Татьяна Соломатина - Естественное убийство. Невиновные
На самом деле Алина Решетова, – Северный заметил, как Соловецкая вздрогнула, услыхав имя, но виду не подал, – искала не счастья – она тупо искала средств к существованию. В родном провинциальном городишке их стало просто негде искать. Мало того – ей стало не только не на что, но и негде жить. Потому что её мать выходит замуж, а новоявленный отчим вовсе не похож на доброго дядю – скорее на злую мачеху. И Алина приезжает в Москву. Без каких-либо особых амбиций. Она вообще не амбициозна. Не до жиру, быть бы живу. В активе у неё заштатный педагогический вуз и опыт работы в начальной школе городка на очень средней Волге. В Москве она пытается устроиться нянькой. В приличный дом, на приличную зарплату. Но в приличный дом, на приличную зарплату, к приличным деткам приличных родителей устроиться не так легко. Нужны рекомендации. Богатые люди ищут не столько мамку, сколько гувернантку. А что может предложить Алина, кроме любви к детям? Ровным счётом ничего. Языками не владеет, на Мэри Поппинс манерами и харизмой не тянет и близко. Поэтому она усиленно драит полы в ресторанах и никакими прочими заработками не брезгует. И как-то раз, по просьбе своей товарки по съёму жилплощади, отправляется мыть полы в офис конторы Леонида Николаевича Корсакова. Подруга по жуткому жилищу в Южном Бутове слегла с ОРВИ, но работу в богатой конторе терять из-за прогула не хочет. Алина, добрая душа, соглашается помыть полы, туалеты и вынести мусор. И надо же такому случиться – именно в этот роковой день, именно в этот роковой час Леонид Николаевич Корсаков, редко радующий московский офис своей персоной, торчит допоздна в кабинете с управляющим. Безалаберная Алина ставит ведро с грязной водой прямо под дверь этого самого кабинета. Далее по известному сценарию. Корсаков что-то достойное русского человека, будь он уже трижды цивилизованный европеец, в ответ на неожиданность выдаёт в пространство. Алина, падшая было ниц, чтобы собрать разлившуюся грязную воду тряпкой, восстаёт с колен, бормоча извинения. Корсаков смотрит на неё и говорит…
– Какая красивая? – вдруг саркастически-мрачно уточняет Алёна Дмитриевна. – Извини, Сева, продолжай!
– … и говорит… Алёна, я не знаю, что он ей сказал, – Северный пристально посмотрел на Соловецкую. – Это всего лишь версия. Всего лишь мои ментальные умозаключения в рамках имеющих место быть фактов. Возможно, он сказал ей именно это: «Какая красивая!» Может быть, он сказал ей: «Как вы похожи на мою покойную жену!» Или вообще ничего не сказал, а только отметил про себя удивительное сходство офис-клинера, или, по-русски говоря, уборщицы, с его единственной любимой дочерью от единственной любимой жены. Потому мизансцену придумывайте сами. Но факт остаётся фактом: Леонид Николаевич Корсаков пригласил Алину Решетову в ресторан. Олигарх и уборщица – чем не мечта современных золушек? Корсаков вскоре наигрался. Алина же влюбилась не на шутку. Со всей страстью прежде не знавшей ничего хорошего женщины. Корсаков через месяц уже пресытился простушкой, а Алина – напротив – только сильнее привязалась к нему. Да ещё и забеременела. И сообщила об этом Леониду Николаевичу. Он предлагал оплатить самые лучшие, самые безболезненные и качественные услуги по прерыванию беременности, но она не согласилась. Мало того, она имела глупость в сердцах выкрикнуть ему, что он ещё за всё поплатится. Он – Корсаков! – за всё поплатится. Она потребует признания отцовства через суд, и он будет содержать её и ребёнка всю оставшуюся жизнь. Москва так портит современных золушек, даже самых лучших из них… Точнее – самых слабых и самых глупых из них. Сильные и умные выживают самостоятельно, – Северный пристально посмотрел на Алёну Дмитриевну.
Соловецкая делала вид, что ей очень интересен безумный рисунок на обоях Сениной гостиной, исполненный цветными гелевыми ручками. А на самом деле – приказывала своей лимбической системе – в частности, миндалевидной структуре вблизи ствола головного мозга – не рыпаться! Не оценивать эмоциональное содержание и объём входящего стимула, не проводить быструю начальную оценку его значимости, не определять наличие какой-либо опасности! Никаких ощущений! Сильные и умные способны обмануть любой детектор лжи – настолько они управляют своей физиологией, настолько контролируют психику! Северный просто излагает факты. Чужие факты. А на неё уставился просто как на зрителя и слушателя. Оценивая произведённый эффект. Не более того. Об Алёне Дмитриевне Соловецкой он ничего не знает, кроме ведра с грязной водой. Но мало ли на этом свете вёдер с грязной водой?
Северный отвёл взгляд и продолжил:
– Я не буду гадать, сама ли Алина пошла ва-банк из-за обуявшей её обиды и неразделённой любви, или благоразумные хваткие провинциальные соседки по съёмной квартире научили, но факт остаётся фактом – она стала Корсакова преследовать. Торчала под его московским офисом. Он там появлялся редко, а охрана её не пропускала, ну кому нужны такие посетительницы? Решетова выяснила, где он живёт, и чуть ли не сутками дежурила у шлагбаума, кидаясь под колёса его машины. И бывший его охранник не раз девушку по возможности вежливо просил удалиться. Но, увы, сходство дочери и девицы, уделявшей его шефу повышенное внимание, уловил только после того, как я показал ему фотографию.
Корсакова беременная золушка стала раздражать. Деньги – не слишком большие для него, но громадные для неё – он, конечно, периодически предлагал. Но она отказывалась. Она хотела всего. От обиды, а не от амбиций. Не имеющие амбиций обиженные люди управляемы. Несчастными всегда легче манипулировать. И потому в один прекрасный день с Алиной Решетовой «случайно» знакомится Настя Корсакова. «Боже мой! – восклицает Настя Корсакова, узрев её на посту у въезда в посёлок, где расположен особняк её отца. – Мы могли бы участвовать в шоу двойников! Не хотите ли выпить морковного соку? Я тут как раз неподалёку живу и каждый день прогуливаюсь. Я вас уже видела, но долго стеснялась подойти!»
Бедная бестолковая Алина, она так обрадовалась вниманию похожей на неё незнакомки! Девушки моментально сдружились, и Настя даже призналась, что она – Корсакова. И просто спит и видит, чтобы её неразумный отец наконец женился, обрёл личное счастье и всё такое. Но он сложный человек, и его мытьём не пронять – только катаньем. И она, Настя, Алине поможет. И к тому же – какое чудесное стечение обстоятельств, оно наверняка смягчит огрубевшее, но, в сущности, доброе сердце Леонида Николаевича, – Настя беременна! Да-да, так же, как и Алина! Надо же, у Алины в животе сейчас Настин братик или сестричка! А у Насти в животе – дядя или тётя. УЗИ? Ни в коем случае! УЗИ – страшно вредная штука, в чём бы там нас ни уверяли врачи! И вообще, есть группа замечательных чудесных людей, Настя приведёт к ним Алину. Эти люди всё делают во благо беременной женщины. Да и вообще, они все уже, считай, одна семья! Пусть Алина не берёт дурного в голову – во время беременности это преступно по отношению к малышу! – и переселяется к ней, к Насте Корсаковой. Отец растает. Если не сейчас, то после рождения малыша – наверняка! А сейчас надо молиться, отрабатывать карму и всё такое прочее.
Бедная провинциальная глупая Алина принимает все Настины слова за чистую монету. Настя Корсакова заблаговременно увольняет всю прислугу, поселяет Алину в своей спальне, даёт ей деньги в небольших для неё, Насти Корсаковой, но в непомерно огромных для Алины Решетовой размерах. Та отыгрывается за всё про всё – и за несчастное детство, и за отсутствие желанных игрушек и модных тряпок… Когда я увидел этот розовый балаган – меня царапнуло. Ну не могла девушка уровня и образования Насти Корсаковой жить в барбианском безумии. Просто не могла. И такой надраенный особняк безо всяких горничных? Тоже не укладывалось в Настю Корсакову. Но отлично подходило для Алины Решетовой. Она считала Настин дом своим! Ей же разрешили переиначить под свой вкус спальню! Дотошный детектив раскопал заказы на мебель, плитку и прораба с бригадой, получившего с лихвой за срочность. Что Алине, привыкшей к лишениям, надраивать особняк? Удовольствие, да и только!
Настя регулярно посещала с Алиной «Благорожану», исправно оплачивая все занятия по умению дышать, по навыкам горлового пения и прочие духовные мастер-классы по сокращению мышц промежности. Она и сама с удовольствием эти занятия посещала, ничего дурного в них не видя. Мало того, оплачивала «индивидуальные тренировки» только для них двоих. И если бы не поголовное увлечение фотографированием своих достижений в рекламных целях, то о двух блондинках мы ничего бы не узнали. Снимала их скорее тётка с точкой, а вовсе не Стамбульская. У нынешних же девушек выработался почти безусловный рефлекс – при виде объектива улыбаться и позировать. Странно, что в Сеть не вывесили, а только в альбом наклеили. Хотя, может, где-то и болтается. В Интернете чего только не болтается. Всепланетная информационная свалка!
