понимаете?
- Да, - кивнул сыщик. - У вас личные мотивы, значит, огласка исключена. Что ж, это меняет дело. Я готов помочь, если смогу.
Межинов кратко обрисовал сложившуюся ситуацию. Всеслав, в свою очередь, поделился добытой информацией. Они оба лукавили, не желая раскрывать карты до конца: каждый надеялся перехитрить другого. Подполковник сильнее волновался и выдавал себя.
- Получается, жертвами неизвестного убийцы - будь он черный маг, мастер гипноза или… черт еще знает кто - оказались близкие мне женщины из одной семьи, - не называя Серебровых, объяснял Рудольф Петрович. - Кажется, одна из них умирает. А вторая… пока только слегка покашливает. Но это и у других так начиналось: что-то вроде простуды, обострение, потом болезнь вроде бы идет на убыль… чтобы вспыхнуть в любой момент.
Он впервые сказал о своих догадках вслух - и ужаснулся.
- Приступая к этому делу, я ошибочно посчитал его очень простым, - нахмурился Смирнов. - Принял происходящее за чьи-то хулиганские действия с целью испугать, нарушить спокойствие в семье, создать нервозную обстановку. Шутников нынче развелось великое множество, и они бывают весьма изобретательны. Но, шаг за шагом продвигаясь к разгадке, будто в потемках, я убедился, что противник хитер и безжалостен.
- Вы понимаете, как он это делает? Я имею в виду…
Принесли заказанную еду, и Межинов замолчал. Плов оказался рассыпчатым, в меру жирным, с кусками сочного бараньего мяса.
- Выпьем? - предложил сыщик, наливая вино в бокалы: себе чуть-чуть, собеседнику побольше. - Я за рулем, а вам можно. За удачу!
Подполковник проглотил вино, не чувствуя вкуса.
- Какие у вас прогнозы? - спросил он, глядя мимо Всеслава на стену, увешанную войлочными панно.
- По поводу ваших знакомых женщин? Неутешительные.
Рудольф Петрович вздохнул.
- Что же, нет никакого выхода?
- Наверняка есть, - улыбнулся Смирнов. - Только я его не вижу. Посудите сами: все, к чему я пришел, это давняя история, случившаяся в подмосковном городке Березине. Известные ее участники уже умерли. Кроме подруги незадачливого жениха… но и та вышла замуж, уехала во Владивосток.
- А неизвестные?
Сыщик мрачно рассмеялся.
- Шутите? Впрочем, я оговорился. Один из разыскиваемых мною персонажей - некий Демьян Локшинов, возлюбленный «пришлой» колдуньи, находится в добром здравии и проживает в Москве, на Люблинской улице. Он передал мне несколько писем, мягко говоря, странных… которые начали приходить на его адрес около полугода назад. Сущий бред, должен признаться!
- Что за письма? - насторожился Межинов. - От кого?
- Письма как письма… только содержание запутанное, нелепое. Записки сумасшедшего! Ха-ха… По моему мнению, обычный человек такого не напишет, если у него с головой все порядке. Может быть, это из той же оперы, что и предупреждения «призрака»? Тогда мы имеем потенциальную жертву мужского пола, первую после жениха-обманщика. Скажу сразу - по письмам автора найти практически невозможно, поверьте моему опыту: они набраны на компьютере и отпечатаны на принтере, а отсылались из разных почтовых отделений. Глухо!
Рудольф Петрович жевал плов, обдумывая услышанное.
- Вы уверены, что нашли ту женщину… колдунью? - после некоторого молчания спросил он. - Идиотизм какой-то. Оборотни, собаки, ворожба! Просто волосы встают дыбом.
- Если верить Локшинову, то да. Он узнал ее по фотографии. Впрочем, «нашли» - не очень подходящее слово, ведь она мертва.
- Главную подозреваемую мы, получается, потеряли! - усмехнулся сквозь зубы Межинов. - И опять оказались в тупике. Это если отбросить байки про оборотней и черную магию, где смерть не рассматривается как препятствие для совершения каких-либо действий. Оборотни, вампиры и прочая нечисть, кажется, бессмертны?
Сыщик пожал плечами.
- Я не специалист. Компетентной консультации дать не могу.
Они снова недоговаривали, но, уже больше доверяя друг другу, обсудили возможные варианты развития событий. Ни один не удовлетворил их.
- Вы вообще верите в различные воздействия на людей при помощи магических ритуалов? - задал подполковник вопрос, который давно вертелся у него на языке.
- Сомневаюсь… но не исключаю такой возможности. Психика людей чрезвычайно уязвима, а подсознание не изучено: это темный лес. Что обитает в его густых чащах, куда не проникает свет? Бог весть! Одно могу уверенно заявить - там таится страх. Никто пока не определил, где его истоки. Еще жрецы Древнего Египта умели направить этот глубинный страх человека против него же самого. Вы можете не признаваться, но… обнаружив в своем доме кем-то вбитый гвоздь, спутанный клок волос и прочие атрибуты колдовства, далеко не такие безобидные, как я перечислил, вряд ли вы останетесь спокойным. А ваша супруга - и подавно. Откуда-то полезут предательские мыслишки - а вдруг? А что, если?.. И все - вы пропали.
- Я не суеверен, - мрачно, резко возразил Межинов.
- Многие так думают…
Рудольф Петрович вскинул на собеседника полыхнувшие металлическим блеском глаза. Остыл, сдержал готовую вырваться гневную отповедь. Он пришел сюда не спорить - сотрудничать.
- Знаете, мое имя в переводе с германского означает славный волк. Волки не из пугливых. Кстати, фотография той женщины у вас с собой?
- Случайно - да, - улыбнулся Всеслав. - Только она сделана около четверти века назад. Показать?
Он вытащил из папки, протянул подполковнику снимок Мавры Ершовой с соседкой.
- Которая из них? - дрогнувшим голосом спросил Рудольф Петрович.
Его лицо окаменело, пока он всматривался в размытые очертания на фотографии. Смирнов готов был поклясться, что сидящий напротив мужчина струхнул. Просто виду не подает - неловко.
В подвальчик ввалилась веселая компания молодых людей, мокрых до нитки. Оказывается, на улице лил проливной дождь. Когда он успел собраться? Только сейчас сыщик осознал, что мерный шум за низкими витражными окнами, природу которого он мельком пытался определить, и есть шум ливня.
- Интересно, - не разжимая губ, пробормотал Межинов, отодвигая от себя снимок, и забарабанил пальцами по столу. - Полагаете, корни следует искать в Березине?
- Больше негде. Хотя я не представляю, что еще искать. Может, вы подскажете?
Подполковник долго молчал, будто принимая какое-то важное решение; по его лицу пробегали тени, на скулах обозначились желваки.
- У меня тоже есть фотография, сделанная несколько дней назад, - наконец, хрипло выговорил он. - Не желаете ли взглянуть?
Он полез в карман и достал снимок мужчины, выходящего из небезызвестного дома на Осташковской улице.
Смирнов задержал дыхание. Он невозмутимо изучал фото, усмиряя клокочущий в груди вулкан. Он сразу узнал этого человека: характерная худоба, лоб с залысинами, очки. Говорить или не говорить?
- Знаете его? - уловил колебания сыщика Межинов.
- Вроде бы… Это Григорий Александрович Ершов, журналист. Приемный сын той самой Мавры Ершовой, которая некогда жила в «собачьем» доме и занималась колдовством.
- Вы ничего не путаете? - напрягся подполковник. - Она действительно умерла?
