Наталья Андреева - Самая коварная богиня, или Все оттенки красного
– Но как же так? – возмутилась Настя. – Ведь это же… несправедливо?
– А жизнь вообще несправедлива, – засмеялся Эдик. – Далеко не самые талантливые выбиваются в люди. Процветает посредственность, время такое. Надо же! А ведь Веригин нацелился на эти акварели! Сразу почувствовал старый лис, что деньгами пахнет! Интересно, что собирался делать с этими рисунками наш уважаемый Эраст Валентинович? Ведь никто не знал про папку. Дед ее прятал, стеснялся, должно быть, что позаимствовал идеи у кочегара.
– А с Ольгой-то что теперь будет? – спохватилась Алевтина.
– На ней два трупа, – пожала плечами Наталья Александровна. – Сядет, и надолго.
– А вот тут вы ошибаетесь, – усмехнулся Платошин. – Настал, как говорится, момент истины. Я упомянул о том, что у Старицкой были виды на наследство. И она собиралась действовать. Но ее опередили. Причиной послужило появление в доме антикварного пистолета марки «Дерринджер».
Развязка
– Вася, иди-ка сюда, – позвал Платошин своего неизменного спутника, молчаливого, как тень.
Высоченный лопоухий парень торопливо подошел к столу, держа в руке какой-то сверток.
– Выпросил, специально для вас, – улыбнулась Платошин. – Чтобы картина, так сказать, была полной. Люблю эффектные развязки. Ап!
Он, как заправский фокусник, ловко развернул сверток. Все завороженно уставились на лежащий на столе пистолет.
– Честно скажу: в моей практике такое впервые. Убили из антикварного оружия, причем довольно редкого. Сразу понятно, что убийство было спонтанное. Тот, кто планирует преступление заранее и тщательно к нему готовится, ни за что не воспользуется пистолетом, так сказать, с прошлым. Ведь это оружие из частной коллекции, девятнадцатый век, как сказали эксперты. Проследить его путь чуть ли не от момента рождения – пара пустяков.
Сидящие на веранде потрясенно смотрели на оружие. Вот сейчас откроется правда. Если это не Ольга Сергеевна убила, то кто? Эдик взволнованно посмотрел на мать.
– Ну что? – спросил капитан Платошин. – Кто-нибудь что-нибудь скажет?
– А что сказать? – пожала плечами Наталья Александровна.
– Вера Федоровна, вы так и не объяснили, откуда на этом пистолете отпечатки ваших пальцев, – внимательно посмотрел на Оболенскую Платошин. – Настя призналась, что заходила в кабинет, якобы рассматривала «Дерринджер». На самом деле, я подозреваю, что она хотела его украсть. Но вошедшие в кабинет Георгий Листов и Нелли Робертовна ей помешали.
– Вы не докажете! – вспыхнула Настя.
– Пусть это будет на вашей совести. Наталья Александровна тоже призналась, что брала пистолет в руки, и с Олимпиадой Серафимовной все понятно. А вы когда заходили в кабинет, гражданка Оболенская?
– Я… Не заходила.
– Заходили. Не хотите же вы сказать, что ваши отпечатки остались на пистолете еще с той поры, как вы на пару с рецидивистом Кувалдиным ограбили квартиру дамы с громкой княжеской фамилией, единственной, оставшейся в живых наследницы? Мы подняли это дело.
Вера Федоровна побледнела.
– Как так ограбили? – ахнула Олимпиада Серафимовна. – С каким еще Кувалдиным?
– Есть такой, – вздохнул Платошин. – Дело в том, что Вера Федоровна Оболенская на самом деле круглая сирота, воспитывалась в детдоме. Только насчет того, что ее родители сгинули в сталинских лагерях, это вы, Вера Федоровна, погорячились. Вы в каком году родились, простите?
– Это не имеет никакого значения!
– Боюсь, что в лагеря тогда уже никого не посылали. Промахнулись вы с датой. И не в сталинских лагерях вы родились, а в городе Москве, потому что подбросили вас в столичный роддом. А фамилию Оболенская дала девочке старая воспитательница, которая сама была из аристократической семьи и явно ностальгировала по прошлому. В детдоме вы и познакомились с будущим рецидивистом Кувалдиным, его мать лишили родительских прав, когда мальчику исполнилось семь лет. Она была алкоголичкой.
– Это неправда! – надменно вскинула голову Вера Федоровна.
– Неужели вы думаете, что нельзя раскопать подробности вашей биографии? – усмехнулся Платошин. – А государство о вас меж тем неплохо позаботилось. Вы окончили швейное ПТУ, получили однокомнатную квартиру в Москве, вас на работу устроили. А Кувалдин к вам захаживал. Он еще в детдоме взялся за воровство, таскал потихоньку все, что плохо лежит. После детдома он тоже получил жилье и был определен на учебу в ПТУ, но честно трудиться не захотел. Попал в дурную компанию, стал квартиры грабить, да и вас потихоньку втянул. На квартиру старой учительницы вы его навели? Вы, видимо, ее так отблагодарили. А она к вам благоволила, в гости к себе звала. Добрая была женщина. Незамужняя, бездетная, всю себя детишкам отдавала. Это ведь у нее вы нахватались французских слов, манерам обучились.
– Ничего не докажете, – надменно сказала Вера Федоровна. – В моей биографии ничего нет об уголовном прошлом!
– Конечно нет, – легко согласился Платошин. – Ни слова о судимости. Потому что Кувалдин все взял на себя. У вас была любовь. Еще до замужества с Георгием Эдуардовичем, так ведь? В той квартире вы и взяли свои так называемые «фамильные» драгоценности и антикварный пистолет «Дерринджер» девятнадцатого века. О вас в показаниях Кувалдина не было ни слова, потому что вы хранили краденое. Долгие годы хранили, понимая, что, если ценности вдруг всплывут, вы тут же подпадаете под подозрение. Следствие так и не докопалось до правды, украденные вещи не нашли. Вы же к тому времени, как Кувалдину объявили приговор, познакомились с Георгием Эдуардовичем Листовым, сыном тогда еще никому не известного художника. И сочинили красивую сказку о родителях, потомках древнего рода князей Оболенских, погибших в сталинских лагерях, о тяжелом детстве и доставшемся вам в наследство антиквариате. И даже кое-что ему показали, в подтверждение своих слов.
– Ничего я не сочиняла! – взвизгнула Вера Федоровна. – Это правда!
– Правда то, что вы из страха много лет не трогали ничего из ворованных вещей, терпели. Выдержки и терпения вам, Вера Федоровна, не занимать. Да и Листов вас обеспечивал, а после развода алименты платил аккуратно. Сорвались вы, только когда сын стал делать карточные долги. Вот тогда он и стал показывать Нелли Робертовне для оценки так называемые «фамильные» драгоценности. А однажды показал и «Дерринджер». Так, господин Оболенский?
– Это криминал? – усмехнулся Эдик. – По-моему, я ничего не воровал. И ничего не знал о прошлом моей матери.
– Да бросьте! Кстати, Георгий Эдуардович довольно быстро узнал, на ком женился. Кувалдин вышел из тюрьмы и заявился к вам в дом. Это стало известно из его показаний. Вас, Вера Федоровна, в тот день, по счастью, дома не было. А между Кувалдиным и Листовым-младшим произошел серьезный разговор. Желаете ознакомиться с показаниями?
– С какими еще показаниями? – вздрогнула Вера Федоровна.
– Кувалдин перепугался насмерть и сам явился ко мне. А что ему теперь скрывать? Зачем вас выгораживать? Любовь-то, как я понимаю, давно прошла. Так, Вера Федоровна? А вы знаете, что Георгий Листов платил Кувалдину за молчание? Это же какой позор! Девушка, на которой он женился, квартиры грабила!
– Как это платил?
– А вы думаете, он из благородства вас столько лет не трогал, рецидивист Кувалдин? Не трогал, потому что денежки ему регулярно капали. Был у него на воле кошелек, который не пустел. Художник все богател и богател, потому Кувалдину выгодно было молчать. А теперь он понял, что родник иссяк. И решил вас сдать. После того как ваш сын у него побывал…
– Эдик?
– Да, Эдик. Похоже, он наговорил лишнего. Вот и прискакал ко мне Кувалда по старой памяти. Я, мол, тут ни при чем. Пистолета с тех пор не видел, а Верка, мол – воровка. Я вам расскажу, как именно в день убийства Георгия Листова развивались события. После того как Нелли Робертовна с ним поссорилась, она поднялась наверх в свою комнату. А вы подождали, когда за ней закроется дверь, и спустились вниз, потому что хотели поговорить с бывшим мужем насчет наследства. Он сказал, что собирается оставить без денег вашего сына. Слово за слово, и Листов, видимо, сообщил, что знает правду и скрывать ее больше не намерен. Вы испугались и выстрелили в него.
– Не было этого!
– А я говорю, так все и произошло, – жестко сказал Платошин. – Настя к тому времени одумалась и ушла. Вы, незамеченная, проскочили через студию на веранду и выбежали в сад, потому и появились в кабинете последней. Пытались успокоиться и прийти в себя.
– Я никого не убивала!
– Вашим нервам и терпению позавидуешь, Оболенская. Столько лет разыгрывать из себя светскую даму, это знаете ли… А меж тем вы на дому всяким уборщицам и нянечкам платья перелицовывали, полушубки из кусочков выкраивали, чтобы концы с концами свести. Пригодилось швейное ПТУ, Вера Федоровна? А?
