Елена Михалкова - Время собирать камни
– Ну, ты с чего вдруг решил со мной воевать, а? – миролюбиво спросил Виктор. – Что тебе с Сашкой не побороться?
– Пошел ты… – выругался Колька и поднялся на ноги.
Виктор присмотрелся к нему и понял, что тот трезвый.
– Эй, да что с тобой сегодня? – искренне удивился он. – Не знаешь, с кем подраться?
– Ну ты сволочь… – покачал головой Колька и снова кинулся на Виктора.
На сей раз тому пришлось ударить сильнее. Колька пропустил удар, пришедшийся ему в скулу, но, упрямо мотнув головой, опять пошел вперед.
Виктор начал злиться. Бессмысленная, совершенно неожиданная драка начала действовать ему на нервы. И в чем дело, в конце концов?!
Колька исхитрился ударить его в живот, и хотя удар был несильным, он окончательно вывел Виктора из себя. Выругавшись, он отскочил в сторону, сбросил пальто и нанес Кольке несколько точных и быстрых ударов по корпусу. Колька упал, прижимая руки к животу, из его разбитого носа текла кровь. Виктор, распаленный видом крови, сделал шаг к Кольке, но его остановил женский крик, раздавшийся от дома. На ходу кутаясь в дубленку, к ним спешила Тоня.
– Вить, что тут… Господи… Коля! Витя! Что происходит?
Колька поднялся на ноги, но стоял, согнувшись и чуть покачиваясь.
– Да вот, придурок пьяный, – кивнул на него Виктор. – Успокаиваться не хотел, пришлось поспособствовать.
– Николай, зачем вы… Идите домой сейчас же!
– Как же, пьяный я! – усмехнулся Колька разбитыми губами. – Вы его больше слушайте, Антонина Сергеевна. А до тебя, сволочь, – повернулся он к Виктору, – я доберусь еще, попомни мои слова.
Виктор выразительно посмотрел на Тоню и пожал плечами.
– Да что случилось?! – она переводила испуганный взгляд с одного на другого.
– А то случилось, – хмыкнул Колька, – что он, козел, ментам нас с Сашкой подставил. То случилось, что нас чуть не двое суток в камере продержали да на допрос водили по три раза на дню и по два ночью. «Зачем ты принес тело на участок Чернявского? – передразнил он тонким голосом. – Расскажи, когда вы с братом решили убить Глафиру Рыбкину?»
– А я тут при чем? – зло спросил Виктор. – Я, что ли, тебя допрашивал?
– Ты, падла, рассказал про историю с поджогом! Ведь прекрасно знал, что за нас ухватятся!
– Знал, – прищурился Виктор. – А что, не прав был? Может, и правда Глашку вы с Сашкой повесили, решив отомстить, а? Вот пусть вас всех и проверяют.
– Витя, ты что говоришь? – одернула его Тоня.
– Правду я говорю, вот что! Думаешь, драчун долбаный, я вас выгораживать должен? Да с какой стати? Может, брательник твой свихнулся и начал всех убивать!
– Я тебя, суку… – рванулся было к нему Колька, но Тоня встала у него на дороге.
– Хватит! – приказала она. – Коля, идите домой. Вить, пойдем.
– А может, ты сам? – предположил Виктор. – А что, жизнь у тебя не удалась – денег не заработал, семьи не получилось, занимаешься не пойми чем… Вот и поехала у тебя крыша!
Колька неожиданно усмехнулся, отступил на шаг и сплюнул в сторону.
– Правильно, Витек, правильно. Подумай, кто твоей смерти хочет. Список составь! В нем, наверное, только имени бабки Степаниды не будет, да и то вряд ли. И ты свой списочек ментам покажи, пускай рыщут. С нас начал? Хорошо! Только нас с Сашкой отпустили! Значит, не виноваты мы! Или, думаешь, менты чего-то не углядели? Вот и подумай, помучайся, кто вокруг тебя ходит, трупы подбрасывает!
Он развернулся и пошел прочь от Виктора с Тоней, остолбенело смотревших ему вслед.
Ночью Тоне не спалось. Она встала, обошла дом, проверила запоры. Естественно, все было закрыто. Прошла в зал, села на свое любимое место у окна, не зажигая света, и стала вглядываться в темноту. Ей стало зябко. «Нужно будет завтра протопить посильнее», – решила Тоня.
Далеко у дороги горел фонарь. Где-то перегавкивались собаки, к лаю которых она давно привыкла и не обращала на него внимания. Она вспомнила, что Витя хотел завести пса, и сказала себе, что и в самом деле надо бы. «Раз не беременею, – грустно подумала она, – так хоть с собакой повожусь».
За окном мелькнула тень. Тоня скорей почувствовала, чем увидела ее, и замерла у стекла. Хотела крикнуть, но тень исчезла так же быстро, как появилась, и она засомневалась: может быть, почудилось. Не двигаясь, Тоня вглядывалась в темные деревья, но никого не было видно. Вдруг прямо перед ней появилось лицо – белая маска с черными провалами глаз. И застыла напротив Тониного лица, их разделяло только оконное стекло. У Тони перехватило дыхание, а в следующую секунду она отчаянно закричала. Лицо за окном дернулось и тут же исчезло.
Дверь распахнулась, зажегся свет. В проеме стоял Виктор. Он кинулся к Тоне.
– Что?! Что случилось?
– Человек… там, за окном… – показала она.
Виктор бросился в комнату, а через несколько секунд пробежал мимо с каким-то черным предметом в руке. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и бросилась за мужем. Тот стоял на пороге в одних трусах. В руке у него был зажат пистолет.
– Это еще откуда? – ахнула Тоня. – Ты что, с ума сошел? Иди в дом сейчас же! Вить, пожалуйста, он же давно убежал!
Последний аргумент подействовал. Виктор быстро прошел в дом, оделся, взял фонарь и опять отправился в сад, по-прежнему с пистолетом. Тоня осталась дома, глядя из окна на то, как он ходит, светя на снег под окнами. Через несколько минут послышались голоса, и она увидела тетю Шуру, а за ней Юльку, спешащих к Виктору по тропинке. Тоня вздохнула, села на диван и закрыла занавески.
С утра Виктор вызвал милицию, и теперь напротив Тони сидел пожилой опер, представившийся Юрием Михайловичем, и расспрашивал о том, кого она видела. Под окном что-то фотографировали, а через две минуты после начала разговора в дверь просунулась голова и сообщила:
– Михалыч, есть следы, четкие.
– Молодцы, – кивнул Михалыч. – Сверьте с тем, что уже есть. И, главное, с первым.
Он повернулся к Тоне:
– Так почему вы уверены, что не узнаете его?
– Я видела лицо очень короткий момент, оно почти сразу исчезло, – принялась объяснять та. – Я даже не смогу сказать, мужчина это был или женщина. И потом, понимаете, – словно извиняясь, добавила она, – очень темно было.
– А почему вы вообще встали? Вы часто вот так по ночам сидите?
– Нечасто, – смутилась Тоня, – иногда. Я сама не знаю, почему встала.
Михалыч покивал головой, дал Тоне расписаться на листках свидетельских показаний и ушел. Вскоре уехали и остальные.
– Вить, чей у тебя пистолет? – спросила Тоня, глядя на отъезжающую машину.
– Мой собственный, – отозвался муж.
– А почему ты мне раньше его не показывал?
– Потому что раньше у нас никого не убивали. Да и зачем? Разрешение у меня на него есть, а кричать на всех углах, что я вооружен, мне совершенно не хочется.
– Почему кричать? Мне бы ты мог сказать, я думаю.
– Тонь, думать ты можешь, что хочешь. Забудь про пистолет, пожалуйста. Тебя это совершенно не касается.
Он вышел из комнаты.
– Да, меня это не касается, – вслух сказала Тоня. – Совершенно не касается.
Через час в кабинет к Коломееву забежал Прокофьев.
– Иван Ефремович, никаких совпадений по обуви. След четкий, но это не тот, который мы сняли в первый раз.
– Ну, значит, надо идти, сверять с теми, которые имеются у жителей. Подожди меня, сейчас вместе поедем, все равно я встретиться хотел кое с кем.
Старая, разбитая машина двадцать минут тряслась по дороге, пока не остановилась наконец у дома предпринимателя Орлова.
– Сереж, ты начни с братьев Тюркиных, а я тут побеседую.
Коломеев толкнул калитку и вошел внутрь.
Через полчаса он вышел, качая головой. М-да, о том, что рассказала ему хозяйка, стоило задуматься. Что за странная баба! Другие за своих детей горой стоят, а эта…
– Вань, здорово! Тебя никак обухом по голове шарахнули? – К Коломееву подходил участковый.
– Не, Степ, не шарахнули, но ощущение такое же. Оказывается, гражданин Орлов, поселивший здесь свою матушку, страстно хотел приобрести Чернявский дом. И даже предлагал родной матери каким-нибудь хитрым образом выжить оттуда хозяев. Он, видите ли, то ли с покупкой не успел, то ли денег предложил недостаточно… Короче, совсем свихнулся на этой почве. Так что начинаем проверять алиби господина Орлова. Мать его утверждает, что он приезжал в Калиново и во время первого убийства, и сейчас. Говорит, молчала, потому что сына боялась, а теперь поняла, насколько все серьезно.
– Когда я с ней разговаривал, она что-то темнила, – припомнил Капица. – Значит, сын у нее свихнулся…
– Во всяком случае, она так говорит.
– А зачем ей врать? Смысл-то какой? Кстати, ты заметил, что оба раза убивали в выходные?
– Заметил, заметил. Все, занимаемся Орловым. Получается, он у нас основной кандидат. Но все же к охотнику еще вашему загляну. А то сезон два месяца как закончился, а он все охотится. Не подозрительно ли, Степа? Ты документы у него смотрел?
