Жан-Кристоф Гранже - Братство камня
— Но теперь ты так не считаешь?
— Нет. Взрыв сыграл совсем иную роль. Он стал катализатором.
— Не понимаю.
Диана наклонилась над огнем и взглянула Джованни в глаза:
— Авария семьдесят второго года выявила потрясающие силы, обитавшие в этой долине.
Она перевела взгляд на лагерь и цевенов, которые собрались вместе, чтобы очистить себя и окружающий мир священным дымом.
— Посмотри на этих мужчин и женщин, Джованни. Откуда они взялись? Как мог целый народ не только выжить, но и противостоять угнетению, коллективизации и голоду? Одно известно доподлинно: в семидесятых существовало два типа цевенов. Одни укрылись в горах, другие остались в долинах. Последних подчинили, сделали оседлыми, приобщили к чуждой им культуре. Они же строили токамак, соглашаясь выполнять самую опасную работу. Весной семьдесят второго года они сгорели в огне ядерного пожара. Могу представить, что произошло дальше…
— А я нет, — поморщился Джованни.
— Попытайся, вообрази обожженных, облученных, агонизирующих рабочих. Их отчаявшихся жен, знавших, что от Советов помощи ждать не приходится. Как ты думаешь, что они сделали? Оседлали оленей и отправились в горы искать шаманов, людей, наделенных волшебной способностью исцелять.
— Ты шутишь?
— Вовсе нет. Цевены из долины всегда знали, что часть их племени живет высоко в горах, по законам предков, храня тесную связь с духами.
— Думаю, вся эта история повлияла на…
— Слушай дальше! Женщины добрались до вершин. Рассказали колдунам о том, что случилось. Умолили их сойти вниз, провести церемонию и спасти тех, кто еще не умер. Шаманы согласились. Они знали, что ужасно рискуют: их могли обнаружить и арестовать, но они совершили обряд. И большинство облученных поправились.
— Откуда такая уверенность?
Диана широко и чуточку нервно улыбнулась:
— Я облучилась и выжила, значит, в семьдесят втором все происходило точно так же.
По лицу Джованни она поняла, что почти убедила его.
— А что, по-твоему, произошло потом? — спросил он.
— Для цевенов начался кошмар наяву. Парапсихологи каким-то образом прознали об исцеленных и поняли потрясающую истину: способности, за которыми они охотились три года, изучая привезенных из лагерей шаманов, существовали в нескольких километрах от их лаборатории. Рукой подать. Способности невероятной мощи! Они находились в колыбели сил, которых так давно жаждали.
— Они арестовали шаманов?
— У них в руках оказались самородки. Редкостные экземпляры. Ученые возобновили опыты и преуспели. Вырвали у шаманов знание.
— Каким образом?
— Не знаю. Но они это сделали и сегодня обладают необычными способностями, поэтому мое расследование сопровождалось загадочными происшествиями. Теперь они возвращаются, чтобы повторить опыт, который много лет назад открыл им доступ к паранормальным способностям.
Итальянец с сомнением покачал головой:
— Слишком сложно и фантастично.
— Согласна. Но я совершенно уверена, что подоплекой убийств стало именно похищение тайных знаний и сил. Евгений Талих мстит за свой народ, но не за гибель рабочих в токамаке, как я думала, а за разграбление цевенской культуры. За осквернение. Негодяи украли способности цевенов и теперь платят за это дорогую цену.
— Но почему это происходит тридцать лет спустя? Зачем было ждать возвращения к токамаку?
— Ответ — в той части истории, которая нам неизвестна: все дело в том, как они завладели чужим даром. И во встрече, объявленной детьми с сожженными пальцами…
Диана встала. Этнолог следил за ней взглядом.
— И… что же теперь будет? Что мы должны делать?
Диана натянула куртку. Жизнь и открывшаяся наконец истина пьянили ей кровь.
— Я возвращаюсь на объект. Нужно найти лабораторию. Все произошло именно там.
66
Наступала ночь. Джованни взял с собой две ацетиленовые ветроупорные лампы с отражателями; они несли их на вытянутой руке, напоминая шахтеров былых времен, блуждающих в бесконечном лабиринте заброшенных штреков. Три часа пролетели, как одна минута. Не тратя времени на разговоры, они поменяли карбидные баллоны и продолжили поиски, но нашли только очередные машины, реакторы и коридоры.
Около полуночи Диана и Джованни попали в пустой зал с голыми стенами. Здесь было ужасно холодно, от усталости и голода у обоих кружилась голова. Диана без сил рухнула на кучу строительного мусора.
— Мы не осмотрели всего одну зону, — умирающим голосом произнес Джованни. Она кивнула, и они двинулись дальше, к каменному кольцу. Следующее помещение Диана узнала мгновенно: это был предбанник токамака. Комната слева напоминала раздевалку. Диана обнаружила там несколько противорадиационных накидок: в тот страшный день, когда они с Люсьеном попали в аварию, на Брюнере была именно такая. Нашлись и маски, и перчатки, и счетчики Гейгера, так что они смогли полностью экипироваться.
На этот раз свет в кольце не зажегся. Джованни потянулся к большому рубильнику, но Диана перехватила его руку.
— Ни в коем случае! — прошептала она. — Только наши фонари.
Они освещали себе путь в пыльной темноте, ища в изогнутой заплесневелой стене вход в секретную лабораторию.
— Смотри, там.
Джованни указал рукой на дверь во внутренней переборке кольца. Открыть ее они сумели только вместе. Диана не сразу решилась нырнуть в темный проем, и этнолог пошел первым. Помедлив пару секунд, она последовала за ним, закрыв за собой люк. В новом шлюзе Диана проверила счетчик Гейгера: стрелка стояла на месте. Она сорвала маску и увидела, что Джованни начал спускаться по винтовой лестнице, изгибавшейся вдоль огромного опорного столба. Лестница вела под основание токамака, в машинный зал.
Следующая дверь оказалась двустворчатой и была сделана не из стали, не из свинца, а из листовой меди. Джованни толкнул плечом створки и проскользнул внутрь. Диана не отставала ни на шаг. Лучи фонариков высветили аппаратуру вполне нормальных габаритов. Сложные машины явно предназначались для проведения опытов над людьми. Внутренний голос подсказал Диане, что они нашли. «Кольцо духа» находилось прямо под ядерным кольцом, там, где никому не пришло бы в голову искать объект: под дьявольской ротондой.
Они сняли куртки и пошли вперед. На стене, заросшей светящимся мхом, отражались тени подвешенных к потолку цепей. Джованни решил найти рубильник, и Диана не стала спорить: обследовать подобное место в темноте… нет уж, увольте! Лампы дневного света затрещали, но зажглись, и их глазам открылся колоссальный зал. В круговой стене была одна-единственная дверь — та, через которую они пришли. На потолке между провисшими проводами располагались трубки-светильники: остальная территория оставалась в тени.
Мародеры ничего здесь не тронули, словно не осмелились войти. Диана заметила клетки Фарадея — большие, метр на метр, медные ящики, обеспечивающие полную электростатическую изоляцию. Она опустилась на колени и заглянула внутрь одной из клеток. На красновато-коричневом полу валялись электроды: сюда сажали людей. Диана поднялась и продолжила осмотр: чуть в стороне стояли стулья с высокими спинками — они напомнили ей церковные кресла, — снабженные железными зажимами для рук и кожаными ремнями. Рядом находились черные счетчики, подсоединенные к вакуумным захватам, их использовали во время сеансов электрошока. На полу, в пыли и плесени, валялись сбритые волосы: так было удобнее крепить электроды.
Диана сделала еще несколько шагов и наткнулась на кессоны сенсорной изоляции — саркофаги с соленой водой около двух метров в длину. Она наклонилась ближе и увидела на поверхности воды кости. Судя по размерам, они принадлежали детям либо низкорослым щуплым взрослым. Диана подумала о Люсьене, и ей стало дурно.
— Не могу больше. Не могу здесь оставаться, — произнес державшийся у нее за спиной Джованни.
— Придется, — перебила его Диана. — Нужно еще поискать. Понять, что здесь произошло.
— Нечего понимать! Какие-то психи пытали тут несчастных узников, только и всего!
Диана облизнула губы. Воздух был горьким от соли. В глубине зала, за металлическими ширмами, она заметила другое помещение, подошла посмотреть и обнаружила столик из оцинкованного железа, стальные шкафчики и треснувшую от холода лабораторную посуду. Пол был усеян осколками стекла. При дыхании изо рта вырывался пар. На дне колб и бутылок в остатках черноватой жидкости лежали потемневшие от холода и времени органы.
До нее начинала доходить логика этого места. Все инструменты и приборы утратили первоначальное назначение, превратившись в пыточный арсенал. Мерзавцы ничего не добились традиционными методами и стали палачами: они пытались вырвать не дававшуюся им в руки тайну, причиняя жертвам боль. Неужели именно так парапсихологи узнали секреты цевенских шаманов? Нет, в этой версии не хватало какого-то важного звена.
