Мария Жукова-Гладкова - А я верну тебе свободу
— То есть вы считаете, что и деньги навсегда канули в Лету?
— Нет, деньги где-то когда-то всплывут.
Только будет сложно доказать, что это те самые деньги.
* * *Мы высадили Любашу у какого-то многоэтажного дома, который, как мне казалось, я при свете дня не найду. Андрей, правда, сказал, что записал его координаты и попросит коллег выяснить, к кому тут могла напроситься в гости администраторша. Я заметила, что она вполне могла отсюда направиться в соседний дом, чтобы замести следы. Тогда Андрей возразил, что когда-нибудь она все равно вернется в свою любимую гостиницу, без которой не может жить.
— А вообще поехали спать, Юлька. Ты не могла бы меня до дома довезти, а? Я понимаю, уже поздно, но общественный транспорт-то не ходит.
— Довезу. Не выбрасывать же тебя посереди дороги? Жалко все-таки. От тебя ведь много пользы. Со свиданием поможешь?
— Обязательно. Я же уже обещал тебе. Сам заинтересован.
— А не через стекло? — хитро посмотрела я на Андрея, переместившегося на переднее место пассажира. — Чтоб с глазу на глаз и без прослушки? И без присутствия контролера?
— У тебя нет адвокатского удостоверения.
И ты слишком хорошо известна в городе, чтобы оно у тебя вдруг появилось. Кого-то можно сделать липовым адвокатом, и делали… Но не тебя. Ведь и работники «Крестов» газеты читают, а ваш еженедельник так в особенности, не говоря про криминальные новости по телевизору в твоей подаче. Смотрят тебя. И узнают, несмотря на все Любашины разглагольствования.
Я притормозила перед его подъездом, он чмокнул меня в щечку, положил руку на ручку дверцы и обернулся.
— Юль, тебе же поздно домой ехать. Да и вообще по ночному городу… И как в подъезд заходить будешь?
— Оригинальный у тебя подход, Андрюша.
Ценю. Но у меня кот голодный сидит. И долг перед животным гонит меня домой. Звони.
— Спокойной ночи, Юля. Не рискуй зря.
И может, не стоит и по жизни становиться прожженной стервой, а?
— Стоит, — твердо сказала я.
Андрюха захлопнул дверцу машины, помахал мне рукой, и я отъехала. «Он хороший мужик», — думала я, но я никогда не желала связать свою жизнь с ментом. Мент, конечно, лучше, чем звезда эстрады, кино и телевидения, которые в списке моих личных предпочтений стояли на последних местах, но тоже не мечта журналистки. Хотя Андрея я жалела: от него в прошлом году ушла жена, вернее, уехала на «мерседесе»…
До дома добралась без приключений, кот уже оказался накормлен соседями (судя по значительно уменьшившемуся количеству рыбы), но голоден (судя по его воплям). Кота накормила еще раз, позвонила по телефону Татьяне с Ольгой Петровной, сообщила, что жива и до дома добралась без увечий организма.
Глава 21
Следующий месяц я потратила на то, чтобы и в жизни стать такой, какой была на экране.
Тем более этому способствовала сложившаяся ситуация. Я поставила себе целью вытащить Серегу из «Крестов». Я стала настоящей стервой. Способствовало этому и то, что мне не удалось получить разрешение на свидание официальным путем — ни у начальника «Крестов», ни у следователя. «Вы не жена, я не могу», — говорили мне, однако и Серегиным родителям, которых я отправила добиваться такого же разрешения, его тоже не дали. Следователь с начальником «Крестов» как сговорились. Или их специально попросили не давать такое разрешение ни мне, ни родителям Сергея? Если вообще не угрожали… Адвокат уклончиво сказал, что дело темное. Пока не получится, даже с его связями.
Но ничего, я все равно проникну к Сереге.
«Прожженная стерва может свернуть любые горы», — говорила Любаша. Свернем. Легко.
Я все равно доберусь до Сереги, которого я, пожалуй, все-таки люблю.
Точно люблю.
И почему я поняла, что мне никогда не будет нужен никто другой, только когда его закрыли? И почему моя дурацкая женская гордость не позволяла мне наслаждаться общением с ним, пока он был на свободе? Пусть и женатый на другой? Или я постоянно думаю о нем потому, что мне до него никак не добраться?
Потому, что передо мной встают все новые и новые барьеры. А любой барьер для меня — это стимул. Пока он был на свободе, я могла просто не бросать трубку и ответить на письмо по электронной почте, легко согласиться на встречу… Все было просто. А мне, идиотке, нужны препятствия. Или я понимаю, что мне хочется больше всего, когда дорогу к желаемому преграждает стена.
Я хочу, чтобы этот мужчина был только моим. Хочу, чтобы он, выйдя из тюрьмы, пришел ко мне и даже не думал смотреть на других женщин.
Я хочу его…
Я смогла выяснить, что в его камере есть телевизор, и стала активно заниматься тюремной тематикой. Мою инициативу двумя руками поддержал владелец холдинга, что порадовало, я-то предполагала: придется побороться за право делать передачи о тюрьме, ан нет, оказалось, «народ» (по мнению Кирилла Александровича) эту тему любит. Я сделала несколько передач, наваяла с десяток статей. Наконец, я проникла в его камеру. Я смогла. Я видела, как меня хотели все сокамерники Сергея. Меня, стерву, которая демонстрирует им свои ноги. Но сделала-то я это только ради Сереги. Остальным заодно досталось. Пусть Серега думает, как ему повезло в жизни. А если сам не поймет, товарищи по несчастью популярно объяснят.
Следующий этап — встретиться так, чтобы мы смогли поговорить. И кому же для этого нужно дать на лапу? «Найду», — сказала я себе.
Прожженная стерва свернет любые горы и добьется того, чего хочет.
* * *Просмотрев память АОНа, поняла: несколько раз звонил Стае. Перезвонила и пригласила к себе.
Стае сообщил, что сегодня отвез «дачку» в пятый изолятор, где уже месяц парилась Елена Сергеевна, и даже пообщался с адвокатом, с которым до этого не встречался.
— Хлыщ какой-то, — заметил сосед. — Если бы не знал, что адвокат, решил бы, что депутат.
Такая же гнусная рожа. И такой же хапуга.
— С тебя, что ли, хотел что-то поиметь?
— А то! Сказал: хочешь на свидание, устрою. Только бабки гони. Все, что хочешь, устрою. Только гони бабки. Сам залетишь — вытащу. Только гони бабки. А так — кради, убивай, насилуй. Главное: гони бабки, и тебе все будет как с гуся вода. Слушай, Юлька, а эти адвокаты все такие?
— Надеюсь, что нет. Этот — первый по уголовным делам, с которым мне довелось общаться. Мне, правда, он свидание организовать не смог. Или не захотел. Или выполнял указания тех, кто ему платит гораздо больше, чем могу заплатить я. Не знаю. А насчет адвокатов… Все, с кем я сталкивалась из тех, кто специализируется по авторскому праву, — совсем другие, даже очень приятные в общении. По имущественным вопросам — тоже. По крайней мере, с меня три шкуры не драли, гонорары были вполне приемлемые, я, кстати, ожидала, что возьмут больше. Но уголовное право имеет свои особенности. Тут крутятся гораздо большие деньги, чем в других сферах, и гонорары значительно выше. Адвокат, работающий на Колобова и иже с ним, несомненно, избалован деньгами и беспринципен. Хотя, наверное, так и надо. Так что ты ему сказал?
— Телефон записал.
Я заметила, что если Стае желает попасть к Елене Сергеевне на свидание, то стоит для начала попробовать пойти официальным путем.
Женский изолятор — не «Кресты», куда бабы ломятся к своим мужикам. Мужчины-то женщин не очень радуют своими посещениями. Но меня, признаться, удивило само желание.
— Жалко мне бабу, — сказал Стае. — Ее внезапно все бросили. А ведь она не убивала мужа!
И не лупила она его этим ангелом!
— Откуда ты знаешь?
Во-первых, сосед слышал, как Елена Сергеевна кричала в своей квартире, куда мы прибыли той ночью, когда она вызвала Стаса. Мой сосед уже успел пообщаться с соседями Елены Сергеевны (правда, не. С моделью, с которой имела счастье познакомиться я). Во-вторых, он не считал ее дурой — после того, как какое-то время они провели вместе. Стае был уверен: Елена Сергеевна действовала бы более разумно. Я, признаться, была не уверена. В состоянии аффекта человек способен на такое, о чем сам не догадывается. Мне приходилось присутствовать при допросах, когда люди сами искренне удивлялись содеянному. В-третьих, и адвокат (пусть хлыщ и прощелыга) не сомневался в невиновности Елены Сергеевны. Она сказала ему, что в тот злополучный день в самом деле дотрагивалась до бронзового ангелочка: переносила его с одной тумбочки (в гостиной) в комнату, где спал муж. Елена Сергеевна решила немного переставить статуэтки в квартире. На нее подобное иногда находило от нечего делать. Ее просто кто-то подставил.
Сама Елена Сергеевна считала, что это сделала Аллочка.
— Юля, а когда вы были в квартире с этими братками, они точно его не шарахнули?
— Стае! — взвыла я. — Уже доказано, что удар был нанесен после смерти, причем через несколько часов после смерти. Когда нас в квартире и в помине не было. А умер он от другого!
