Елена Арсеньева - Клад вечных странников
Он шел и шел, перебрался через речушку, в которой ощутимо прибавилось воды после начала дождя – поверху шла серо-белая пена, засоренная горелой щепой, – и настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не поверил глазам, вдруг обнаружив, что идет по зеленой траве.
Оглянулся почти с испугом – да, вон там, откуда он пришел, полоса выжженного леса, мокрый пепел, гарь, а вокруг и впереди – зелень! Лишь кое-где по краю поляны обуглились листья на деревьях, поджарило лиственные изумрудные иголочки, но чем ближе к скиту, тем меньше следов былого огненного ада можно обнаружить.
Забавно… Нет, очень даже забавно: Петр-то был уверен, что скит накроет в первую очередь, что от него останется одно кострище гораздо раньше, чем пожар дойдет до деревни. А вышло наоборот. Словно бы некто обвел скит волшебным кругом – вроде обхода старух с иконами. Вот и не верь после этого в чудеса!
Где-то он слышал такие слова – «намоленное пространство»… И теперь видит это самое пространство воочию. Зеленое, живое, сияющее свежестью…
Сергей усмехнулся. Получается, новые обитатели скита не успели настолько нагрешить в жизни, чтобы их грехи перекрыли заслуги перед небесами прежних жителей святого дома. Еще действует старая аура! И это значит, что Змей вполне мог остаться жив, если бы не поддался панике, а решил переждать пожар за этими высокими стенами. И Павлу, выходит, совсем необязательно было спасаться отсюда бегством, мог бы отсидеться в подземелье, где его бросил Виталя…
Виталя! Сергей нахмурился, поежившись под насквозь промокшей ветровкой. Виталя, чертов сын… куда он делся? Куда он дел старика?
Когда Павел увез раненого Петра и Маришку в райцентр, а Ирина убежала, как сумасшедшая, Сергей внимательнейшим образом обшарил весь двор и окрестные заброшенные дома, но не обнаружил деда Никифора ни живого, ни мертвого. Одно из двух – или ночной убийца спрятал его тело, или дед все-таки сумел сбежать. Но если так, он может оказаться только в скиту. Другого места спрятаться у него нет. Надо только надеяться, что старик не столкнется тут с Виталей – ведь, строго говоря, парню тоже больше некуда…
Вжик! Вжик! Что-то дважды свистнуло мимо уха, словно две разъяренные осы промелькнули.
Сергей замер, а потом резко отпрянул на обочину дороги и встал под прикрытием толстенной сосны.
– Пошел отсюда! – донесся сквозь шум ветра сердитый голос, и он увидел, как приоткрылась калитка в ограде скита. – Чего прешься?
А ведь это голос Витали. Значит, Сергей угадал: Виталя вернулся в скит. Но вот что очень интересно: неужели сей боевичок так плохо стреляет, что оба раза промазал по довольно близкой, хотя и движущейся мишени?
– Топай отсюда, говорят тебе! – донесся крик. – А то моего человеколюбия надолго не хватит!
– Где старик? – крикнул Сергей, благоразумно стоя по ту сторону ствола по стойке «смирно» и стараясь, чтобы даже краешек его одежды не высовывался. Пуля дырочку найдет!
– Его здесь нет! Отвали, его здесь нет!
Ну разумеется. Виталя будет отнекиваться, даже если несчастный дед, связанный, валяется у его ног. Похоже, парень совсем спятил: в голосе отчетливо слышны истерические нотки.
Сергей тяжело вздохнул. Не самое приятное занятие – вести переговоры, крича при этом во весь голос, да еще когда дождь льется в рот. Горло всегда было его самым слабым местом, чуть что – привязывалась ангина. Ну что ж, придется потерпеть.
– Виталя, угомонись! – крикнул он. – Опусти ствол! Подумай, что ты делаешь! Петра ты ранил, это уже само по себе хреново, еще неизвестно, выживет ли он, а если ты и деда еще прикончил… Ну не высидишь всю жизнь за этими стенами, рано или поздно придется отсюда выходить. Так и будешь сыпать выстрелами направо и налево? Подумай о себе, ты ж еще молодой парень. Охота на себя столько навешивать? Имей в виду, вся деревня знает, что я сюда пошел, так что даже если ты меня щелкнешь, даром это тебе не пройдет.
Насчет деревни – это был, конечно, чистый блеф. Уходить Сергей старался как можно незаметнее. Однако Витале знать такие тонкости было совершенно незачем.
В ответ на свою речь он услышал только тишину. Слегка выглянул из-за дерева – тут же отпрянул. Нет, выстрела не последовало. Прыжком передвинулся к сосне, стоящей левее, ближе к скиту, замер за ней. Решился еще на прыжок – и еле успел влипнуть в шершавый ствол: из мокрой травы так и брызнули фонтанчики, выбитые автоматной очередью. А вслед за тем послышался новый вопль Витали:
– Сказано тебе, стой, Псих! Что ты мне зубы заговариваешь? Петра грохнул, главное! Кому ты врешь? Кому врешь?! Да его же твой кореш грохнул, вдобавок у меня на глазах. И если б я его не треснул по башке, когда он за дедом погнался, и не вырубил, он бы и старика замочил. И так его чисто запытал. Так что не вешай мне лапшу на уши, понял? Думаешь, Виталя полный нуль? Да я все знаю про вас с Пашкой, понял? Давай мотай отсюда! И скажи спасибо, что я тебя с первого же выстрела не положил. Ты, Псих, конкретно, авторитет, я тебя уважаю, но и ты меня не трогай!
На этом речь оборвалась и послышался лающий кашель – похоже, у Витали тоже было слабое горло.
Какое-то время Сергей сосредоточенно смотрел в ближний сосновый ствол. Кора у сосны была красная, яркая, слоистая. Из-за одной чешуйки выглянула какая-то букашка, но погода показалась ей излишне мокрой, и она юркнула обратно. Сверху на нос Сергею падали капли. Он утер ладонью мокрое лицо и постоял какое-то время, зажмурившись.
Полное ощущение, что из-за угла шарахнули по голове мешком. Причем именно пыльным мешком – в голове, чудится, ничего, кроме пыли.
– Откуда ты знаешь, что в Петра стрелял Павел? – крикнул наконец.
– Ты оглох? Говорю же, я сам видел! Когда ночью вылез из болота, потащился к старику подкормиться и обсохнуть. Ну и… Я хотел Петьке помочь, но испугался, что ты тоже где-то рыщешь, – и сделал ноги. Зато я к Ирке пошел, ей все рассказал.
Сергей кивнул. Он еще раньше думал, что здесь что-то не так. Если Виталя стрелял в Петра – а по всему выходило, что больше некому, – зачем ему было идти к Ирине и доносить на самого себя? Вышел бы из ночи, канул бы, так сказать, в ночь – и все дело. А тут… логика прихрамывает, причем на обе ноги! И вообще…
– Виталя, слышь!
– Ну?
– А с чего ты взял, что мы с Павлом в связке?
– Да он меня чуть в подвале не задавил, гад, когда мы с ним за гранатами пошли! И за что, главное? Я ему просто-напросто сказал, ху из ху на самом-то деле. Сдуру брякнул твое настоящее имя, думал, он и правда с тобой не знаком.
– Мое настоящее имя? – Сергей смахнул с бровей капли. – А-а, понял. Значит, Павел чуть не задушил тебя за то, что ты назвал ему мое настоящее имя? Слушай, будь другом, назови его заодно и мне, а?
– А ты что, забыл? – насмешливо выкрикнул Виталя.
– Предположим. Проснулся, представляешь, сегодня утром – батюшки-светы, как же меня зовут? Не помню, какой кошмар! Будь другом, оживи в памяти имя и фамилию!
– Ладно, получи, фашист, гранату! Стас Торопов!
Какое-то время Сергей созерцал уже знакомую букашку, которой, похоже, крепко приспичило совершить моцион на свежем воздухе. Кончилось, впрочем, это печально: гуляка сорвалась с мокрого скользкого ствола и канула в высокой траве.
– Ага, понял! – крикнул он наконец. – Стас Торопов, значит. Он же Псих, так?
– Издеваешься, сволочь! – взвизгнул Виталя. – Насмехаешься?!
– Да боже упаси. А откуда ты это взял? Я хочу сказать, откуда ты мое имя узнал?
– Змей покойный рассказывал, как тебя тогда ночью называл этот боевик, Бридзе.
– Бридзе?! Да ты сдурел? Или твой Змей сдурел. Никак Бридзе меня не называл.
– Никак?! А что такое Ста-ста-ста? То-то-то?
Сергей опустил глаза. Это же надо! Его знакомая букаха не утонула в луже у корней сосны, а выкарабкалась-таки на высоконькую травинку! Впрочем, очень возможно, что это не та самая, а совсем другая букаха. Для человека несведущего они все на одно лицо.
А вот интересно с точки зрения букашек: ходячие деревья – люди – чем-то отличаются одно от другого? Или тоже не разбери-поймешь, где Стас Торопов, он же Псих, а где Сергей Толмачев?
Он начал смеяться – сперва тихонько, а потом все громче и громче, и какое-то время всем существом своим отдавался этому хохоту, с наслаждением ощущая, как уходит нечеловеческое напряжение двух последних суток.
– Дурень ты, Виталя, – выдохнул наконец. – И Змей, хоть о мертвых, так сказать, aut bene, aut nihil, тоже был порядочный болван… То-то-то! Ста-ста-ста! Просто никак, ну никак не ожидал Бридзе меня увидеть, вот и начал заикаться, пытаясь соблюсти субординацию. Товарищ старший лейтенант, вот что такое это ваше то-то-то, ста-ста-ста! Хотя тут Бридзе дал, конечно, маху. Теперь-то я капитан.
– Капита-ан? – глумливо, с растяжечкой, повторил Виталя. – А чего ж не фельдмаршал? Или генералиссимус?
– Годами не вышел, – скромно отозвался Сергей. – Но ты не переживай, доберемся и повыше. А пока я с законной гордостью эти корочки ношу.
