Ирина Градова - Ложь под звездным соусом
– Возможно, ей и не придется ничего искать.
– То есть?
– Я возвращаюсь на прежнее место. Мои проблемы рассосались, должность свободна, и Кузьмин пригласил меня вновь ее занять.
– Серьезно? Рада слышать… Вы левша, верно? – заметила Регина, внимательно следя за плавными движениями рук хозяйки. – Как и Устинья?
– Да, – кивнула Рафия. – Мы с ней часто шутили на эту тему: я говорила, что выбрала именно ее из множества кандидаток, потому что она тоже владеет левой рукой лучше, чем правой!
Регина подавила вздох: то, что она должна сделать, вовсе не доставляло ей удовольствия, но иного выхода не существовало. Вытащив из сумки конверт, Регина выложила на стол несколько фотографий. Руки Рафии застыли над кофейником, будто бы внезапно забыли, что собирались делать.
– Откуда это у вас?! – пробормотала она, тяжело сглотнув.
– За вами следили, – пояснила Регина. – Не я, другой человек. На самом деле, это даже не было связано с вами, но так уж вышло, что вы тоже оказались на снимках. В нашу прошлую встречу вы утверждали, что практически незнакомы с Егором Сугривиным, но вот, посмотрите: в углу стоит число – двадцатое августа прошлого года. А вот на этом – уже первое сентября. Зачем вы мне солгали? Какие дела могли связывать вас с таким отвратительным человеком, как племянник Кузьмина?
Наконец Рафия снова зашевелилась, словно кто-то дал ей команду «Отомри!». Она убрала руки от кофейника и медленно опустилась в кресло. Выражение безмятежности слетело с ее лица, уступив место опустошенности. Регина блефовала, ведь фотографии сами по себе еще ни о чем не говорили. Но она умела анализировать факты, а они неумолимы. Во-первых, Рафия солгала, и снимки, случайно добытые Захаром у Демчинова, это доподлинно доказывали. Во-вторых, за время расследования Регина успела хорошо узнать убитого: мало кто заслуживал смерти за свои гадкие поступки так, как он! В-третьих, судя по датам на фотографиях, Рафия ушла из «Пугачеффа» вскоре после того, как попала на них, ссылаясь на «личные обстоятельства». Сугривина наняли шпионить в концерне и сливать информацию руководству «Живой воды» – в этом также не приходилось сомневаться. Ему требовалось место Рафии, и он его заполучил. Оставался единственный вопрос – как? Регина понимала, что не может заставить Галиеву рассказать правду, но надеялась на то, что та все же признается. Иначе придется искать другие доказательства.
– Я хотела рассказать, – произнесла Рафия, проводя руками по лицу, словно снимая невидимую маску, – когда задержали Устинью. Нельзя было допустить, чтобы ее судили, ведь она ни в чем не виновата! Но потом вроде бы все устаканилось, вы стали ей помогать, и я подумала… Вы не представляете, каково это – знать, что убила человека, пусть даже и такого поганого, как Сугривин, и молчать!
– Как это произошло, Рафия Хамзиновна? Сугривин чем-то шантажировал вас?
Женщина безнадежно кивнула.
– Мне не придется рассказывать об этом следователю? – спросила она. – Потому что я не могу! Я признаюсь в убийстве, но не стану ничего объяснять.
– Дело касается кого-то из ваших близких?
Галиева снова кивнула.
– Я не хотела его убивать, это вышло случайно… Вернее, я защищалась. Защищала себя и свою дочь.
– Дочь?
– Айну.
– Она с вами живет?
Регина удивилась, так как было не похоже, чтобы в квартире жил кто-то, кроме самой Рафии. Она знала, что Галиева в разводе с мужем, и не ожидала найти никаких признаков окончившегося неудачей брака, но дети обычно оставляют следы в жилищах своих родителей.
– Нет. Видите ли, мне тяжело об этом говорить… Айна чаще бывает в лечебнице, чем дома.
– Она больна?
– Моя дочь – наркоманка. Наркоманка со стажем!
Адвокатесса ощутила холодок, пробежавший по спине: такого она предположить не могла. Мать – благополучная, успешная женщина, а дочь… Тем более удивительно, что в татарских семьях за детьми женского пола следят так строго, что невозможно представить, чтобы девочка настолько отбилась от рук!
– Это моя вина, – словно услышав, о чем думает гостья, сказала Рафия. – Я все время работала, каждый час, каждую минуту, которую могла бы проводить с Айной! Я даже в декрете не задержалась, вышла через полгода… Тогда, конечно, «Пугачеффа», как такового, еще не было, но все начиналось именно в то время. Айна привыкла обходиться без меня. Ее отец оказался никчемным человеком и бросил нас, дочка находилась целиком на попечении моей мамы. Когда мама умерла (Айне только-только исполнилось пятнадцать), выяснилось, что у нас с ней нет ничего общего. Я не смогла наладить отношения, считая, что со временем, когда она станет взрослой, поймет меня – и все образуется… Вышло иначе. Айна получала все, что хотела. Я имею в виду – материально, так как на остальное у меня не оставалось времени. Я взяла ипотеку, чтобы на восемнадцатилетие купить ей квартиру, потом подарила машину. Дорогие клубы, тусовки, поездки – Айне позволялось все, ведь она моя единственная дочь, на которую у меня никогда не хватало времени! У вас есть дети, Регина Савельевна?
Адвокатесса покачала головой. Она считала, что детей могут заводить только те, кто не занимается карьерой, и рассказ Рафии лишь укреплял ее уверенность. С другой стороны, Регина не могла не думать о том, что, будь оно так, человечество давно бы уже вымерло! Если бы все работающие мамаши сочли невозможным рожать…
– Тогда вы, вероятно, меня осудите! – вздохнула Рафия. Она и не представляла, насколько далека ее визави от осуждения. – Но ничего изменить невозможно. Айна связалась с дурной компанией «золотой молодежи» и подсела на наркоту. Сначала я ничего не замечала – мы так редко виделись, что ей легко было скрывать свое пристрастие. Потом все стало слишком очевидно. Я пыталась бороться, лечить ее… Она соглашалась, но после выхода из клиники все начиналось по новой! Не знаю, можно ли вообще излечиться от этой болезни? Люди говорят, что вылечились, но я не верю: в здоровье Айны вложено столько денег, столько усилий, а она до сих пор время от времени срывается!
– Я пока не понимаю, к чему вы ведете, Рафия, – осторожно проговорила Регина, когда в речи женщины возникла слишком долгая пауза. – Я вам, конечно, очень сочувствую – не представляю, как вела бы себя на вашем месте…
– Не дай бог никому! – перебила Рафия. – Но я как раз подходила к сути. Как-то между курсами лечения Айна поехала за город с приятелями. Когда она возвращалась, случилось несчастье: моя дочь сбила человека на дороге. Какой-то грибник возвращался из леса в сумерках…
– Айна была за рулем?
Рафия кивнула.
– Под парами?
Снова кивок.
– Она и Павел… Павел – это ее тогдашний парень, они были в шоке!
– Что они сделали, Рафия?
– Они… – было совершенно очевидно, что слова даются женщине с трудом, поэтому Регина не стала ее торопить, и пауза затянулась. – Они оттащили его с дороги и… и закопали, – наконец закончила она.
– Боже мой… – пробормотала Регина. – И им это сошло с рук?! А как же родственники грибника? Они, что, не искали его?
– Видимо, у него не оказалось никого, кто интересовался бы, что с ним сталось, – покачала головой Рафия. – Я знаю, это ужасно, но я… – она снова запнулась, и Регина закончила за нее:
– Вы были рады, что так получилось!
– Да. Айна прибежала ко мне в слезах, все рассказала, просила помочь… Она впервые за долгое время ко мне обратилась, понимаете? Мы стали чужими, и вдруг она пришла, умоляя меня отправить ее в лечебницу! Вы не представляете, каких трудов мне стоило делать это раньше, а тут она – сама…
– Я так понимаю, в полицию сообщать вы не стали? – уточнила Регина.
Рафия мотнула головой.
– Вот почему я сказала то, что сказала: если вы станете вынуждать меня рассказать о случившемся следователю, я не стану! Айна сейчас в порядке, у нее устойчивая ремиссия, и она взялась за ум. У моей дочери нормальная жизнь – впервые за долгое время, и я не нарушу это хрупкое равновесие, обретенное с таким трудом!
– Ладно, Рафия, – вздохнула Регина. – Вы можете делать как пожелаете: моя задача объяснить следователю, что моя клиентка, в данном случае – Троицкая, не убивала Сугривина. Вовсе не обязательно вовлекать в эту историю вашу дочь, только я пока так и не услышала то, что мне необходимо. Однако могу сделать предположение, с вашего позволения. Просто скажите, права я или нет, ладно? Сугривину каким-то образом стала известна информация о том, что сделала Айна, и он стал шантажировать вас с целью вынудить уйти из концерна, освободив для него место?
Рафия удрученно кивнула.
– Как вы догадались?
– Трудно и долго объяснять, Рафия. Мне и моим коллегам пришлось постараться!
