Алла Полянская - Вдвоем против целого мира
– Мне этого мало. – Соня поднялась и подошла к окну. – Дмитрий Владимирович… он готов остаться в моей жизни на любых условиях, но я при этом чувствую себя очень странно. Вадим, его сын – хороший, замечательный даже, но я не знаю, как мне с ним себя вести. Бабушка…
– Видишь, ее ты все-таки называешь «бабушка».
– Да. – Соня задумалась. – Она все говорит – отец приедет, отец у тебя беседку починил, отец звонил… Но я не могу сказать ему – отец. Я же большая уже, взрослая даже.
– А для него ты маленькая, Соня. Вот маленькая, и все. Девочка, к которой он бежал в парк, чтоб только увидеть и на руках подержать, его ребенок, о котором он всю жизнь помнил, тосковал, беспокоился… я знаю, каково это, Соня, у меня есть дети. И они для родителей одинаковы, что старшие, что младшие, что совсем взрослые.
– Наверное.
– Как там Дина?
– Никак. – Соня вздохнула. – Обвинений Дэн выдвигать не стал, доказательств нет никаких, ее признание можно опровергнуть. Бабушка сказала, что она взяла Дину к себе с улицы. На вокзале подобрала. Дина была рецидивисткой, вышла из тюрьмы – а податься некуда, возраст уже такой, что сожителя не найдешь. Она заболела, бабушка ее к себе привезла, выходила и оставила навсегда. Так она и служит у нее.
– Как собака преданная. – Анжелка вздохнула. – Не держи на нее зла. Она же ради тебя ее убила, она думала, что спасает тебя, и чтоб отец с бабушкой не расстраивались.
– Я знаю. – Соня погладила котенка, и он недовольно посмотрел на нее – что, мол, спать мешаешь. – И Дэн…
– Дэн. – Анжелка фыркнула. – Соня, ну что ты к нему чувствуешь?
– Я… – Соня беспомощно смотрит на Анжелку. – Мне нравится, когда он рядом. Мне нравится, как он пахнет. И как он смотрит на меня, и даже как он иногда ругается из-за супа в пакетиках. Они с Владькой тут проводку меняли, Витя им помогал, и я…
– Выходи за него. – Анжелка хихикнула. – Все, спекся Дэн, набегался. Если он завел дружбу с твоим другом, если он менял у тебя проводку и притащил своего напарника – выходи за него. Тем более тебе пора рожать ребенка. Часики-то тикают, Соня.
– Анжел…
– Что, горюшко?
– А если мои дети будут как Лиза? Или как я?
– Глупости. – Анжелка покосилась на банку с пивом и вздохнула. – Тебе старуха Огурцова сказала, что этот признак по наследству не передастся?
– Не мне, а Машке.
– Ну, пусть Машке. И детей ее осмотрели, они здоровы. – Анжелика с сожалением посмотрела на банку пива. – Сонь, я опять беременная. Ну вот что ты будешь делать!
– Да? Ой, поздравляю тебя!
– Дура ты. У меня уже двое, куда третьего?
– Туда же. – Соня улыбнулась. – Алик рад?
– На седьмом небе. – Анжелка смущенно улыбнулась. – Сказал, что и этот не последний.
Они умолкли, глядя в темнеющее окно, и впервые Лиза не стояла между ними. Осень принесет дожди и холода, а весной родится новый человек и начнется какая-то другая жизнь. Но пока все так, как есть.
Соня думает о Дэне, о том, как она вообще сможет быть замужем, как это – жить с кем-то постоянно, а если вдруг дети? А еще она хочет написать новую книгу, ее обитатели уже толпятся в ее голове, их голоса звучат все громче, требуя выхода в новый мир, и сопротивляться этому зову она не может, в точности как Владька, который делает новую игру.
Звонок в прихожей, требовательный и громкий.
– Ты кого-то ждешь?
– Нет. – Соня направилась в переднюю. – Может, это Дэн.
Щелкнул замок, послышались голоса. В комнату ввалились Реутов и Виктор.
– Привет, Анжел. – Виктор чмокнул ее в щеку, словно они закадычные друзья. – Пивка? Сейчас я тебя догоню.
– Дэн?
– Привет, Анжел. Пойду, Соне помогу на кухне, скоро ужинать будем.
Они с Виктором остались в комнате, и он откупорил банку с пивом.
– Слыхала? Дружбан мой хочет жениться.
– Слыхала. – Анжелика вздохнула, принюхиваясь к пиву. – Я ей, конечно, мозги вправила слегка, но ты ж ее знаешь.
– Знаю. – Виктор откинулся в кресле. – Новости у нас. Гавриков этих, что гонялись за формулой профессора Шумилова, передали очень серьезной конторе. Там шутить не будут, и вряд ли этих ребят вообще кто-нибудь когда-нибудь увидит.
– Но кто они?
– Бывшие сотрудники спецслужб, и пара действующих с допуском к секретности. Подзаработать хотели. – Виктор презрительно прищурился. – Один из них случайно наткнулся в архиве на ящик, в котором нашел записи старика. Имея кое-какое образование, он понял из этих записей, о чем речь – они журналы вели, там о детях писали, обо всем. И в поисках формулы они такого накуролесили. В общем, так дела обстоят. Дариуша вашего папаша к рукам прибрал, больше от безделья маяться не будет. Огурцова, старая ведьма, ему все рассказала про это старое дело. Ну и рассвирепел господин Андриевский, так-то.
– А формула?
– А что – формула. Тю-тю формула, камешки другие, а те в болоте утопли, ищи-свищи. Сам выбрасывал от греха подальше. Что они там возятся?
– Пусть поговорят.
– Ты что пивко не пьешь? – Виктор ухмыльнулся. – Беременная?
– Ага.
– Шутишь. – Он уставился на Анжелику. – Ну, блин, даешь. Поздравляю. Рожай, Анжелка, у меня тоже трое. Правда, пацаны – близнецы.
Дэн заглянул в комнату:
– Ужинать идите.
На столе салаты из «Восторга», торт и соки.
– Отлично. – Анжелика села к столу и налила себе сока. – Что молчите?
Соня смущенно покраснела, а Дэн улыбнулся.
– Соня только что согласилась выйти за меня. – Дэн обнял ее, она уткнулась ему в плечо. – Погодите, мы ждем еще людей. А на выходные закатим вечеринку в Научном городке – позвоним всем мутантам, я своих подтяну, тоже мутанты не из последних, перезнакомимся окончательно, шашлыков нажарим.
В дверь позвонили.
– А вот и наш человек пришел, без него сегодня никак. – Дэн подмигнул Соне. – Не нервничай, дорогая, привыкай жить в этом измерении.
В кухню вошел Афанасьев. Смущенно откашлявшись, посмотрел на Соню и вручил ей большой букет.
– Всем добрый вечер. Спасибо, что позвали. Не каждый день помолвка у дочери. Здравствуй, Соня.
Его глаза смотрят с такой любовью, и Соня понимает – этот человек любит ее просто так. Такую, как есть – не знающую таблицу умножения, не понимающую ничего в собственной жизни. И он будет у нее завтра и не бросит ее, если ей станет плохо или страшно. Он здесь, потому что ему это нужно.
– Привет, пап.
Рыжий котенок прыгнул на табурет и вцепился в ленточку, свисающую из букета, и мир качнулся в нужную сторону, обретая равновесие.
