Маргарет Мерфи - Падает мрак
— Под землей. — Мартин переводил злорадный взгляд с Лоусона на Бартона. Он хотел, чтобы они подумали о кладбище, представили разлагающийся труп Клары Паскаль. — Сомневаюсь, что вы когда-нибудь ее найдете. Конечно, кто-нибудь может случайно наткнуться на ее останки через несколько месяцев или лет — бригада подрывников, например, или школьники, играя в «охоту за сокровищами».
— Она находится в заброшенном доме?
Мартин не слушал и продолжал:
— Не исключено, что школьники никому про нее не скажут. Будут тайком приходить к ней снова и снова.
— Вы так делаете, Алекс?
— …Она станет частью их обрядов посвящения. Они будут подбивать друг дружку потрогать ее кости. Потыкать пальцами в пустые глазницы… — Его дыхание сделалось частым и неровным.
— Это ваши больные фантазии, Алекс, — погромче сказал Лоусон, пытаясь взять инициативу в свои руки. — Нормальные люди так не поступают…
Мартин закрыл глаза. Он не будет слушать. Выключил голос инспектора, возвращаясь к тому, что говорил ранее. Перемотка… Пауза…
— …Муки голода проходят через некоторое время, — начал он снова, — но жажда — никогда. — Его глаза горели, взгляд был тяжел и неприятен. — Сначала это просто сухость — комок в горле, мешающий вам глотать. Но она сидит там уже не один день. Сейчас ее язык раздулся, губы потрескались. Ей все время жарко, несмотря на холод.
Так у него Клара или нет? — задавался вопросом Лоусон. — Неужели она и вправду переживает такие муки?
Дверь открылась, и вошел адвокат Мартина со словами:
— Вы не имеете права допрашивать моего клиента.
— Мистер… — Лоусон сообразил, что не помнит имени адвоката. — Сэр, мистер Мартин согласился на допрос в ваше отсутствие. Все записано на пленку.
— Для записи, — сказал Бартон. — Мистер Калверт, адвокат мистера Мартина, только что вошел в комнату.
Калверт. Да, конечно, подумал Лоусон. Мистер Невилл Калверт.
— Я требую, чтобы допрос был прекращен, мне надо проконсультироваться с моим клиентом.
— Вы слышали, что сказал инспектор? — Голос Мартина был вкрадчивым, почти елейным, но присутствующие ощутили скрывавшуюся в нем угрозу. — Я дал свое согласие. А теперь сядьте.
Адвокат беззвучно открыл и закрыл рот, а затем пристроился на стуле рядом с Мартином.
Ты испортил ему великий момент, подумал Лоусон. Он тебе не скоро это простит, мистер Калверт!
Лоусон чувствовал, как нарастает напряжение. Что-что изменилось. Непроницаемая маска Мартина начала осыпаться, как фасад старого здания. Инспектор представил: отслаивающаяся штукатурка, летящие вниз куски кирпича — и разглядел за ледяным спокойствием Мартина, за его высокомерным презрением ко всем окружающим ненависть и страх.
— Если вы знаете, где она, скажите нам, — повторил Лоусон.
Мартин посмотрел куда-то левее Лоусона, но на этот раз на его лице застыло мрачное решительное выражение. Он больше не любовался собой.
— Она все на свете отдаст за глоток воды. — Мартин облизал губы, закрыл глаза и шумно выдохнул. — Все на свете.
— Я не думаю, что она у вас, — перебил инспектор Лоусон.
— …Там очень сыро. Она могла бы слизать немного влаги со стен. Но этого мало. Она гадает, сколько еще протянет. Ей захочется выпить собственную мочу. Конечно, от этого только хуже — ускоряет конец, — но знает ли она об этом? — Он печально улыбнулся Лоусону. — Да и стала бы она об этом беспокоиться? Ей уже все равно.
— Я заканчиваю допрос, — сказал Лоусон.
Но Мартин продолжал бесстрастным, невыразительным голосом:
— …Она думает, что не может больше терпеть. Может, конечно. Если вы все еще способны мыслить, вы можете выдержать муку. Потому что, когда ваше тело действительно не в состоянии бороться, мозг отключается.
Лоусон надиктовал время окончания допроса и остановил запись, пытаясь не слушать грязные, жуткие слова, льющиеся изо рта Мартина. Он открыл дверь и позвал двух констеблей, которые стояли на страже у дверей допросной.
— Уведите его, — приказал инспектор. — Я не могу больше на него смотреть.
Адвокат — он опять забыл его имя — не стал возражать.
— Она может подавиться своим языком! — повысил голос Мартин.
Если Лоусон собирался отослать его назад в ту отвратительную дыру, самое время дать ему пищу для размышлений.
Он упирался, когда констебли уводили его, на лице была странная улыбка — порочная и испуганная. Лоусон внезапно осознал тот ужас, который испытывали жертвы Мартина. Этот человек был само зло. В Мартине зло проявлялось как эгоистичная потребность, которую он удовлетворял, не заботясь о том, что это причиняет боль другим. Он заставлял женщин страдать, чтобы заставить уйти свой собственный страх.
— …Иногда язык раздувается так, что перекрывает гортань. Или она может нарочно проглотить его — чтобы перестать мучиться.
— Мистер Мартин! — воскликнул адвокат. — Вы же сказали, что будете сотрудничать!
Мартин в холодной ярости посмотрел на человека, разрывающегося между отчаянным желанием держаться подальше от убийцы и потребностью не потерять достоинства, притвориться, будто держит ситуацию под контролем.
— Вы хотите знать, где она…
Мартин был почти у дверей. Констебли поддерживали его под локти. Плечо, вывернутое глупой полицейской сукой, невыносимо ныло. Он не может вернуться в эту поганую камеру! Он не должен быть там.
Лоусон остановил конвоиров едва заметным кивком головы. Они развернули Мартина.
— Я могу сказать вам…
Ты или Касаветтес, кто-то из вас точно может, думал Лоусон, выдерживая безжизненный взгляд Мартина.
— Я вам не верю, — тихо сказал он, наблюдая за реакцией Мартина.
Тот дернул здоровым плечом. Я должен что-то придумать, чтобы инспектор продолжал меня слушать, пронеслось у него в голове.
— Викторианский дом, — зачастил Мартин. — Красного кирпича. С двумя эркерами.
Лоусон улыбнулся:
— Об этом я и сам бы догадался. Если ты ищешь дом с подвалом где-то поблизости, это обязательно должен быть викторианский особняк. И из красного кирпича.
— А кто сказал, что он поблизости? — Мартин почувствовал волнение: он сумел все же вызвать интерес у Лоусона.
— Все ваши жертвы были из Честера, — сказал Лоусон.
Если он удерживал Клару вне города, то тогда все их усилия напрасны. Анжелу Хаттон нашли в собственном подвале. Стал бы он увозить Клару далеко от дома? Ведь ему надо было посещать их обеих…
— Виррал в тридцати минутах езды отсюда, — заговорил Мартин, сознавая, что хотя и заинтересовал Лоусона, но не убедил. — И мы всего в сорока минутах от Биркенхеда. Еще десять минут, и вы в центре Ливерпуля. — Он сделал паузу для закрепления эффекта. — В Ливерпуле есть тысячи викторианских зданий — на выбор.
Лоусон кивнул, и двое полицейских потащили его к двери. Мартин сопротивлялся. Нет! Это не должно случиться!
— Если вы отправите меня в сраную камеру, я отказываюсь сотрудничать! — предупредил он, повысив голос, в котором звучал уже не только гнев, но и тревога.
— Вы называете это сотрудничеством?
Мартин вспыхнул:
— Я отказываюсь говорить. Клара может сгнить, мне плевать.
Он был почти в дверях, когда Лоусон вернул его:
— Пошлите за чаем и сандвичами, если он попросит. Но двое полицейских должны постоянно дежурить у двери, а если адвокат не находится рядом с подозреваемым, то в комнате для допросов. Если ему потребуется в туалет, вы оба идете с ним и дверь остается открытой.
Он посмотрел на Бартона, и оба вышли.
— Он догадывался, что на ней будет надето в суде. Мартин бывал там не один раз и потому знает дресс-код, — сказал Лоусон, шагая вдоль коридора к лестнице. — Клара представляла его интересы. Он блефует, Фил.
— А про подвал, ты думаешь, правда? — спросил Бартон.
— Он бы держал ее именно в подвале. Вряд ли он способен выходить за пределы собственных фантазий и привычных методов. А она на самом деле может быть в гараже, в заброшенном доме, пустой мастерской, привязана к кровати в какой-нибудь грязной квартирке в Блэконе, если ее накачали наркотиками. — Инспектор устало провел рукой по лицу. — Боже, Фил, она может быть уже мертва сейчас!
Бартон смотрел на него. Он не должен так говорить. Мы должны продолжать поиски, как будто Клара жива, пока не будет неопровержимых доказательств обратного.
Лоусон кивнул, как будто сержант произнес это вслух, и сообщил:
— В доме Элинор есть подвал. Эксперты повторно обследуют его на тот случай, если они что-то пропустили. Но мне кажется, Мартин сам расскажет об Элинор Гортон и Анжеле Хаттон: что он сделал с ними, как они реагировали. По-моему, Дэлримпл прав. Не думаю, что похищение Клары — дело рук Алекса.
— Вся беда в том, босс, что мы не можем быть в этом уверены.
