Андрей Воронин - Последний аргумент закона
Забродов отъехал метров на триста и поставил машину так, что ее можно было видеть с песчаной отмели.
Теперь он спешил, противник мог появиться в любую минуту, и совсем не обязательно, что люди Галкина станут афишировать свое появление. Переносной компрессор, работающий от автомобильного аккумулятора, быстро наполнил лодку воздухом.
Вооружившись топориком, Забродов срубил несколько веток, побросал их в лодку. Туда же он бросил и выцветшую плащ-палатку. На поиски камня времени не оставалось, и поэтому вместо якоря Илларион прихватил запасной диск от «лэндровера».
Лодка скользнула в камыши. Ловко орудуя веслом, Илларион выбрался к самому краю зарослей.
«Что ж, если есть Бог на свете, то сегодня мне повезет. А если нет…», Забродов раздвинул спиннинг, проверил им глубину, а заодно, и какое тут дно.
— Придется снять куртку, — пробурчал он, нервно поглядывая в сторону шоссе. На машине к озеру можно было выехать только оттуда.
Новый, только-только обкатанный «уаз» съехал с откоса и медленно покатился по заливному лугу. Вскоре мужчина, сидевший за рулем, заметил колею.
— Вот его следы.
— С чего ты взял?
— Свежие совсем, трава еще подняться не успела.
— Может, это и не он вовсе?
— Как же! — водитель указал пальцем на появившийся из-за поворота озера «лэндровер», стоявший на берегу, — Дверцы в машине не закрыты, значит, и он где-то неподалеку.
— Черт, камышей разрослось, воды совсем не видно!
— Кто же в камышах рыбу ловит, ее только с лодки среди такой растительности подцепишь, — сказал заядлый рыбак. — Не стоит светиться, оставляем машину.
«Уаз» вплотную подъехал к камышам и водитель, выбрав место посуше, заглушил двигатель. Его напарник уже собирал снайперскую винтовку Драгунова.
— Ты ее хоть в брезент заверни, — посоветовал ему напарник.
— Все равно здесь никого нет.
Но, тем не менее, оружие завернул в чехол, содранный с заднего сиденья. Издалека могло показаться, что двое мужчин идут вдоль камышей со снастями, завернутыми в тряпку. Мелочи, типа того, что у них на ногах не резиновые сапоги, а кроссовки, и что одеты они не так, как обычно одеваются рыбаки, мог заметить только наблюдательный человек.
— Я еще с шоссе присмотрел это место. Единственная прогалина во всех местных зарослях, — сказал охранник, раздвигая ветки кустов и пробираясь сквозь растительность.
Наконец, охранники оказались на песчаном берегу, успевшим с весны немного зарасти травой.
— Назад! — вдруг скомандовал идущий впереди. Тот, кто шел следом за ним, тут же выглянул через плечо напарника и увидел на рябящей от солнца поверхности озера надувную лодку с надписью «Kettler» и человека, сидящего к ним спиной в плащ-палатке, с наброшенным на голову капюшоном. Черная удочка четко выделялась на фоне воды. Солнце стояло с другой стороны озера и слепило глаза, так что читался, в основном, лишь силуэт. От лодки тянулась веревка, уходившая в воду.
Убийцы осмотрелись. Никого на озере больше не было, лишь полузатопленный плот подрагивал у самых камышей. Убийца, сидевший впереди, не оборачиваясь, требовательно протянул руку.
— Дай.
Второй охранник размотал чехол и достал винтовку. Недобрая улыбка появилась на лице снайпера. Он недовольно бросил:
— Отодвинься, еще толкнешь. Я должен попасть с первого выстрела.
Сухой щелчок затвора, патрон вошел в ствол. Встав на одно колено, стрелок вскинул винтовку, упер локоть в ногу и старательно прицелился. Солнце мешало, било в глаза, но силуэт человека, сидевшего в лодке, четко угадывался.
— Жаль, не сделаешь контрольный.
Перекрестие сетки скользило по широко разведенным полам плащ-палатки. Стрелять в нее — значило рисковать, потому что понять, куда угодишь, было сложно.
— В голову, только в голову, — пробормотал стрелок, — первый выстрел и будет контрольным.
Он чуть повыше приподнял ствол, на глаз прикинул, где именно должна находиться под капюшоном голова. Задержал дыхание и нежно тронул чувствительный спусковой крючок.
— Готово!
В том, что он не промахнулся, стрелок был уверен. Он даже успел увидеть разрыв в капюшоне плащ-палатки, прежде чем цель от отдачи ушла из поля зрения. Но человек в лодке оставался сидеть неподвижно, перед ним на зыби покачивался ярко-красный поплавок.
И тут неудавшийся убийца услышал за спиной негромкое покашливание, в котором ему почувствовалась издевка. Он еще не понял, что его провели в очередной раз, подумал, что это издевается напарник. Но когда обернулся, то увидел Забродова с нацеленным на него пистолетом в руках. Напарник лежал на песке в неестественной позе, шея у него была сломана, и он не издавал ни звука.
Охранник попытался использовать последний шанс, резко разворачиваясь вместе с винтовкой, но Забродов правой рукой перехватил ствол, вырвал винтовку и прикладом ударил его в лицо, размозжив нос. При этом он ни на секунду не отводил в сторону пистолет.
— Не знаю, кто тебя учил, — произнес Илларион, втыкая ствол винтовки в пах бандиту, — стрелять ты немного умеешь, а вот думать — нет. Для снайпера думать важнее, чем хорошо стрелять. Я бы на твоем месте стрелял дважды, и целился бы не в голову, а между лопаток, в позвоночник. А второй выстрел — в лодку. И тогда бы ты был уверен в себе, с простреленным позвоночником никто не выплывет.
Забродов понимал: вид мертвого напарника действует на снайпера убедительнее любых слов, но надо дать время осознать ситуацию, понять ее полную безвыходность. Левой рукой Забродов сунул пистолет в карман куртки, перехватил винтовку и чуть отвел ствол.
— Я тебе сначала выстрелю в левое яйцо, потом в правое. Буду стрелять не глядя, но можешь быть уверен, не промахнусь.
— Я скажу, кто меня послал.
— Я это и без тебя знаю. Что ты мне еще можешь предложить?
— Все что хочешь, все отдам!
— У тебя ни хрена нет, кроме жизни. Была еще винтовка, но она уже и так моя. А жизнь твоя, приятель, в моих руках и не стоит ровным счетом ничего, как и его жизнь, — он указал кивком головы на мертвеца. — Сколько тебе пообещали?
— Это работа. У меня такая работа…
— Хреновая у тебя работа. Если бы шла война, я бы твою работу понял, даже нашел бы оправдание. А здесь, на берегу озера, в Подмосковье, человек с ружьем и не охотник — это бандит. Бандитов надо уничтожать. Надеюсь, ты со мной согласен?
Ситуация у охранника была безвыходная: скажи «да» — пристрелит, скажи «нет» — тоже может нажать на курок.
— Я кое-что знаю, я тебе все расскажу, только отпусти! — охранник, наконец, осмелел, чтобы сесть и, приложив руку к разбитому носу, с ужасом посмотрел на собственную кровь. — Можно платок достать? — спросил он, понимая, что его движение может быть истолковано не правильно.
— Доставай.
Охранник от испуга даже не мог вспомнить, где лежит носовой платок, принялся выкладывать из карманов все, что имел. На песке оказались ключи от машины, документы, мобильный телефон.
Наконец, нашелся и носовой платок. Он скоро набряк кровью.
— Теперь скажи, только честно, когда тебя хватятся?
Вопрос был не из приятных, но и выбора не оставалось.
— Я должен смениться в восемь вечера.
— Где?
— В загородном доме, в семидесяти километрах от Москвы.
— Какого черта Галкин так далеко забросил свою охрану?
— Он сынка сторожит, чтобы тот глупостей не натворил, боится его без надзора оставить, держит взаперти, чтобы до него журналисты не добрались, пока скандал не уляжется. Тебя повсюду ищут, — принялся торопливо говорить охранник, — твой телефон прослушивается, друзей твоих знают, следят за тобой.
— Я это успел заметить. Где ты машину оставил? — спросил Забродов.
Охранник неуверенно показал рукой на кусты.
— Пошел! — Забродов ткнул его стволом винтовки. Охранник даже не пытался убегать, он покорно выполнял все, что говорил ему Забродов.
Охранник показал на карте точное место, где расположен дом, и как мог, описал его. Так же сказал, сколько человек его охраняет, как вооружены.
— Волоки сюда своего дружка, — с бесстрастным выражением лица Забродов обратился к охраннику. Тот боялся сдвинуться с места.
— Ты не понял, что я тебе сказал?
Вскоре охранник уже затащил мертвеца в машину. Когда заталкивал его в задний отсек, то и дело оборачивался, боясь, что ему выстрелят в спину.
— Я все сделал, что ты просил, — охранник с отчаянием смотрел на Забродова.
— Рука у меня не поднимается тебя убивать, — честно признался Забродов, не могу стрелять в безоружного, тем более, в спину. Лицом встречать смерть ты не умеешь — сразу убегать бросишься.
Охранник молчал, опустив голову. Логику этого человека он постигал с трудом.
— Но и в живых тебя оставлять не резон. Зверь, если он уже попробовал человечины, жить не должен. Он не остановится и сожрет еще кого-нибудь. Садись, — он толкнул неудавшегося убийцу в плечо, тот забрался на переднее сиденье «уазика».
