Джанкарло де Катальдо - Третий выстрел
И снова потупилась, заметив разочарование в его глазах.
Мама Ирина звонко залаяла. Они с Карло играли в догонялки. Сначала она неслась вдогонку, потом он резко останавливался, а она разворачивалась и начинала удирать. Оба менялись ролями с той беспечной легкостью, какая бывает только при полном взаимном согласии.
– Они словно старые друзья! – заметил литовец, весело блеснув глазами.
– Мне пора, – повторила Адриана.
– Ну, так пошли, – авторитетно скомандовал Витас.
XIII
Главный недостаток всех итальянцев, размышлял Славянин, паркуя старенький «мерседес» в одном из переулков Болоньи перед знаком «стоянка запрещена», – это то, что все они считают себя чертовскими хитрецами. Ну какие они хитрецы? Взять, к примеру, Джанджильберто. Он, с этой своей затеей выпросить деньги и с вечными «пулями», возомнил себя прямо гением криминала. А сам просто обыкновенный идиот. Потому что только идиот нанимает профессионала класса Славянина и при этом вешает ему на уши лапшу про месть обманутого мужа. И – только-чтобы-припугнуть-вероломную-жену – заставляет сделать телефонный звонок, который сам по себе тянет лет на пятнадцать, и при этом хочет отделаться какими-то вшивыми пятью тысячами евро. Да нет, он просто лох, этот Джанджильберто. Наняв Славянина, он совершил крупнейшую ошибку. Сделав блестящую карьеру снайпера, просто так с поля боя не бегут. Просто так не водят за нос «голубые каски» и военную полицию половины мира. Просто так не приезжают в Италию порожним рейсом на грузовике, груженном героином. И просто так не становятся Славянином в этой говенной стране, если не имеют шаров в запасе! Славянин закурил сигарету и расплылся в довольной усмешке. Ему хватило двух телефонных звонков и одной беседы с нужным человеком в баре Маймоне, который он планировал со временем сделать своей штаб-квартирой, чтобы составить себе полную картину дела. И решение пришло само собой: зачем довольствоваться пятью тысячами, если можно получить раз в двадцать больше? Славянин погасил сигарету и с улыбкой потрогал пистолет во внутреннем кармане куртки. Трастевере – район пустынный, он оживает только к вечеру. Идеальный сценарий, чтобы все сделать спокойно и наверняка. Славянин терпеть не мог спешки и всяких импровизаций. Ему нравилось все делать спокойно и наверняка. Он никогда не спешил. Закурив еще сигарету, он стал ждать.
XIV
– Ты уверен? – тихо спросила Лаура, когда Джанджильберто парковался напротив банка.
– Я же тебе сказал, – нежно прошептал он, беря ее за руку, – я с тобой, я тебя не брошу!
– Тогда… я пошла…
– Иди, сокровище мое, и ни за что не поддавайся панике. Войдешь, поднимешься, пройдешь контроль, перекинешься парой слов со служащими и выйдешь… все максимально спокойно, без спешки… поняла?
Но Лаура уже вышла из машины, и, чтобы привлечь ее внимание, Джанджильберто вынужден был высунуться в окошко:
– Ты забыла…
Лаура вернулась, взяла сумку для ноутбука и перекинула ее через плечо. Сумка была пустая: она служила оправданием неожиданного визита директрисы. И в нее Лаура намеревалась положить деньги.
Пересекая улицу, она подумала, что ближайшая проверка счетов предвидится не раньше конца месяца. Может, если заложить или продать дом, удастся заделать финансовую брешь и ликвидировать долг. А нет – она теряет все, но зато обретает Карло. Но в самом дальнем закоулке сознания шевелилась мысль, что жизнь ее была бы совсем другой, если бы этот нежеланный ребенок не путался под ногами.
XV
В конце моста Тестаччо есть маленький бар, настолько захудалый, что никто из присутствующих не стал возражать, когда огромный литовец, усевшись за столик под открытым небом, вытащил кларнет и начал импровизировать. Даже управляющий, толстый румын в засаленном переднике, слушал с удовольствием, а потом даже подошел представиться и принес кофе, мороженое и шоколад для Карло и огромную миску объедков Маме Ирине. Получив разрешение Витаса, псина быстро приговорила обед под восхищенные и любопытные взгляды честной компании.
– А ты хорошо играешь, – сказала Адриана.
Витас пожал плечами:
– Раньше этим я прилично зарабатывал, а теперь…
– Больше не выходит! – с горечью констатировала она.
– Да нет, просто становится все труднее. Вы, итальянцы, меняетесь. Раньше вы все время смеялись, а теперь все какие-то ощеренные. Охренелые какие-то, и движения у вас резкие, торопливые. Иногда мне кажется, что я попал в Россию…
– Ты русский? – спросил Карло.
– Чуть-чуть. Я родом из Литвы.
И Витас заговорил о своей далекой родине. О высоких и массивных, как деревья, мужчинах и тонких светловолосых женщинах, впрочем, иногда тоже сильных и рыжих, как Адриана.
– Во мне силы мало, – с откровенностью прошептала она.
Но Витас ее не слышал или притворился, что не слышит, и продолжал рассказ о кабанах в заснеженных лесах, о русских, которые раньше были хозяевами, а потом их прогнали, а тех, кто был русским наполовину, как Витас, стали считать неполноценными полукровками.
– И я сказал себе: Витас, что тебе делать там, где тебе все говорят, что ты иностранец на своей родине? И я уехал. Один. А потом встретил эту глупую псину с большим носом и большим сердцем, такую же сиро́ту, как я…
– Сироту́, – поправил Карло, который попросил и получил второе мороженое.
– Сироту, как я, – продолжал Витас, – и дорога сразу стала легче! С тех пор так и путешествуем вместе. Сегодня здесь, а завтра – кто знает? Но придет день, когда Витас и Мама Ирина найдут свою деревню, свой дом и свою хозяйку…
Ну вот, можно чуть-чуть помечтать. Последние слова Витас произнес, глядя прямо в глаза Адриане, и ей вдруг захотелось разреветься и уткнуться в широченную грудь великана. Карло почувствовал ее смущение и стал яростно чесать за ухом Маму Ирину, пока та не вздрогнула всем телом и не взвыла от удовольствия. Адриана очнулась и попробовала снова, уже в который раз, пролепетать, что им пора, но Карло вовсе не хотелось никуда уходить, и он, глядя в лицо Витаса, сказал, что много знает о Литве.
– В самом деле, малыш? А что же ты знаешь?
– Например, что вы там, в Литве, здорово играете в баскетбол.
– Правда. А откуда ты знаешь?
– Интернет говорит, – рассмеялся мальчуган, – что литовская сборная выиграла кучу чемпионатов…
– Точно!
– А ты играешь в баскетбол?
– Играл, только в запасных. Я очень маленький!
Тут уже и Адриана не выдержала и прыснула.
– Нет, правда! – запротестовал великан. – У нас в сборной все минимум два – два десять, а я всего метр девяносто пять. Карлик, понимаешь? А ты, Карло, играешь?
– Очень бы хотел.
– Так за чем дело стало?
– У мамы нет времени меня водить, – вздохнул он.
Витас изобразил страшный гнев и насупил брови:
– О женщина, почему ты не можешь найти время и отдать сына в спорт? Если он и дальше будет есть столько мороженого…
– Это не моя мама, – уточнил наконец Карло.
Все сразу почувствовали себя так, словно разрушилось очарование, колдовство. Витас помрачнел, и в его мозгу зашевелилось множество лишних вопросов. Адриана сочла своим долгом объяснить, что просто помогает подруге. Карло взял ее за руку и сказал, что ему с ней очень хорошо. Мама Ирина уловила перемену настроения и глухо заворчала. Когда снова появился управляющий с какой-то веселой репликой, ему никто не ответил.
– Мне правда пора, – сказала Адриана.
Все молча поднялись.
XVI
Ну все, главное сделано, подумал Джанджильберто, когда Лаура, обессиленная и бледная, бросила на заднее сиденье сумку с деньгами и уселась рядом с ним. К привычному аромату ее любимых цветочных духов примешивался запах искушения и страха.
– Ты молодчина, – нежно сказал он.
Если бы она была чуть меньше оглушена и напугана, она без труда уловила бы нотку скрытого самодовольства в этой ободряющей реплике. Потому что на самом деле Джанджильберто сказал: это я молодчина. Я везде – номер один. Я – непотопляемый. Я единственный и неподражаемый хитрозадый Джанджильберто, который найдет выход из любой ситуации. А тому, кто держит меня за торгаша, придется туго. Я работаю в тени, но уж если выйду на свет – мало не покажется!
Но Лаура думала совсем о другом. Теперь она поверила в этого человека, который рисковал всем ради нее и ее мальчика. Она была полна признательности, и в то же время ее мучила тревога.
– Поехали скорее!
Джанджильберто послушно взялся за руль, и, только когда Лаура заметила, что они поехали совсем не в том направлении, ее кольнуло сомнение.
– Куда ты повернул? Тот человек говорил о районе Тестаччо!
